Красавица и ее чудовище - Никольская Ева - Страница 11

От дивного создания за версту веяло безумием, а уж в непосредственной близости я просто задыхалась от испускаемых ею флюидов. Глаза девушки, такие красивые и чистые, казались стеклянными и… пустыми. Очень неоднозначное зрелище. Хотела бы я знать, кто она такая? Неужели одна из тех Арэ, о которых обмолвился Кама? Ну а кому еще шастать по Карнаэлу? На богиню она как-то не тянет, да и имя звучит иначе. Что ж, либо у ее супруга проблемы со вкусом, либо у его жены проблемы с душевным здоровьем, причем прогрессирующие в здешних стенах.

Немудрено, что мы не слышали ее шагов. Эти двое, что шли позади нас со Смертью, цапались не переставая, причем без видимой причины. Наверное, у них, или у кого-то из них, было плохое настроение. Не будем уточнять, у кого именно. Я в процессе нашего продолжительного путешествия по коридорам уже подумывала о том, чтобы начать играть в снежки, ну или в качестве развлечения слепить снежную бабу. А то жалко было бросать бесхозным тот шлейф из снега, который оставлял за собой блондин. А ведь сказал, что станет держать себя в руках. Как же! Что там у него в тетради было написано? То он огонь, то синий лед? Вот-вот… Дед Мороз со взрывоопасным темпераментом. Впрочем, мне такой необычный вид снегопада даже нравился. Все это выглядело… как бы сказать? Волшебно, что ли. Необычно, фантастично, сказочно. За такое представление можно было простить и постоянные перепалки шагающей позади парочки, и ироничные замечания Смерти, и даже пониженную температуру воздуха. Особенно теперь, когда после нескольких прозрачных и еще нескольких не очень прозрачных намеков Кама наконец догадался (невероятно!) одолжить мне свою дубленку. Сразу видно было: ухаживать за девушками он не привык. Зато с Арацельсом огрызался профессионально. Подозреваю, что в этом деле парень долго практиковался.

Я бы, конечно, кого-нибудь другого раздела, но что крылатый, что красноглазый – оба были в легких костюмах, под которыми, как подозреваю, находились обнаженные тела. Больно уж облегающе все это на них сидело. И как не околели в таких нарядах? Может, восприятие температур другое? Или тут все уже привычны к выходкам одного белокурого психа. Решив, что созерцание красивого мужского торса будет отвлекать мою отвыкшую от подобных зрелищ персону, а тонкая ткань их одежд не очень-то и согреет, я таки добилась от Камы сочувствия, смущения и… теплой меховой дубленки.

Молодец! С шестого раза понял, чего от него хотят. Смерть сообразил раньше, но молчал и, тихо ухмыляясь, наслаждался процессом «окучивания» недогадливого брюнета. А вот Арацельс… ну хоть посыпать наш путь (то есть путь за нами) снегом перестал, и на том спасибо. Но злился он сильно, судя по нехорошему блеску в алых глазах. Неужели то, что я назвала его блондином, так подействовало? Правду ведь сказала: белые с пепельным отливом волосы, графитного цвета ресницы… Блондин он и есть!

Симпатичная внешность, но чужая для меня и потому отталкивающая. Его хотелось разглядывать, даже потрогать и тут же убежать, спрятавшись под черным крылом соседа, большим и теплым, как плащ. Хищные черточки зрачков моего «жениха» едва заметно подрагивали, вновь заставляя вспоминать о вампирах, вопреки всем его уверениям в том, что он человек, только из другого мира. В свете факелов глаза смотрелись жутковато, поэтому я старалась держаться поближе к четэри, который, несмотря на рога, красную кожу и стрельчатый хвост, оказался классным дядькой. Забавным и общительным, а главное, спокойным как удав. Интересно, а удавы такого цвета бывают?

– Почему ты одна, Эсса? – незаметно заслонив меня от седой девицы, поинтересовался Смерть.

– Мм? – нехотя переведя взгляд с моей вытянувшейся физиономии на четэри, протянула девушка и сообщила доверительным шепотом: – Гуляю.

Последовавший за этим смех напоминал бы звон колокольчиков и, возможно, ласкал бы слух, не будь он таким… ненатуральным, что ли. У меня мороз по коже побежал от ее хохота. Качественный такой мороз, со скоростью распространения значительно большей, чем у того морозца, который возникал в результате температурных экспериментов Арацельса. Почему-то очень захотелось посмотреть на него, и, немного отступив за широкое плечо четэри, я покосилась на блондина. Поймав мой взгляд, он шагнул вперед и встал рядом. Ну а Кама остался позади. Что ж, в кольце вполне вменяемых мужчин очень даже неплохо. Еще бы спереди чем-нибудь заслониться от мадам «Ходячее безумие», и меня, возможно, перестало бы потряхивать при звуках ее «нежного» смеха.

