Гнилое яблочко - Бернс Т. Р. - Страница 19

Следующие сорок пять минут я стараюсь. Я действительно пытаюсь что-то из себя выдавить. Я глубоко дышу. Высовываю язык. Думаю о газировке – о «Докторе Пеппере» или «Маунтин Дью», к примеру. Но всякий раз, когда я уже готов взорваться, кто-то другой опережает меня, нарушая тишину – и мою концентрацию. На каждую попытку собраться с силами у меня уходит несколько минут; прежде чем я успеваю чего-то добиться, урок уже окончен.

Ощущая одновременно облегчение и разочарование, я вылезаю из шезлонга и прохожу через библиотеку к выходу. Впереди идет Лимон и о чем-то шепчется с Габи и Эйбом. Я прибавляю шаг, чтобы их догнать.

И тут я останавливаюсь. В моем животе, все еще полном буррито, начинается шевеление. Я задерживаю дыхание и застываю на месте, но шевеление не утихает. Живот сводит спазмами. Он урчит. Покраснев, я обеими руками прикрываю источник звука. В отчаянии я оглядываю библиотеку в поисках туалета, но здесь есть только две двери: одна в кладовую и одна с табличкой «Архивы». Я помню, что на входе в здание была уборная, но это через три коридора отсюда. А времени у меня нет.

В библиотеке остается дюжина старших студентов. Когда я прохожу мимо них, они не поднимают головы, но я все равно стараюсь улыбаться. Ворчание в животе нарастает, и если они слышат его, пусть думают, что все в порядке.

Хотя все совсем не в порядке. Мой живот сейчас взорвется, и мне требуются все силы, чтобы добраться до комнаты с архивами шагом, а не бегом. Наконец я достигаю двери, распахиваю ее и вваливаюсь внутрь. Комната заставлена металлическими шкафами с книгами и папками. Отчаявшись уйти достаточно далеко от читального зала, я кидаюсь в первый попавшийся проход и забиваюсь в угол.

Мой живот заканчивает куплет как раз вовремя. Звук получается громкий, а удар – мощный. Кажется, будто бетонная стена, к которой я прислонился, сотрясается, – хотя, может, это я сам трясусь от страха и напряжения.

Но этому приходит конец. И я чувствую себя словно заново родившимся.

Я пережидаю несколько секунд, чтобы убедиться, что за первой волной не последует вторая. Однако живот не подает признаков жизни, и я облегченно вздыхаю и шагаю к двери.

Но выйти не могу. Потому что прямо передо мной стоит Самара. Она зажала руками нос и рот, широко расставила ноги и будто приросла к полу. По одну сторону от нее валяется раскрытая курьерская сумка, по другую – чашка, из которой пролился кофе. Самара вытаращила глаза и тяжело дышит.

– Поздравляю, Симус Хинкль, – выдыхает она. – Возможно, Анника все-таки права насчет тебя.

Глава 12

– Любовное письмо?

Я подпрыгиваю. Килтер-планшет выскальзывает у меня из рук и падает на пол. Айк быстро нагибается и успевает его подхватить.

– Девчонки тащатся от романтичных парней. – Он ухмыляется и протягивает мне планшет. – Кто она?

Я собираюсь было объяснить, но останавливаюсь. Я правда хочу рассказывать своему куратору по хулиганству, что пишу умершей учительнице письма, которые никогда не смогу отправить? Не напомнит ли это ему о том, что я убийца, – о той единственной вещи, которую всем лучше бы забыть?

– Элинор, – говорю я. Это первое имя, которое приходит мне в голову.

– Снежная королева? – спрашивает Айк, поежившись. – Укутайся получше.

– Что это? – Я киваю на продолговатый серебристый футляр у него на поясе. Что бы это ни было, я лучше поговорю об этом, чем о чувствах, которые я испытываю – или не испытываю – к самой симпатичной однокласснице.

Айк снимает футляр с пояса и протягивает мне:

– Подарок.

Я улыбаюсь:

– За что?

– За то, что ты – это ты.

Это не кажется мне достойной причиной, но я не хочу показаться грубым. Так что я принимаю футляр и расстегиваю липучку посередине. Я вижу тонкий ствол, курок в форме запятой, свое отражение, белеющее в отполированной стали, – и мне приходится сжать подарок обеими руками, чтобы тут же не вернуть его Айку.

– Ружье? – спрашиваю я.

– Не совсем. Килтерская красящая винтовка – 1000. Лучшее тренировочное оружие для пейнтбола, какое только можно купить за кредиты.

Ружье для пейнтбола. Я слегка ослабляю хватку.

– А как же лук? И стрелы с присосками?

– Они вернулись в ящик с игрушками. Ты их перерос.

– Всего за одну тренировку?

– Тебе этого хватило. К тому же арсенал любого великого стрелка состоит из разнообразного оружия. Если мы зациклимся на луках со стрелами, ты станешь лучником. А это, сам знаешь, не твое призвание.

Айк выглядит таким же взволнованным, как папа в рождественское утро, когда он вручает мне единственный подарок, выбранный без маминой помощи. Папа – бухгалтер, так что обычно этот подарок оказывается какой-нибудь офисной принадлежностью. Не то чтобы мне были сильно нужны скрепки в экономичной упаковке или резиночки для денег, но он любит их дарить, поэтому я люблю их получать.

Именно об этом я думаю, когда похлопываю по винтовке и говорю:

– Здорово. Спасибо.

– Пока не надо благодарить. Сначала посмотри, что она умеет.

– Здесь? – Я снова сжимаю пальцы. – Прямо сейчас?

– Разве можно найти место и время лучше?

Да. Огромное поле с манекенами. Моя пустая спальня. Кафетерий – сейчас два часа дня, и там перерыв. Любое другое место в полночь, когда дети и сотрудники крепко спят и не могут попасть под удар.

Только не здесь, в актовом зале. И не сейчас, когда мои одноклассники-хулиганы находятся на встрече со своими группами.

– Не знаю… тут какая-то слишком серьезная обстановка.

Мы в подсобке, где договорились встретиться с Айком. Он вытягивает шею и смотрит в окошко, которое выходит на сцену.