Мечта хулигана - Снегов Арсений - Страница 12

– А у нас шестым физра! – подхватил Сокич. – Жуль, чего мы там забыли? Пойдем лучше с Шуриком в сквере потусуемся!

– Я не могу, ребята, – ответил Вовка. – У меня после шестого… ну… дела тут кое-какие.

Сказав так, Вовка немного слукавил. Дело было не только в том, что в три часа он должен был подойти в редакцию. После той памятной беседы с Терминатором Вовка действительно как-то стал бояться прогуливать.

Лысый пожал плечами:– Ну, как хочешь. Мы, короче, на бульваре будем. Надумаешь – подходи!

Глава 10

В пять минут четвертого Вовка приоткрыл дверь редакторской комнаты, заглянул внутрь. Там в этот момент находилось человек шесть членов редколлегии, ребят и девочек из разных классов. Некоторых из них Вовка знал. Они сидели на стульях и внимательно слушали Авилкину, которая в этот момент говорила:

– …Ситуация сложилась критическая. В школе – тишь да гладь, ни одного стоящего происшествия. Писать не о чем стало вообще. Прямо не школа, а этот… пансион благородных девиц! Поэтому мы должны тут посоветоваться, как нам быть. Потому что, если дело и дальше так пойдет…

В этот момент Санька заметила Жуля. Прервавшись, она спросила:

– Чего тебе, Гуреев?

Не отвечая, Вовка зашел в редакторскую, плюхнулся на свободный стул. Все на него уставились. Авилкина, покраснев пятнами, сказала:

– Гуреев, выйди, пожалуйста! Ты нам мешаешь!

Нагло улыбнувшись, Вовка ответил:

– А чего это я должен выходить? – и откинулся на спинку стула, заложив ногу за ногу.

Авилкина покраснела еще больше.

– Матвей, Юра! – обратилась она к двум парням, сидевшим тут же. – Я вас прошу, выведите Гуреева из помещения!

Матвей Ермилов, невысокий крепкий паренек из десятого «А», сказал, обращаясь к Вовке:

– Нуты, крутой! Может, пойдешь по-хорошему?

Иронично покосившись на него, Вовка поинтересовался:

– Пацаны, а из-за чего вообще сыр-бор? Я, между прочим, сюда пришел не базары разводить, а чтобы газету вашу спасти!

Юрка Гаврилов, длинный белобрысый одиннадцатиклассник, вдруг заржал:

– Ну ваще! Спаситель, блин!

– Володя! – обратилась к Вовке Авилкина, которая уже взяла себя в руки. – Чего ты добиваешься, а?

– Да ничего я не добиваюсь! – ответил Вовка. Он явно наслаждался ситуацией, – Я вообще не понимаю, откуда ко мне такое отношение! Меня Егор сегодня вызвал, говорит: «Вова, ты должен помочь родной газете! Потому что без тебя газете этой – каюк. Ты – наша единственная надежда!»

Ну я вошел в положение, приперся в свое, можно сказать, личное время… А тут такое! Если бы я знал, что так будет, разве ж я пришел бы?

– Чего ты несешь, Гуреев? – Авилкина снова начала краснеть. – Какая еще единственная надежда? Ты совсем спятил, да? И при чем тут Егор?

– А ты можешь пойти сама у него спросить! – усмехнулся Вовка. – Он еще в школе, наверное. Короче, он хочет, чтобы я стал при вашей газете таким, типа, спортивным обозревателем. То есть писал статьи про футбол. Поскольку лучше всех в школе в этой теме секу. Но если тебе, Авилкина, этого не нужно… – Вовка пожал плечами и сделал вид, что встает.

– Погоди, Володя! – остановила его Авилкина. Она выглядела несколько растерянной. – Ты что, правду сейчас сказал?

– А когда я тебе врал? – Вовка развел руками.

Авилкина замолчала. Казалось, она добросовестно пыталась вспомнить случаи, когда Вовка ей врал. Не вспомнив ничего такого, Санька сказала:

– Володя, ну хорошо. Я допускаю, что Егор тебе сделал такое предложение. Но ты-то сам… Ты что, действительно согласен писать для нашей газеты?

– Почему нет? – Вовка улыбнулся. – Я, по крайней мере, готов попробовать!

И он с видом победителя обвел глазами собравшихся. На лицах ребят он прочитал удивление и любопытство. «То-то же! – подумал Вовка. – А то собрались тут… Решили, вы самые умные, да?»

– Ну и отлично! – заявила вдруг Авилкина.

Казалось, она уже полностью пришла в себя. – Тогда завтра я жду от тебя первый материал!

