Многоцветная Земля - Мэй Джулиан - Страница 51

— Продовольствие составляет лишь часть необходимых нам товаров. Многоцветная Земля очень богата продуктами питания. Только сумей их взять.

— Тогда минералы? Золото и серебро. Медь и олово. Железо.

— Только не железо. В нашей простой техноэкономике железу просто нет места. На тех планетах, где жили тану, они обычно использовали небьющееся стекло в тех случаях, когда вы, люди, применяли железо. Интересно, что в последние годы вы, судя по всему, также по достоинству оценили этот удивительный материал.

— Вы имеете в виду витредур? Но ваши воины, как я заметил, предпочитают оружие и броню из традиционной бронзы.

Крейн тихо рассмеялся:

— В первые годы начала Изгнания мы сочли разумным ввести запрет на всякое оружие. Со временем необходимость в такого рода запрете отпала, а приверженность людей к металлу осталась, и в тех случаях, когда это не противоречит нашим интересам, мы разрешили людям пользоваться бронзой. Мы, тану, покладистая раса. Мы обеспечивали себя всем необходимым, до того как к нам стали прибывать путешественники во времени, и сейчас совсем не зависим от людей. Рабский труд нам не нужен…

В сознании Элизабет пронеслась мысль, словно набранная крупными буквами:

ЕСЛИ НЕ СЧИТАТЬ РАБСТВА В ЦЕЛЯХ РЕПРОДУКЦИИ НАШЕЙ РАСЫ

—… поскольку самые трудоемкие и тяжелые работы, связанные с добычей полезных ископаемых, ведением сельского хозяйства и поддержанием комфортных условий во всех городах, кроме самых отдаленных поселений, выполняют рамапитеки.

— Ах, эти рамапитеки! — вмешался Эйкен. — А почему их не было в замке? Кто там выполняет грязную работу?

— Рамапитеки обладают довольно легко ранимой психикой и требуют минимального надзора за собой только в спокойной обстановке. Что же касается замка с его постоянно меняющимися временными обитателями, то такая обстановка вызвала бы у рамапитеков стресс…

Раймо насмешливо улыбнулся.

— А как вы управляете рамапитеками? — спросил Брайан.

— Они носят упрощенный вариант серого ожерелья. Я не хотел бы вдаваться сейчас в детали. Прошу вас, подождите, пока мы прибудем в Мурию.

Между тем лес кончился, и всадники выехали на дорогу между гигантских скал у подножия, поросшего отдельно стоявшими деревьями, горного хребта. В вышине, там где вершины, казалось, касались звезд, сияли разноцветные огни.

— Неужели близко город? — удивленно спросила Сьюки.

— Не может быть, — пренебрежительно отверг ее предположение Раймо. — Огни движутся, видите?

Всадники натянули поводья. Халикотерии встали. Все молча смотрели на игру света. Яркое зарево сменилось менее ярким свечением, похожим на тонкую светящуюся пелену, которая то скрывалась за силуэтами далеких деревьев, то растягивалась вновь. Свет все время менял окраску, переливаясь множеством оттенков. Общий фон был золотистым. По нему разбросаны в беспорядке пятна синего, зеленого и красного цвета.

— А! — протянул Крейн. — Охота. Если огни приблизятся, вам откроется необычайно красивое зрелище.

— Словно гигантские светлячки всех цветов радуги гоняются друг за другом, — вздохнула Сьюки. — Как красиво!

— Что это, игры тану? — спросил Брайан.

— Смотрите, огни скрылись за горами, — разочарованно вскрикнула Сьюки. — Как жаль! Расскажите нам, что такое Охота, лорд Крейн.

В свете звезд лицо Крейна выглядело мрачным.

— Охота — это одна из величайших традиций моей расы. Вы еще увидите Охоту неоднократно и сами откроете для себя, что это такое.

— А если мы будем вести себя хорошо, — нахально спросил Эйкен, — то нам разрешат принять участие в Охоте?

— Возможно, — сухо ответил Крейн. — Охота не каждому из людей по вкусу, не все тану любят Охоту. Но что касается вас, то… я думаю, более того, я уверен, что Охота соответствует вашим спортивным инстинктам, Эйкен Драм.

И на какое-то мгновение эмоциональный подтекст сказанного Крейном раскрыл перед Элизабет чувства, обуревавшие Крейна: отвращение, смешанное с застарелым отчаянием.

ГЛАВА 9

Ричард отчетливо увидел языки пламени.

Они ли двигались навстречу ему или он навстречу им, разобрать было трудно. Пламя оранжевого цвета со смолистым дымком то высоко вздымалось, то опадало в почти безветренной тьме.

Горел куст величиной с хижину. Ричард слышал, как потрескивает и шипит пламя, но искры не вылетали. Горящий куст проплыл совсем рядом и исчез где-то позади за рощей черных деревьев, которые возникли незаметно в ночи, а сейчас стояли, подсвеченные пламенем.

Боль в шее мешала поворачивать голову. Перед глазами ритмично покачивалось что-то большое, покрытое длинными волосами. Это было очень странно! И сам он покачивался в каком-то кресле, не дававшем ему ни откинуться назад, ни упасть в сторону. Икры ног покоились на невидимых опорах, а ступни упирались в некое подобие педалей. Руки лежали на коленях. На нем был знакомый капитанский комбинезон.

Странный космический корабль, подумал Ричард, с волосатым пультом управления. Должно быть, прибор контроля за окружающей средой отказал: температура воздуха градусов под тридцать, и чувствуется какой-то особенный запах.

Но откуда деревья? И пылающий куст? Ричард посмотрел по сторонам и увидел звезды, но не крупные яркие звезды глубокого космоса, а крохотные мерцающие светящиеся точки. Далеко впереди под темным куполом усыпанного звездами ночного неба Ричард заметил еще одну огненную кляксу.

— Ричард? Вы пришли в себя? Хотите воды?

Интересно! Кто сидит за пультом управления в правом кресле? Не может быть! Да это же не кто иной, как старый охотник за костями ископаемых животных собственной персоной! И кто бы мог подумать, что этот старик, который того и гляди рассыпется от дряхлости, решится отправиться в полет. Впрочем, летать стало совсем просто…

— Ричард, если я дам вам фляжку, вы сможете удержать ее?

Какие резкие запахи животных, пряный аромат растений, специфический запах выделанной кожи. Поскрипывают ремни сбруи, проворно постукивают ноги животных, слышатся окрики погонщиков, чей-то вой вдалеке и настойчивый голос старого палеонтолога совсем рядом.

— Я не хочу пить, — пробормотал Ричард.

— Амери сказала, что вам непременно нужно пить, когда вы придете в себя. Ваш организм сильно обезвожен. Попейте.

Ричард попытался разглядеть в темноте лицо Клода. Фигуру старого палеонтолога освещали звезды. Он восседал на спине какого-то огромного животного, напоминавшего лошадь, которое легко несло всадника. Проклятье! Он сам, Ричард, также ехал верхом! Прямо перед ним, чуть ниже волосатого пульта управления, то есть не пульта управления, а гривы, на переднюю луку седла были брошены поводья! А животное само шло ровно и плавно, не требуя от всадника никаких действий.

Ричард попытался подтянуть ноги и обнаружил, что его лодыжки каким-то образом прикреплены к стременам. Сапог, приличествующих морскому пирату, на нем не было: кто-то переодел его из театрального костюма в обычный космический комбинезон, который он засунул на самое дно своего рюкзака, а на плечах красовался его потрясающий плащ.

— Клод, — простонал Ричард, — не найдется ли у тебя чего-нибудь выпить?

— Потерпи. Пока тебе нельзя. Нужно подождать, когда кончится действие лекарства, которое ввела тебе Амери. Выпей-ка лучше воды.

Ричард наклонился, чтобы дотянуться до фляжки, и вдруг звездное небо поплыло у него перед глазами. Если бы его ноги не были прикреплены к чему-то внизу, он непременно упал бы из седла.

— О Боже, у меня такое ощущение, будто меня долго жевали, а потом выплюнули. Клод, скажи на милость, где мы? И что это за животное, на котором я еду верхом?

— Мы находимся к северу от замка примерно в четырех часах верховой езды. Отряд движется параллельно Роне. Насколько я могу судить, ты восседаешь на великолепном экземпляре животного, которое зоологи называют халикотерием Гольдфусса. Местные жители называют его просто халиком. В здешних условиях это животное незаменимо для передвижения по равнине. За час такой халик преодолевает расстояние в пятнадцать-шестнадцать километров. К сожалению, у нас много времени ушло на преодоление ручьев вокруг одного небольшого болота. По моим расчетам, мы должны сейчас находиться километрах в тридцати к северу от Лиона, разумеется, если Лион существовал в эпоху плиоцена.