Степь - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 34

– Скорее всего, их кибитки.

– Так там не меньше четырех этих кибиток – это же сколько соли они собираются увезти? Не многовато?

– А кто их разберет, орки ж…

– А как у них с охраной?

– Скорее всего, никак. Если они тут друг на дружку не нападают, то охранники ни к чему, вон и костры затухают уже, значит, некому дровишки подкидывать, спят все.

– Вот так вот, без охраны?

– Кто ж говорит, что вовсе без охраны. Вот еще на сотню шагов приблизимся – и кони сразу тревогу подымут: они у них лучше всякой собаки охраняют, все чуют, заразы. Не, сэр. Вертаться надо.

– Подумать надо, а вернуться мы всегда успеем. Джеф?

– Мазь у нас с собой, лошадок, бог даст, обманем, но тихо вырезать около сотни орков, а судя по лошадям, их там никак не меньше, не выйдет. Шум поднимем – сбегутся остальные, да только, скорее всего, с нас хватит и этих: сотня как-никак, а нас… Не выйдет. Уходить надо. Обидно, но надо… – Голос ветерана звучал угрюмо и как-то официально, что ли.

Не считаться с мнением бывалых ветеранов, у которых боевого опыта было на порядок больше, чем у него, Андрей не мог. Он знал гораздо больше, чем они, во многих областях, очень многое из этих знаний для здешних людей было настоящим откровением, но правда была в том, что если бывалые ветераны не видели выхода из сложившейся ситуации, то его попросту не было. Или был?

Андрей вдруг понял, что вот только что в его голове мелькнула какая-то мысль, и не просто мысль, а решение вопроса, который только минуту назад был неразрешимым. Джеф попытался что-то сказать, но Андрей резко поднял руку, призывая того к молчанию. Поняв этот жест правильно, ветеран не проронил ни слова и подал знак остальным помалкивать. Даже падре внял этому молчаливому приказу. Оно, конечно, он мог своей волей отменить любое решение командира отряда – надо заметить, многие представители инквизиции этим грешили направо и налево, лишний раз теша свою гордыню и, сами того не замечая, впадая в этот тяжкий грех. Но кто уличит в прегрешении того, кто сам назначен искоренять подобный порок и при этом имеет большие полномочия? Падре Томас в этом плане выгодно отличался от остальных, потому как был искренне верующим и служил делу Господа всей душой.

«Да что же это такое. Ведь только что… Нет, ну потом ведь вспомню, да поздно будет. Вот же, блин, посетила мысля, посидела и ушла. Думай, балда, думай, башка дырявая. Так, давай назад. О чем мы говорили? Так, говорили о том, что перебить тихо кочевников не удастся, всполошатся остальные, все правильно. Еще Джеф сказал, что с нас хватит и этой сотни, и это так, тогда мы сумели перебить отряд из семи десятков только потому, что мальцы из-за укрытия очень сильно их проредили из карабинов. Стоп. Есть».

– Подобьем бабки.

– Что, сын мой?

– Не столь важно, падре. Итак, напасть мы не можем, так как обязательно поднимем шум и навлечем на себя остальные три отряда.

– Сэр, вы забыли, что даже в этом отряде не меньше сотни воинов.

– А ты, Джеф, по-моему, забыл, что перебивать командира иногда бывает вредным для здоровья, – жестко отрезал Андрей. Нет, если бы они были в своем тесном кругу, то этой отповеди, возможно, и не было, хотя и не факт: совета-то Новак сейчас не просил, а здесь к тому же присутствовали падре и староста.

– Прошу прощения, сэр. Это больше не повторится.

– Надеюсь, что так. Сколько они смогут погрузить в свои кибитки соли? Я думаю, одна осилит не меньше двух тысяч фунтов, всего же мы видели четыре кибитки, а это восемь тысяч фунтов. А сколько мы собирались добыть этой самой соли? – чуть больше двух тысяч фунтов. Мысль улавливаете?

– Даже не думай, сын мой, – всполошился падре. – Я готов поддержать безумную атаку во имя спасения людей, но подвергать риску отряд лучших патрульных на всей южной границе ради добычи и не подумаю. Что ты так на меня смотришь? Да-да, я помню, как я оценивал твоих людей, но я сейчас говорю именно то, что думаю. Ты и эти люди нужны на границе. Жаль, конечно, что вы здесь только отбываете повинность, но даже только год вашей службы на границе стоит дороже всей соли.

