Золотой торквес - Мэй Джулиан - Страница 11

«Инцест?» — внутренне ужаснулась Риганона.

Куллукет принужденно улыбнулся сестре.

— Схема принадлежит Гомнолу. По-моему, он никогда не проявлял чрезмерной щепетильности в отношении наших табу… А отец стареет и все более подвержен человеческим порокам гнусного лорда.

Четыре разума помедлили, пытаясь стереть воспоминание о былом позоре. Выскочка-пришелец — глава Гильдии Принудителей! У бедного старого Лейра не было ни одного шанса победить.

— Хорошо хоть, что этот скот бесплоден! — Ненависть юного Имидола выплескивалась через край. — А то, чего доброго, сам бы польстился на Элизабет. И надо же так осквернить наше священное знамя!..

«Мы отвлеклись от темы разговора, брат.»

— Куллукет прав, — заметила Нантусвель. — Надо решить, что делать с Элизабет.

ПЕРСПЕКТИВЫ. Красный воздушный шар удаляется к востоку от Авена, через Глубокую лагуну к острову Керсик… Судно, управляемое Длинным Джоном или даже самой Элизабет, плывет на юг к Африке… Женщина в красном комбинезоне с эскортом рамапитеков пешком пробирается на запад по высокому хребту Авенского полуострова в пустынную Иберию…

ДЕЙСТВИЯ. Люди, верные скорее королю, чем его потомству, быстро отслеживают воздушный шар… Удирающее судно еще легче настичь при содействии тех же самых людей на паруснике, погоняемом психокинетическим ветром. Пешая беглянка усложняет задачу, но далеко ли может она убежать, когда все города и деревни подняты на ноги, а до Испании добираться более четырехсот километров. Элизабет придется обогнуть большой город Афалию у оконечности полуострова, избежать встречи с Летучей Охотой и размещенными в городе силами безопасности. Но даже если она доберется до Каталонской пустыни…

— …То будет вне досягаемости Тагдала и нашей, — подхватил Куллукет.

— Зато рискует попасться в лапы фирвулагам или даже Минанану Еретику, не ведая, что он — зверь пострашнее нас.

— И каково же будет наше решение? — с жалостью спросила королева.

— Ее необходимо умертвить, — заявил Имидол. — Это единственный выход. Уничтожить не только разум, но и тело, чтобы у Гомнола не было надежды использовать ее яичники для своих порочных начинаний.

Маленькие темно-зеленые вьюрки щебетали в ветвях лимонных деревьев. Ветер с Горы Героев, нависавшей над Мюрией, стихал, и становилось жарко. Королева протянула унизанный кольцами палец к маленькому паучку, спускавшемуся с крыши павильона. Паутина его раскачивалась, увлекая насекомое прямо на ноготь Нантусвель, куда он и сел, перебирая передними ножками в воздухе. Королева с интересом наблюдала за извивами его коварного ума.

— Едва ли это будет легко, — наконец возразила она. — Мы не знаем, чего ждать от такой особы. Ее средства защиты и нападения неизвестны. А если услать ее куда-нибудь подальше, то она будет только благодарна и не станет нам вредить.

Паучок продолжил свой путь, стартовав с пальца королевы в направлении куста ремонтантной розы. Ешь тлю, маленький убийца, чтобы розы могли цвести.

— Элизабет сильна только как целитель и экстрасенс. Остальными ее метаспособностями можно пренебречь. Она неспособна конкретизировать иллюзии и собирать в пучок психическую энергию. Правда, у нее есть слабо выраженный фактор психокинеза, но в самообороне и нападении он бесполезен. Принудительной силы тоже никакой, зато целительная развита до невероятной степени.

Имидол послал брату иронический импульс.

«Ну да, кому, как не тебе, Дознавателю, знать, насколько развращенный ум целителя способен ко всякого рода гнусным проделкам.»

«Ими, сейчас не время для подковырок!» — одернула его Риганона, а вслух сказала:

— После Мятежа Галактическое Содружество наложило строгие ограничения на метафункции высшего порядка. И не только из соображений этики; их власти опасаются вообще всякого проявления мании величия, что я ясно видела во время обследования. Элизабет не может нанести вред чувствительному разуму, разве что ей придется встать на защиту своих соплеменников.

Все на несколько секунд замолчали, чтобы осмыслить услышанное.

— Это нам на руку, — продолжал размышлять вслух Куллукет. — Все упирается во время… Думаю, лучше всего было бы принудить ее к саморазрушению. Ты согласна, моя ясновидящая сестра?

— Ее эмоциональная аура окрашена в темно-серые тона. Она чувствует себя одинокой, как будто потеряла близкого человека.

«Так оно и есть», — последовала мысленная реплика сердобольной матери.

— Мы с Куллом обмозгуем оптимальный вариант принуждения, — отрывисто бросил Имидол. — Возможно, понадобится совместное волевое усилие ста девяти членов нашего клана, находящихся в данный момент в Мюрии. Если этого окажется недостаточно, то отложим до Великой Битвы, когда прибудут остальные.

— И все-таки нельзя полагаться только на принудительные меры, — заявил Куллукет. — Я хотел бы еще подумать… и посоветоваться с Поданном: может быть, ему придет в голову, как лучше с ней расправиться.

— Тагдал ничего не должен знать, — предупредила королева.

«И Гомнол тоже», — про себя добавил Куллукет.

— Какое-то время у нас есть, — успокоила их Риганона. — Если помните, Элизабет проходит выучку у Бреды. К неофитке… да и к Бреде тоже… никто не посмеет подступиться, даже король.

В мозгу у них замаячил таинственный образ Супруги Корабля — хранительницы изгнанников, самой старой, самой могущественной и самой мудрой из них всех. Но теперь Бреда почти не вмешивается в дела земного королевства. Когда король объявил, что Элизабет будет обучаться у Супруги Корабля, тану были огорошены.

— Бреда! — Имидол брезгливо сморщился, выказывая презрение молодости к почтенным сединам. — Она не считает нужным хранить лояльность нашему роду, и все же угроза настолько очевидна, что если бы мы обратились к Супруге Корабля…

Риганона невесело засмеялась.

— Ты действительно веришь, что Бреда не в курсе? Да она все видит из своей комнаты без дверей. Вполне вероятно, она и приказала отцу послать к ней эту женщину!

— Ну и ладно! — тряхнул головой Куллукет. — Пусть двуликая пока берет Элизабет к себе. А после обучения мы уж как-нибудь заграбастаем эту суку. Элизабет не бывать на твоем месте, мама.

«Никогда, никогда!» — мысленно откликнулись остальные двое.

— Бедная женщина! — Королева встала и направилась к выходу из павильона, чувствуя настоятельную необходимость уединиться в прохладных покоях дворца. — Мне так ее жаль. Если б только был какой-нибудь иной выход!

— Иного выхода нет, — отрезал Имидол. Он подал матери руку, гордо выступая в своем великолепном облачении Гильдии Принудителей.

Все четверо двинулись по аллее сада к дворцу.

За их спинами в зелени розового куста паучок высасывал жизненные соки из тли. Когда на него с высоты камнем рухнул вьюрок, удирать было уже поздно.

5

— Нет, что вы, Брайан, разумеется, не серебряный, а золотой!

Высокий, пронзительный голос Агмола, диссонирующий со столь мощным телосложением, перекрывал гомон рыночной площади, заставляя торговцев и покупателей испуганно оборачиваться. Правда, на рынке было не так уж много народу, в основном женщины. То тут, то там стройная фигура леди из племени тану в сопровождении свиты серых и рамапитеков, несущих за ней покупки и прикрывающих ее от солнца, склонялась над продукцией какого-нибудь бродячего ювелира или стеклодува. Временами на солнце сверкал серебряный торквес, но большинство сновавших по рынку были домоправители и лакеи в ливреях благородных домов. Все они либо носили серые торквесы, либо вовсе не имели никаких и занимались покупкой провизии, цветов, живой птицы, скота и прочих товаров, обильно представленных как на открытых прилавках, так и в маленьких лавчонках, что выстроились по краям торговой площади.

— Мы с Крейном это уже обсуждали, — терпеливо возражал Брайан. — Мне не нужен никакой торквес.

Он остановился у прилавка, заваленного всякой всячиной двадцать второго века: шкафчиками для посуды, баночками от косметических кремов, истрепанными книгами, поношенной одеждой, разбитыми музыкальными инструментами, вышедшими из строя хронометрами и диктофонами, различными изделиями из небьющегося стекла.