– Ты бы… – начал Смерть, но его перебил женский голос, мгновенно заполнивший всю округу громким и, как мне показалось, недовольным криком.

– Эс-с-с-с-са! – донеслось из-за поворота. – Эс-са! – раздалось ближе. – Где тебя демоны носят, маленькая зараза! – прозвучало в нескольких метрах от нас, и на всеобщее обозрение выскочил очередной персонаж прекрасного пола.

«Маленькая зараза» при виде появившейся девушки обреченно вздохнула и дисциплинированно отошла от нас подальше.

Я неосознанно сжала предплечье крылатого Хранителя и только после этого обнаружила, что успела незаметно для себя вцепиться и в руку Арацельса. Судя по выражению его лица, он этого не заметил. Вот и славно, потому что разжимать пальцы я не собиралась. Если б у них такие хара?ктерные дамочки по коридорам не бегали, тогда другое дело.

– Мэл? – проговорил блондин, словно переняв словесную эстафету у замолчавшего четэри.

Ринго выглянул из-за хозяйского плеча, опасливо покосился на притихшую Эссу и, радостно взвизгнув, спрыгнул вниз. Повиливая длинным хвостом, как счастливый щенок, он подбежал ко второй девушке и забрался к ней на руки. Она улыбнулась, потормошила зверька по ушастой голове и, обведя нашу компанию прищуренным взглядом, заострила внимание на одолженной мне дубленке, в которой я, мягко говоря, тонула. Приподняв в удивлении тонкие брови, Мэл посмотрела поверх моей головы на брюнета и спросила:

– Кама?

М-да, что-то совсем односложные диалоги у народа получаются. Эсса, Мэл, Кама… приятно познакомиться. Теперь бы еще перестать всем изображать из себя скульптурную композицию, и, глядишь, лед тронется. То есть мы тронемся… в первоначальном направлении. А шли мы, насколько я помню, в храм Эры.

– Она моя… Ар-р-рэ! – проговорил Арацельс так, что я непроизвольно вздрогнула, едва не выпустив его руку.

Эм… зачем же рычать-то? Ну его я невеста, по воле случая и их глупых правил, что с того? Спокойней надо быть, спокойней. Потом, когда вся эта история закончится, непременно посоветую на прощанье пустырник с валерьяночкой перед сном принимать. От излишней нервозности помогает.

Взлетевшие вверх брови девушки с той же скоростью опустились вниз и съехались на переносице. Вот как, значит? Если Кама решил жениться, то эта красотка удивляется, а если Арацельс, то хмурится. Любопытно. А взгляд-то какой гневный, будто он ее с тремя малыми детьми бросил и ко мне сбежал. Или так и есть? Чего это мой дорогой «жених» потупил взор? Хорошо еще носком сапога пол ковырять не начал, гад белобрысый.

С каким-то смешанным чувством я уставилась на Мэл. Среднего роста, может, чуть выше меня. На пару сантиметров, не больше. Волосы черные, гладкие, длинные и неспутанные. Они тут что, издеваются все? Я же от зависти скоро скончаюсь. Надо все-таки уточнить будет, как и чем они за своими гривами ухаживают. По узкому лицу с довольно острыми чертами я дала бы девушке лет двадцать, а по кроваво-красным глазам с тонкими линиями зрачков сказала бы, что они с Арацельсом одной породы. Разве что брюнетка не сыпала от злости ледяными кристаллами, а просто сверлила яростным взором моего снежного мужчину. Моего? Хм… А почему бы и нет? До расторжения помолвки имею на него все права. Так что нечего всяким горластым дамочкам прожигать взглядом то, что я сама с удовольствием прожгу. Н-да, похоже, что пустырник с валерьяночкой мне тоже не помешают.

Вздохнув, я посмотрела на притихшего Ринго, который растерянно поглядывал то на Мэл, забывшую, что его нужно гладить, то на хозяина, впавшего в мрачную задумчивость, то на меня. Искрящее эмоциями молчание затягивалось. От Камы ждать поддержки смысла не имело, Смерть тоже что-то не спешил подавать голос, и я уже решила взять инициативу в свои руки (представиться хотя бы для разнообразия), как вдруг ожила седая. Подскочив на месте, она подалась в мою сторону, ускользнув от руки черноволосой спутницы, которой та попыталась ее перехватить. Длинные пальцы брюнетки поймали воздух и сжались в угрожающий кулак. Но с места она не сдвинулась. Очутившись рядом, Эсса прильнула ко мне и горячо зашептала: