Звезда корта, или Стань первой! - Северская Мария - Страница 23

Девушка прислушалась – в доме тихо. Только жужжала на подоконнике залетевшая в комнату оса. Марго встала с кровати и открыла ей окно.

Погода была отличная – этот июнь вообще побил все температурные рекорды. К обеду воздух прогревался до тридцати, и сегодняшний день не стал исключением.

Никаких планов у Марго не имелось, поэтому она неторопливо позавтракала оставленными бабушкой блинчиками с вареньем, попила чаю, надела шорты и майку на бретельках и отправилась пройтись. В глубине души она лелеяла надежду встретить Илью. Как бы случайно. Но ее надеждам не суждено было сбыться.

Девушка некоторое время посидела на мостках у реки, глядя, как на противоположном берегу ныряют мальчишки – если бы не гипс, Марго тоже с удовольствием бы искупалась. Затем дошла до Ильинского луга и, расстелив на траве захваченный из дома плед, легла на спину и уставилась в небо.

Когда-то у них с мамой была такая игра: они придумывали, на что похожи облака, рассказывали о них истории – откуда и куда они плывут по небу, где побывали, что видели. Рита тоже хотела побывать во всех без исключения странах мира. Она слушала маму и вздыхала, завидуя вымышленным путешествиям облаков.

– Представь себе, – как-то сказала ей мама, – однажды ты станешь известной теннисисткой и будешь ездить на соревнования в разные города и страны. Облетишь весь мир, завоюешь кучу медалей и кубков.

– Почему ты думаешь, что я стану известной? – удивилась тогда Рита.

Мама широко ей улыбнулась:

– Тебе же нравится играть в теннис?

Девочка кивнула.

– Ну вот. Значит, у тебя все получится. Ведь если ты чем-то занимаешься, что-то делаешь, то нужно отдавать себя этому полностью, без остатка. Потому что либо делать хорошо, либо не делать вовсе. Посмотри на своего папу, он отличный пример.

Мамин голос звучал в голове Марго так отчетливо, словно мама на самом деле стояла рядом. Все эти годы девушка поступала именно по принципу, внушенному родительницей: если что-то делать, то делать хорошо. Или не делать вовсе.

Теннис вытащил ее на поверхность, когда мама умерла. Кто знает, какой бы она стала, если бы у нее не было дела ее жизни? Смогла бы справиться с утратой, с последовавшей за ней депрессией? Кто знает…

Марго перекатилась на бок, подперла голову рукой.

Она давно затвердила один-единственный жизненный принцип: когда тебе плохо, когда мучают сомнения и душевные терзания, не поддавайся, не сиди на месте ни минуты, бери в руки ракетку и мяч и иди на корт или, на худой конец, в тренажерный зал. И занимайся, пока в голове не останется ни одной дурной, неправильной мысли, пока в теле не поселится спасительная усталость.

И вот благодаря травме у нее нет возможности следовать этому принципу, и в итоге в голове полный кавардак, от которого она не знает куда деваться.

«А может, иногда и стоит все как следует взвесить, поразмышлять, по той ли дороге ты идешь, – подумала Марго. – Сделать выводы, принять решение. Нельзя все время бегать от своих внутренних вопросов и проблем, задавливать их усталостью».

Она снова легла на спину и закрыла глаза.

«Почему я вдруг решила все бросить? – спросила она себя. – По сути, ведь отец и Илья правы – ни с того ни с сего. Подумаешь, одна неудача. Подумаешь, пропущу эту Олимпиаду. Зато могу хорошенько подготовиться к следующей. Да и далось мне это олимпийское золото!»

Девушка почувствовала, как по плечу, быстро-быстро перебирая лапками, ползет муравей, повернула к нему голову, дунула.

«Может, я вообще сомневаюсь, что теннис – это мое? Что после смерти мамы я сделала верный выбор? А вдруг права бабушка и этот выбор навязала мне мама? Ведь она всегда хотела, чтобы я была спортсменкой, внушала мне, что все у меня получится? А вдруг я сама хочу для себя чего-то иного?»

