Узурпатор - Мэй Джулиан - Страница 55

— Готовы? — прошептал Шарн.

— Готовы! — хором отозвались Айфа и десять воителей.

Они сцепили умы для нанесения удара.

Глаза Олоны мерцали как звезды.

— О-о, Эйкен, я и не мечтала, что это будет так…

Шут и сам был слегка озадачен.

— Кажется, я превзошел себя! Должно быть, и впрямь в этом Майском дереве есть что-то колдовское.

В отличие от свадеб фирвулагов бракосочетания тану проходили при свете Майского дня. Врачующиеся во главе с первой парой Эйкен-Луганн — Мерси-Розмар кружились вокруг майского дерева и торжественным хором пели Песню. Женихи и невесты были одеты в свои геральдические цвета и в белые мантии. На головах у невест были венки из белых лилий, у женихов — из папоротника, символа мужества. Мерси позволила себе внести свой штрих в традиционный свадебный наряд — вплела в венок веточки розмарина.

— Этим растением с незапамятных времен благословляли браки на Старой Земле, — объяснила она. — К тому же это мой знак: розмарин — Розмар. Чтоб никто не забыл…

Мерси хотела сказать, что не забыла первое свое бракосочетание.

Оно состоялось в прошлом году в середине июня — не на таком массовом празднестве, а в более узком кругу придворных и жителей Гории. Тогда она еще не была посвящена в члены Гильдии Творцов и вместо бело-голубые надела золотисто-розовые цвета своего возлюбленного демона. Будь он жив, они бы нынче подтвердили свой обет, возглавив не процессию новобрачных, а шествие супружеских пар, которое состоится позднее.

«Ноданн!» — воскликнула она на интимном канале телепатической речи. Никто не услышал. Ни стоящий рядом с нею человечек в черно-золотых одеждах, ни Альборан, что выступал позади них со своею нареченной Эднар, ни кто-либо другой из трехсот тридцати четырех новобрачных тану и золотых людей, танцующей походкой двигавшихся по усыпанной песком тропинке. Держа в руках гирлянды майского дерева, они все туже сплетали яркие ленты, пока нареченные не подошли совсем близко к стволу и не поцеловались, как положено по обряду.

Оторвавшись от губ Эйкена, не вытирая слез, градом струившихся по щекам, леди Творец Мерси-Розмар вскинула руки и призвала на помощь свою метапсихическую силу. И тут же в воздухе поднялась буря белых лепестков; они падали на головы целующимся, запутывались в волосах, слетали с брачных мантий и устилали ароматными слоями изумрудную танцевальную площадку.

— Сланшл! — взревела толпа. — Сланшл! Сланшл!

Когда ритуал был окончен, в Майской роще появилось великое множество слуг-рамапитеков и людей, одетых в черно-золотые ливреи. Новобрачные и гости расселись в тенечке на траве и начали праздничный пикник. Блюда и напитки были специально подобраны для стимуляции полового влечения. Было много балаганных представлений; менестрели распевали двусмысленные песенки. Великолепный эротический балет послужил прелюдией к акту брачной любви.

Едва начало смеркаться, фирвулаги удалились к своей стоянке, развели костер и в бессильной злобе напились вдрызг. Куллукет всю ночь не выпускал врагов из поля зрения и удостоверился, что ни один из них даже не заглянул в приготовленные по распоряжению Мерси тщательно выстеленные мхом гроты.

Опять высоко в небе поплыла майская луна, и снова тану и люди разделились на пары, только на сей раз они выглядели более благопристойно. Брачные ложа в укромных уголках рощи оказались усыпанными свежими лепестками. Новобрачные поверх них постелили свои белые мантии, давно женатые пары обошлись без этого. Даже случайно забредшим на праздник закоренелым холостякам досталось сладостное утешение в наполненном соловьиными трелями лесу.

Когда танцевальная площадка опустела, Эйкен и Мерси снова подошли к дереву. Взявшись за руки, начали водить хоровод вокруг позолоченного ствола.

— Теперь ты моя, — сказал он.

— А ты чей? — спросила она и разразилась безумным смехом, который начисто стер торжествующую ухмылку с губ шута.

