Цезарь - Дюма Александр - Страница 61

Положительно, не было никакой выгоды в том, чтобы иметь этого черта Цезаря своим врагом. Если вы Помпей, он вас разобьет. Если вы Катон, он засмеет вас.

Консулы, в свою очередь, покинули Рим, что даже не совершили – так они торопились сбежать – жертвоприношения богам, без которого они обычно не покидали город. Сенаторы последовали за ними или даже опередили их, хватая каждый самое ценное, что ему попадалось под руку.

Цицерон поступил так же, как и все остальные. Он взял с собой сына, оставив жену и дочь.

– Если начнут грабить, крикнул он на прощанье, идите под защиту к Долабелле.

Позже он написал им:

Как видите, Помпей бежал; консулы бежали; сенат бежал. Катон бежал, Цицерон бежал, бежали все! Паника стала всеобщей.

«Но самым ужасным зрелищем, – говорит Плутарх, – был вид самого покинутого города, который в этой буре был подобен кораблю без кормчего, плывущего наугад по бурному морю страха и ужаса».

Даже Лабиен, легат Цезаря, ради которого он рисковал жизнью, покинул армию Цезаря и бросился бежать вместе с остальными римлянами, вдогонку за Катоном, Цицероном и Помпеем.

Тот, кто увидел бы в тот миг дороги Италии с высоты птичьего полета, подумал бы, что все это перепуганное население бежит от чумы.

Один-единственный факт может дать представление об ужасе, царившем в Риме.

Консул Лентул пошел в храм Сатурна, чтобы забрать деньги из спрятанной там потайной казны. В тот момент, когда он уже открывал дверь, он вдруг услышал на улице крики, что показались цезаревы разведчики. Он так поторопился сбежать, что забыл запереть дверь, которую только что открыл; так что когда Цезаря обвинили в том, что он взломал двери храма Сатурна, чтобы взять в нем три тысячи ливров золота, которые он действительно взял:

– Именем Юпитера, – сказал он, – мне не было нужды их взламывать: консул Лентул так боялся меня, что оставил их открытыми.

Глава 54

Но в планы Цезаря вовсе не входило становиться подобным пугалом для Италии. Этот образ разбойника, эта репутация грабителя и поджигателя совершенно не шли к нему. Ему нужно было привлечь на свою сторону порядочных людей; он мог добиться этого только силой великодушия и милосердия.

Для начала он отослал Лабиену его деньги и пожитки. Затем, когда брошенный против него отряд вместо того, чтобы сражаться с ним, не только присоединился к нему, но и выдал ему своего капитана, Луция Пупия, он отпустил этого Луция Пупия, не причинив ему никакого вреда.

Наконец, зная, какой сильный страх заставлял опрометью мчаться Цицерона, он послал письмо Оппию и Бальбу с наказом написать Цицерону:

А что же такого сделал Цезарь в Корфинии, чтобы заслужить одобрение Оппия и Бальба?

Цезарь осадил город Корфиний. Как это случалось прежде, и как это должно было случиться вновь, жители сдали город; но, сдав ему город, они сдали ему и людей Помпея: Лентула, – не того Лентула, который спасался так живо, что забыл запереть двери сокровищницы, нет: этот Лентул – Лентул Спинтер, друг Цицерона; вскоре Цицерон будет говорить о нем в письме к Цезарю; – Домиция Агенобарба, предка Нерона, Вителла Руфа, Квинтилия Вара, Луция Рубия и многих других.

Все эти люди приготовились к смерти; они были так уверены, что им не избежать ее, что Домиций попросил дать ему яд и проглотил его. К счастью, тот человек, к которому он обратился, в расчете на великодушие Цезаря дал Домицию безвредное питье. – Не будем забывать об этом Домиции: даже после помилования он останется одним из злейших врагов Цезаря.

Полагая, что Цезарь будет верен традициям гражданской войны, они не надеялись избежать казни. Марий и Сулла предали смерти очень многих, кто уж точно заслуживал меньшего, чем они. Что сделал Цезарь?

Произнес небольшую речь, в которой он попенял двоим-троим из своих друзей за то, что они повернули оружие против него; и затем, защитив их от оскорблений солдат, отпустил их целыми и невредимыми.

Более того, он велел вернуть Домицию сто тысяч золотых филиппов, отданных им на хранение магистратам, хотя он прекрасно знал, что эти деньги не принадлежат Домицию, но что это деньги из казны, и их дали ему на то, чтобы он оплатил солдат, которые должны были сражаться против него, Цезаря.

Вот что он сделал в Корфинии, и вот за что его хвалили Оппий и Бальб, которым он поручил вернуть к нему Цицерона.

И действительно, Бальб написал Цицерону сам, переслал ему письмо Цезаря, убедил его, и Цицерон вскричал, что он знает Цезаря, что Цезарь – это сама доброта, и что он никогда не считал его способным на кровопролитие. Тогда Цезарь сам написал Цицерону: