Путь силы - Катюричев Михаил Сергеевич - Страница 54

– Всего-то? – Риттер искренне удивлен. – Леди, ну дайте вы ему это слово! Чего зря ссориться? Такое утро хорошее!

– Ладно! – Тали явно недовольна, но ссориться с мечником не хочет. – Я, Талиона тай-Миронис, даю слово, что не собираюсь причинять вреда леди Алисии или препятствовать ее доставке к жениху. Довольны, господин зануда?

– Вполне, – киваю я. – Приношу извинения за некорректное поведение. Работа, ничего личного.

И снова дорога вьется меж скал. О, почти стихи!

Но мы в тельняшках, ага! Что-то меня занесло. Это, наверное, на меня так созерцание украшенной черепом кареты действует. Сразу видно – целительница едет, не какой-нибудь там некромант! Нужно еще посоветовать Тин огоньки в глазницах зажечь – все встречные труповоды от зависти сдохнут.

– Мэтр, о чем задумались? – выглянула из кареты Софья.

– Стихи сочиняю.

Девушка поперхнулась. Из кареты послышался заливистый смех. Софья, правда, выглядела скорее озадаченной и немного испуганной.

– Что, серьезно? Ничего, если я отвлеку вас от этого занятия?

– Да, конечно, в чем дело?

Целительница иногда чересчур серьезно относится к своему обещанию помочь мне стать нормальным человеком, но обычно по пустякам меня не дергает.

– Не могли бы вы пересесть в карету? Я хотела бы с вами поговорить.

Все любопытнее и любопытнее. Цепляю поводья Кошмара к какому-то декоративному элементу кареты и пересаживаюсь внутрь, с удивлением обнаружив там еще и леди Алисию. Тиана тут же выбирается наружу. Судя по звуку, девушка устроилась прямо на крыше. Ее место занимает Эл. Весело. Что ж, подождем, что скажет Софья.

– Господа, мы должны помочь Алисии бежать!

Опа, такого поворота я не ожидал.

– Зачем? – уточняю я.

– Мэтр, девушку пытаются насильно выдать замуж!

– И? – поднимаю бровь. А до этого ты ни о чем не подозревала как будто.

– Но я ведь его не люблю! – искренне возмущается маркиза. Господи, какой она еще ребенок! Что самое неприятное – Софья, похоже, на ее стороне. Придется уговаривать обеих. Так, успокаиваемся и вспоминаем о собственном предполагаемом возрасте.

– Это нормально. Вы ведь его ни разу не видели, юная леди. Вы, видимо, переслушали баллад маэстро Котика. Влюбленность кратковременна, да от вас она и не требуется. Как говорят у меня на родине: «стерпится – слюбится».

– Но он же старик! – Надежды на рассудительность девушки не оправдались. Впрочем, неудивительно.

– Да? А мне сказали, ему сорок пять. – Не старик даже по местным меркам. Так, теперь будем его расхваливать. – То есть он уже достаточно взрослый и разумный человек, чтобы снисходительно относиться к вашим капризам. Он ведь вдовец?

– Его первая жена умерла, – поделилась информацией Софья.

– Давно? Сколько они прожили?

– Не знаю, сколько они прожили, но жена умерла лет семь назад.

– Вот видите! Он, наверное, очень сильно любил эту женщину, раз горевал по ней так долго! – Вполне возможно, что бедняжка умерла, не выдержав издевательств. А барон за семь лет перетаскал в постель всех более-менее привлекательных женщин в своих владениях. Или его просто на экзотику потянуло. Но говорить об этом не следует. Давим на романтизм, раз к голосу разума девочка глуха. – Этот человек способен на сильные и долгие чувства! Вам очень повезло. И если вы сумеете завоевать его доверие, то станете самой счастливой девушкой на земле. Уж он-то сумеет оценить вас по достоинству!

– Но… я не готова. Мне ведь…

– Вас с детства готовили к тому, что вы займете место чьей-то жены и хозяйки дома, – обрываю я этот лепет. – Лорд-риттер, думаю, достаточно богат, и вам не придется самой даже платья застегивать.

– Да, но я ведь должна буду и… – Девушка покраснела.

– Вы про супружеский долг?

Пять минут потерпишь! Чуть не вырвалось. Уж слишком меня раздражают романтические бредни этой… блондинки. Так, стоп, голос мягкий, сочувствующий. В глазах – мудрость человека, который знает жизнь. И – поехали:

– Леди, я понимаю ваш страх. Он естественен. Но если позволите, за сорок-то лет ваш будущий муж научился обращаться с женщинами! И, поверьте, трепетная нежность и аккуратность зрелого мужчины, любящего мужчины, доставят вам больше удовольствия, чем пылкий напор юного любовника, который думает только о себе.

Кажется, хорошо получилось. Даже сам себе поверил.

– Простите, мэтр, но, насколько мне известно, в Гальдоре традиции требуют держать жену в строгости. У женщин здесь вообще довольно незавидное положение.

Прах и пепел! Софья, ну ты-то куда влезла такая умная? Ты должна быть на моей стороне! Такое впечатление, что я один тут воспринимаю задание мастера Хорна всерьез. Это твоя обязанность – вправлять девочке мозги!

– Что значат традиции для двух любящих сердец!

Тьфу, аж самому противно. Все, мой запас слащавого пафоса исчерпан.

– Хорошо, леди. Допустим, вы убедили меня нарушить данное слово, завалить первый же контракт и поссориться с хорошим человеком. Но скажите мне, что вы собираетесь делать дальше? Вернуться домой? Точно так же выпихнут замуж, не спрашивая вашего мнения. И не факт, что супруг будет хоть чуточку лучше лорда Дерека. Или вы собираетесь бродяжничать здесь, в Гальдоре?

– Я не собираюсь бродяжничать! Я маркиза!

– Вы никто! Все, что у вас сейчас есть, – то приданое, которое вы везете в этих телегах. Да и это – до первого разбойника. В Литии вам не помогут. Сомневаюсь, что кто-то будет ссориться с первыми лицами государства ради девчонки, которая сбежала из-под венца.

– Я… я отправлюсь к моему возлюбленному. Говард – лучший из людей! Он был со мной так галантен! Он – настоящий рыцарь и не бросит даму в беде.

– Кто такой этот Говард? Давайте догадаюсь – какой-нибудь молодой дворянчик, который потанцевал с вами на балу и даже сказал комплимент. Или поцеловал? – Девушка покраснела и отрицательно замотала головой. – Понятно, даже не поцеловал. То, что вы в него влюблены, я вижу. Но с чего вы взяли, что чувства взаимны? И не нужно мне говорить про сердце, которое чувствует. Одно дело – быть вежливым с маркизой, а совсем другое – вызвать гнев канцлера из-за бродяжки-бесприданницы в пыльном платье. Нет, согласен, в ваших любимых балладах, наверное, есть пример подобного в исполнении какого-нибудь Роланда или Тристана. Вот только в баллады данные случаи попали именно потому, что крайне редки. Если вообще не выдумка. Поэты, они такие. Склонны преувеличивать.

– То есть вы нам помогать не собираетесь? – недовольно уточнила Софья.

– Нет. И очень прошу оставить эту глупую идею.

– Мастер, ну хоть вы ему скажите! – Софья обратила внимание на молчавшего до сих пор Элеандора.

– В данном случае я на стороне мэтра, – заметил лучник. – Мы дали слово. Мы все, позвольте заметить! И негоже нарушать его из-за каких-то глупых страхов и капризов.

Риттер молился. Привычные, с детства заученные слова на этот раз не помогали. Перед мысленным взором вновь и вновь возникала длинная русая коса, спокойная, понимающая улыбка и чуть лукавый блеск карих глаз. Бернард сбился на середине фразы. Такого с ним не случалось уже давно. Пришлось начинать сначала. Молитва, которая должна идти от самого сердца, на этот раз казалась насквозь фальшивой.

Утреннее происшествие вызывало стыд. Нет, не так. Стыд вызывало отсутствие стыда. Утром он назвал богиней оскверненную. И назвал искренне. Конечно, Дева обиделась и теперь терзает душу своего верного служителя, посылая ему эти видения. Испытывая. Или награждая? Нет, не зря одно из имен Сильваны – Насмешница. Самая милосердная и самая жестокая из богов. Это невыносимо. Женщина не должна иметь над мужчиной такой власти! А может быть, это знак? В конце концов, замку Эленхейм понадобится хозяйка. Но… оскверненная магией? Дева, за что ты так безжалостна?