Сказки (200 сказок) - Гримм братья Якоб и Вильгельм - Страница 38

– Сыта ли ты, коза моя?

Ответила коза:

– Ну, так ступай домой, – сказал мальчик. Взял её за верёвочку, привёл в стойло и крепко привязал.

– Ну, – спросил старик-портной, – наелась ли коза наша досыта?

– О, – ответил сын, – она уж так сыта, что не хочет больше ни листа.

Но захотелось отцу самому в этом убедиться, и он пошёл в стойло, погладил любимую свою козочку и спрашивает:

– Сыта ли ты, коза моя?

И ответила ему коза:

– Что я слышу! – воскликнул портной, выскочил из стойла и говорит сыну:

– Эх ты, лгунишка, что же ты говоришь, что коза наша сыта, а она-то совсем голодная! – и, разгневавшись, он взял со стены свой аршин, побил сына и прогнал его со двора.

На другой день настал черёд пасти козу среднему сыну. Вот нашёл он в саду возле забора местечко, где трава была хорошая, и коза всю её поела. Вечером он собрался домой и спрашивает:

– Сыта ли ты, коза моя?

А коза отвечает:

– Тогда ступай домой, – сказал мальчик, повёл её и крепко привязал к стойлу.

– Ну, – спросил старик-портной, – наелась ли коза наша досыта?

– О, – ответил сын, – она уж так сыта, что не хочет больше ни листа.

Но портной решил сам в этом убедиться. Он пошёл в стойло и спрашивает:

– Сыта ли ты, коза моя?

И ответила коза:

– Ах ты, этакий злодей! – крикнул портной. – Такую смирную козу да ещё заставлять голодать! – И он выбежал из стойла, схватил аршин, отчесал им сына и прогнал его со двора.

Пришёл черёд младшему сыну козу пасти, и порешил он дело поставить лучше: нашёл заросль с густою листвой и стал пасти там козу. Вечером, когда подошло время домой возвращаться, спрашивает он козу:

– Сыта ли нынче, коза моя?

И ответила коза:

– Ну, так ступай домой, – сказал мальчик, повёл её в стойло и крепко-накрепко привязал.

– Ну, – спросил старик-портной, – наелась ли коза наша досыта?

– О, – ответил сын, – она уж так сыта, что не хочет больше ни листа. – Но портной тому не поверил, пошёл в стойло и спрашивает:

– Сыта ли ты, коза наша, нынче?

И ответила злая коза:

– Ах ты, лживая тварь! – воскликнул портной. – Все вы тут лентяи да негодяи! Ну, теперь уж в дураках меня не оставите! – и, разгневанный, он выскочил из стойла да так отчесал по спине бедного мальчика, что тот еле из дому выскочил.

И остался старик-портной один со своею козой. На другое утро зашёл он в стойло, начал ласкать и гладить козу и говорит:

– Иди, моя милая козочка, я уж сам тебя поведу на пастбище. – Взял он её за верёвку и завёл в зелёные кусты, где росла трава-деревей и другие растения, которые так любят щипать козы.

– Тут уж ты хоть раз, а вдосталь наешься, – сказал он и оставил её пастись до самого вечера. А потом спрашивает её:

– Сыта ли ты, коза моя?

И она ответила:

– Ну, так ступай тогда домой, – сказал портной, отвёл её в стойло и привязал крепко-накрепко. Он ушёл, а потом вернулся опять и спрашивает:

– Ну, что, а теперь-то ты сыта?

Но коза ответила то же, что и сыновьям:

Услыхал это портной да так и остолбенел; он понял, что понапрасну выгнал своих трёх сыновей из дому.

– Погоди уж, – закричал он, – неблагодарная ты тварь! Тебя мало со двора прогнать, я тебе ещё такую отметину сделаю, что ты честным портным и на глаза не покажешься!

Выскочил он из хлева, принёс свою бритву, нагнул козе голову и выбрил её наголо. Потом взял плётку и так отчесал козу, что пустилась она бежать от него со всех ног.

И остался портной один-одинёшенек в своём доме. Стало ему очень грустно и захотелось теперь вернуть своих сыновей, да никто не знал, куда они девались.

Старший из них поступил в обученье к одному столяру и учился у него прилежно и старательно, и когда срок ему вышел и пришло время идти странствовать и работу искать, подарил ему мастер столик, с виду совсем неказистый, и сделан он был из простого дерева; но было у него одно свойство – если поставить его и сказать: «Столик, накройся!» – то добрый столик тотчас накрывался чистой маленькой скатертью, и стояли на нём тарелки, а рядом нож и вилка, и столько вареного и жареного, сколько места хватало, да ещё большой стакан красного вина искрился так, что сердце прямо радовалось.

Вот молодой подмастерье и подумал: «Ну, этого-то мне, пожалуй, на целую жизнь хватит!» – и, довольный и весёлый, отправился странствовать по свету; и его мало огорчало, хороша ли, плоха ли гостиница и можно ли там найти что поесть. Иногда он в неё и вовсе не заходил, а ставил свой столик перед собой, где ему было любо, будь то в поле, в лесу или на лугу, и говорил: «Столик, накройся!», и тотчас являлось всё, что его душе было угодно.

Наконец подумал он, что пора бы ему и домой к отцу воротиться, – гнев у него, пожалуй, уже поостыл, а с таким столиком старик примет его назад охотно. Но случилось так, что по пути домой забрёл он под вечер в гостиницу, а гостей там было полным-полно. Они поздоровались с ним и пригласили его присесть с ними вместе за стол и поужинать, а то трудно-де будет ему здесь что-нибудь получить.

– Нет, – ответил молодой столяр, – зачем я буду вас ещё объедать, уж лучше вы будьте моими гостями.

Посмеялись они и подумали, что он над ними шутит. Но он поставил свой деревянный столик посреди комнаты и сказал: «Столик, накройся!» И вмиг появились на нём кушанья, да такие вкусные, что подобных и сам хозяин гостиницы не мог бы им предложить, и запах пищи приятно щекотал нос гостям.

– Ну, давайте начнём, дорогие друзья, – сказал столяр.

И гости поняли его как должно и не заставили себя долго упрашивать, подсели к столику, достали свои ножи и смело принялись за еду. И что удивило их больше всего – это то, что когда они съедали одно кушанье, то вмиг появлялось само собой на его место другое. А хозяин стоял в сторонке и всё это видел; он не знал, что ему и сказать, и подумал: «Да, такого повара и мне в хозяйстве неплохо бы иметь».

Столяр и его гости веселились до самой поздней ночи и наконец улеглись спать, а с ними и молодой подмастерье, а столик свой волшебный он поставил к стене. Но хозяину гостиницы мысли о нём не давали покоя; он вспомнил, что у него в кладовой стоит старый столик, точь-в-точь похожий на этот, и он его принёс и тихонько подменил волшебный столик своим.