Вместо ответа он лишь покрепче сжал ее запястья и закружил еще быстрее вокруг дерева. Освобожденное от лент и гирлянд, оно как ужасающий столп тянулось к звездному своду. Эта гладкая преграда разлучила их, когда они оторвались от земли и ввинтились в небо. Свадебные венки слетели, белые мантии развевались, ширились, пока не сплелись в облачное кольцо. Мерси, смеясь, раскачивала головой из стороны в сторону и мчалась все быстрее. Ночь превратилась в сплошную круговерть, в которой лишь два смеющихся, разделенных золотым столпом лица сохраняли четкие очертания. Наконец Эйкен и Мерси преодолели преграду, и над ними взвился парашют из мантий. Ей показалось, что она сейчас умрет от страха и желания под буравящим взглядом черных глаз человека, внезапно ставшего великаном. А еще оба чувствовали исходящие от майского дерева золотые горячие лучи; этот свет, это тепло были сильнее солнца, сильнее самой смерти.

— Так чей же ты? — долгое время спустя повторила она свой вопрос. И сама ответила: — Ничей. Бедный Сиятельный!

Но Сиятельного уже не было. Наступил рассвет; пора было готовиться к коронации.

Как правило, Великая Любовь завершалась шутливым низложением короля и королевы Мая, после чего верноподданные тану подтверждали свою присягу законному монарху. Нынешний год принес невероятные перемены: вся Многоцветная Земля жила ими с того момента, как Эйкен успешно завершил свою поездку по стране. Кого-то они радовали, кого-то приводили в отчаяние, а некоторые уповали на то, что милостивая Богиня в последний момент вмешается и восстановит справедливость.

Утром второго мая леди Морна-Ия разослала во все стороны телепатические призывы, и к полудню конклав почти в полном составе собрался на отведенной для торжественных церемоний поляне. Присутствовало более шести тысяч тану — наверное, две трети оставшихся в живых после потопа. Фирвулаги тоже явились, все в глубоком унынии. На задворках сборища гуманоидов, в прилегающем парке, толпились люди, которым не хватило места в амфитеатре: около пятнадцати тысяч серебряных, серых и голошеих, съехавшихся не только из Гории и с окрестных плантаций, но даже из таких далеких мест, как Росилан и Сазаран, — вся эта публика была специально приглашена узурпатором, дабы лицезреть его звездный час.

Помост очистили от майских декораций. Цветочные троны убрали и на их место поставили две скамьи из черного неотшлифованного мрамора.

Стеклянный горн протрубил одну-единственную ноту. Толпа притихла, все взоры устремились на помост, где внезапно появилась Элизабет. Голоса и умы слились в едином крике. На Элизабет были черно-красное платье Бреды и ее головной убор, а в руке она держала стеклянную цепь. Силой своей мысли она мгновенно успокоила взбудораженных тану, напомнив им о той, что доверила ей эту роль.

Рядом с ней вырос Эйкен в доспехах с золотым подбоем, но без шлема.

— Пусть ваш выбор будет свободным, — сказала Элизабет. — Согласны ли вы, чтобы он стал вашим королем?

Ответ прозвучал почти неслышно, но в нем было признание неизбежности:

— Согласны.

— У тану нет традиции коронования, — заявила наследница Супруги Корабля, — равно как и традиции мирного восхождения на трон. Для вашей расы король всегда был чемпионом битв, а его короной являлся шлем воина. Однако ваш теперешний король потребовал нового символа власти, и он получит его из моих рук.

Элизабет протянула Эйкену простой обруч из черного стекла. Он кивнул и надвинул его на темно-рыжие вихры.

В толпе прокатился еще один звук — то ли вздох облегчения, то ли подавленное рыдание. Элизабет склонилась к новоиспеченному королю и передала ему какую-то скрытую от всех мысль. Эйкен опять кивнул, и она исчезла. На ее месте появились Мерси и шестнадцать тану.

— Представляю вам новый Высокий Стол, — провозгласил Эйкен. Он говорил тихо, однако голос его доносился до самого последнего голошеего в дальних аллеях парка. — Прежде всего, моя королева, — президент Гильдии Творцов и леди Гории Мерси-Розмар.