– Когда? Завтра?! – переспросил Вовка. – Нет, так быстро мне не успеть!

– Надо успеть, Володя! – жестко произнесла Авилкина. – Я хочу разместить твою статью уже в пятничном номере!

«Ни фига себе! – подумал Вовка. – Как она круто…» – И произнес вслух:

– Ладно, я попробую…

После этого Вовка понял, что делать ему тут, в общем-то, больше нечего. Он встал:

– Ну тогда я пойду, пожалуй…

– До свидания, Володя! – с подчеркнутой вежливостью сказала Авилкина.

Остальной народ промолчал. Не удержавшись, Вовка произнес, обращаясь ко всем сразу:

– До свидания, коллеги!..

Вовка вышел в коридор. Там было пусто и тихо. Проходя мимо канцелярии, Вовка услышал какой-то странный негромкий звук. Словно кто-то выводил тихо и безостановочно: ы-ы-ы! Ы-ы-ы! Вовка прислушался: звук явно шел из-за закрытых дверей канцелярии. После секундного колебания Вовка приоткрыл осторожно дверь, заглянул.

За секретарским столом, уткнувшись лицом в ладони, сидела Людка. Раскачивая головой влево и вправо, она плакала. Плакала горько и безутешно. Вовка замер. Потом бесшумно прикрыл дверь и быстрым шагом направился к лестнице.

Он шел по бульвару. Листья на некоторых деревьях уже были совсем желтыми. Вовка шел и думал о Людке. Почему-то Вовка не сомневался, что ее слезы и то письмо, написанное почерком, так похожим на директорский, связаны как-то между собой. Он поймал себя на том, что жалеет Людмилу Игоревну. «Хорошая она девчонка, Людка-то! – подумал Вовка. – И лицо у нее красивое, и фигурка тоже – что надо… Повезло все-таки этому… Пашке-промокашке!» Вовка вспомнил, как хотел вчера, чтобы какая-нибудь девчонка сказала ему, как она по Вовке соскучилась. А сегодня он понял, что многое отдал бы за то, чтобы такие слова ему сказала она, Людмила Игоревна.

– Эй, Жуль! – услышал он вдруг.

На скамеечке сидели Лысый и Сокич. Вовка подошел к ним, присел.

– Лысый, курить есть чего? – спросил он.

Шурик молча протянул ему пачку, потом щелкнул зажигалкой.

– Ты чего так долго? – поинтересовался Сокич. – Все наши уже прошли давно!

– Да так… – неопределенно высказался Вовка. Он не хотел откровенничать при Сокиче.

– Чего-то в глотке у меня пересохло! – пожаловался вдруг Шурик. – Сокич, смотался бы, принес водички!

– Так у меня ж денег нет! – ответил тот.

– Ох, ё-моё… – Шурик полез в карман, извлек мятую десятку. – На. Сдачу себе возьмешь.

– Так что я на это куплю? – растерялся Сокич. – Лысый, мало десятки-то!

– Хватит… – равнодушно ответил тот. – Ну, чего встал-то? Вали давай!

Испуганно заморгав, Сокич испарился.

Некоторое время приятели сидели молча. Наконец Жуль, не выдержав, похвастался:

– Лысый, ты знаешь, где я сейчас был? На совещании редколлегии!

– Какой редколлегии? – не понял Шурик.

– Ну, которая газету нашу делает! – пояснил Вовка.

– А-а-а! – сказал Лысый. И тут же спросил с подозрением: – Яне понял, ты что, опять против Авилкиной чего-то затеваешь?

– Да достал ты меня своей Авилкиной! – в сердцах сказал Вовка. – Ты чего, Лысый? Втюрился в нее, что ли?

Шурик заржал:

– Не, ты сам-то понял, чего спросил, а, Жуль? Я чего, по-твоему, могу втюриться в такую… Авилкину?

– Ну а чего ты тогда так за нее впрягаешься? – поинтересовался Вовка.

Лысый задумался.

– А хрен его знает! – сказал он. – Жалко мне ее, дуреху, что ли…

Подбежал запыхавшийся Сокич. В руке он нес бутылку пепси.

– Парни! – возбужденно воскликнул он, отдавая бутылку Шурику. – Ноги делать надо!

– А что такое? – поинтересовался Лысый.

– Я пепси из ларька спер! – Сокич переступил с ноги на ногу. – А хозяин за мной погнался!

– Ты спер – ты и делай! – равнодушно сказал Лысый. – Мы-то тут при чем? – Он уже свинчивал крышечку с бутылки.

– Вон он, хозяин! – Сокич показал куда-то вдаль. – Пацаны, я сваливаю!

И Сокич умчался.