– Роберт, иди к обозу.

– Сэр, я, конечно, прошу прощения, но если предстоит бой, то мои люди не будут лишними, все они ветераны…

– Стоп. Роберт, вы уже крестьяне, ваша задача в этом походе – обоз, в бою вы участвовать не будете. Это первое. Второе – за годы мирной жизни ты, я вижу, забыл, что значит приказ. Тем не менее я только что его отдал.

– Да, сэр.

– Зачем было отсылать Роберта? – буркнул инквизитор.

– Вы все ошибаетесь. Вы считаете, что отряд из двадцати семи человек не в состоянии атаковать сотню орков, так как эта атака – прямое самоубийство.

– Именно так, – убежденно кивнул падре. – И потом, не двадцать семь, а двадцать два.

– Двадцать семь, падре, двадцать семь, не надо сбрасывать со счетов мальчишек. Так вот, вы неправы. Мы можем напасть на них и перебить их всех, при этом не потеряв ни единого человека. Вы забыли, что у нас есть карабины, именно поэтому я и отослал Роберта: незачем посторонним знать об этом оружии – пока не время, не так ли, падре?

– Ты уверен, что это оружие настолько сильное?

– Вы сами видели, что могут сделать с помощью карабинов мальчишки. Джеф, нам будет тяжело выследить этот отряд, когда они двинутся в обратный путь?

– Никаких проблем. Тем более с их кибитками, – угрюмо бросил Джеф.

– Остается только подобрать место для засады и просто перестрелять их, не вступая врукопашную. Да они и сами бросятся в бега: наша задача – постараться не выпустить ни одного, – ну это как получится, хотя хорошо бы, чтобы получилось. Потом соберем трофеи – и в крепость.

– А что. Знаешь, сын мой, может получиться. Да нет, точно получится.

Все шло как по нотам. Вот он, соляной караван орков, движется себе в одном только ему известном направлении. Вернее, сам караван виден не был, так как он скрывался в лощине, но один из разъездов бокового охранения, рыскающий по степи, был как на ладони.

Утро Андрей с еще тремя разведчиками встретил лежа в негустой траве, накрывшись маскировочной накидкой, на холме, где когда-то люди пытались поставить форт, от которого, кстати сказать, не осталось даже упоминания. Его надеждам выяснить, каким образом орки добывают соль, сбыться было не суждено, так как процесс сбора соли был завершен еще вчера, сегодня же с раннего утра они спешно сворачивали лагерь. Судя по движениям в остальных станах, там этот процесс еще не завершился, но из-за дальности расстояния рассмотреть что-либо было просто невозможно.

У Андрея был с собой прицел от карабина, вернее, он был в крепости. Он специально взял его, чтобы иметь возможность дальнего наблюдения, но тогда Новак даже не предполагал, под какой опекой они окажутся. Так что, во избежание неприятностей, тот покоился в тайнике, и вспоминать о нем не было никакого смысла, если только не пожалеть об отсутствии.

Сборы оказались недолгими. С момента пробуждения первого орка едва ли прошел час, а отряд степняков, в котором все же оказалось никак не меньше сотни воинов, уже двинулся в путь. Миновав подножие холма, орки двинулись дальше, втянувшись в ложбину между этим и соседним холмами.

Разведчикам пришлось изрядно попотеть от охватившего их напряжения. Казалось бы, бескрайняя степь, выбирай любой маршрут, но оркам понадобился почему-то именно этот. Счастье, что десяток бокового охранения прошел по склону холма, не поднявшись на вершину каких-то тридцать шагов, иначе они прошли бы по их головам, но Господь не попустил. Видимо, вблизи от озера в подобном охранении не было особой нужды, но коль уж двинулись походным порядком, то будьте любезны охранение выставьте.

Вообще, судя по всему, закон перемирия действовал только на берегах озера – дальше соляные караваны могли стать добычей сильнейшего, иначе объяснить столь внушительную охрану было сложно: ну не от людей же в самом деле они собирались отбиваться. Патрули крепостей по большей части были небольшими и годились только для разведки. На такое хамство, как нападение на орочьи отряды, решались далеко не все, а если кто и решался – так только полностью отмороженные на всю голову. К какой категории относили Андрея с его людьми, было пока неизвестно, но выяснить при случае не помешало бы.