Марго попыталась представить себе свою жизнь без тенниса. Вот она поступает в институт, ходит, как все, на лекции, после пар развлекается с друзьями – да, у нее много друзей. Они посещают ночные клубы, тусуются, обсуждают что-то очень интересное, гуляют… Потом она устраивается на работу. В Москве. Или пусть даже дома, в Суздале. Встает каждое утро и идет на свое место – работать…

«Господи, как же скучно! – Она даже застонала вслух. – И это после стольких лет в спорте, после нагрузок, после турниров, после побед – когда ты стоишь на пьедестале и знаешь, что заслужила, что смогла, что справилась. Как я буду жить без этого?»

Сейчас ей казалось, что никакая свобода, никакие новые друзья, никакие развлечения не окупят то, что она потеряла. Вернее, потеряет, если продолжит вести себя как весь последний месяц.

«А еще теннис – это самая последняя и самая прочная связь с мамой, – поняла Марго. – Когда я побеждаю – неважно, в турнире ли или саму себя: собственную лень, усталость, слабость, – я чувствую, как она гордится мной. Что ей спокойно за меня там, куда она ушла».

Девушка открыла глаза. Прямо над ней плыло абсолютно круглое облако. Оно было похоже одновременно и на мяч, и на кругляш вожделенной олимпийской медали.

А вдруг это знак? – спросила саму себя Марго и тут же ответила: – Пусть будет так.

Несмотря на то что сегодня было воскресенье, Татьяна – когда-то давно Татьяна Степановна для Марго и других ее воспитанников – находилась в спортзале. Марго была уверена, что застанет ее на месте.

– Рита! Как я рада тебя видеть! – воскликнула она сразу, как только девушка открыла дверь небольшой примыкающей к залу комнатки, в которой хранился инвентарь и переодевались перед тренировками ребята. – Заходи, заходи. Присаживайся, – Татьяна подвинула к ней старый деревянный стул.

Марго послушно села. Окинула взглядом помещение.

Когда она была девчонкой, только пришедшей в секцию тенниса, – которую, кстати, Татьяна организовала по собственной инициативе, с трудом договорившись с местной администрацией об аренде помещения для занятий, – и зал, и раздевалка не казались ей такими убогими. Теперь тренировавшаяся во Дворце спорта, у одного из лучших тренеров России девушка видела это, и на глаза наворачивались слезы.

Конечно, городская администрация, поняв, что воспитанники Татьяны хорошо показывают себя на областных соревнованиях, давно закрепила помещение за ней и ее секцией и даже дала деньги на ремонт и закупку инвентаря. Но все это были крохи.

Даже после ремонта, со времен которого, кстати, прошло уже лет пять, на стенах зала остались выщерблинки, из окон зимой и осенью дуло. Да и инвентарь оставлял желать лучшего. Ракетки были закуплены самые дешевые – и родители занимающихся детей в итоге сами приобретали своим чадам спортивное снаряжение, на натянутой посреди зала сетке виднелись мелкие дырки.

– Хочешь травяного чая? – отвлекла Марго от грустных мыслей Татьяна. – На днях заходила в монастырь, купила сбор у монахинь.

Девушка кивнула.

– Я тогда займусь приготовлением, а ты пока рассказывай, как у тебя дела, – произнесла тренерша. – Смотрю, ты с травмой. Что-то серьезное?

Марго не стала вдаваться в подробности, поведала обо всем вкратце, сдержанно, без особых эмоций, заостряя внимание исключительно на фактах – на своем переломе, на разговоре с тренером в больнице, на отъезде домой и на мыслях о том, чтобы оставить спорт.

– Да, обидно, – подытожила Татьяна. – И я тебя очень хорошо понимаю.

Она глубоко задумалась, глядя на поднимающийся над чашкой со свежезаваренным чаем пар.

– Но, знаешь, наверно, у любого спортсмена рано или поздно случаются такие ситуации, когда сама жизнь словно ставит его перед выбором, испытывает, насколько он уверен в себе, насколько сильно хочет добиться поставленной цели. Редко у кого спортивная карьера складывается гладко. Так что только от тебя зависит твое будущее. Справишься, не сдашься – я уверена, тебя ждет победа.

– Странно… – медленно проговорила Марго. – Я от всех, кому рассказываю, слышу примерно одно и то же. Почему все так в меня верят?

Тренерша улыбнулась: