Право по рождению - Кнаак Ричард Аллен - Страница 21

— Ахилий, не смотри ему в глаза! — прокричал он в отчаянии. — А не то он притянет тебя!

Его предупреждение прозвучало слишком поздно. Ахилий напрягся, лук выпал из его рук. Его руки безвольно опустились, он стоял неподвижно пред лицом надвигающегося ужаса. Чудище засмеялось — ужасным скрежетом — а затем потянулось к беспомощной лакомой добыче.

Но когти замерли прямо перед Ахилием, не способные дотронуться до жертвы. В следующий миг земля под отвратительным созданием потеряла твёрдость. Оно попыталось выбраться, но лапы только сильнее утопали в почве.

Чудище осмотрелось вокруг в поисках причины, но ничего не нашло.

— Ч-т-о-о-о-о-о-о-о-о? — проревело оно. — К-т-о-о-о-о-о-о-о-о?

Его взгляд остановился на Мендельне — единственном, кто находился в поле зрения. Не раздумывая, тот покачал головой в знак того, что не виноват. Тем не менее, закованный в чешую ужас попытался развернуться к нему, чтобы лучше сфокусировать свой гипнотический взгляд.

Когда он сделал это, сжиженная земля поднялась над его лапами, словно ей не терпелось поглотить чудовище. Тут же позабыв про Мендельна, существо попыталось освободиться… Но безрезультатно.

Земля поднялась ещё выше, быстро захватывая туловище. Одна когтистая лапа вонзилась в неё, только затем, чтобы увязнуть, словно в застывающем мёде. Пойманное чудище попыталось использовать когти другой лапы, чтобы освободить конечность, но это привело лишь к тому, что и вторая оказалась поймана.

Спустя какие-то секунды над поверхностью осталась только нелепая голова. Существо подняло её вверх и прокряхтело:

— В-е-е-е-е-е-е-е-л-л-л-л-л-и-и-и-и-и-и-и-и-к-и-й Л-л-л-л-ю-ц-и-о-н-н-н-н-н! С-с-с-с-с-с-с-п-а-а-а-а-а-с-с-с-с-и-и-и-и-и с-с-с-с-с-в-о-о-о-о-о-е-г-о-о-о-о-о-о п-р-е-е-е-е-д-а-н-н-н-о-г-о с-л-у-у-г-у-у-у-у-у! В-е-е-е-е-е-л-и-и-и-и-и-и-к-и-й Л-л-л-л-ю-ц-и-о-о-о-н-н-н-н! С-с-с-с-с-с-п-а-а-а-а-с-с-с-и-и-и-и-и! В-е-е-е-е-е-л-и-и-и-и-и…

Одним последним резким усилием земля сомкнулась над жабьим ртом, погребая под собой свою жертву.

Ахилий издал бурчащий звук, затрясся и упал на колени. Мендельн осторожно поднялся, не до конца уверенный в том, что чудовища больше нет. Наконец он подошёл к Серентии и осторожно осмотрел порезы. Они были ужасно глубокими, но она хотя бы была жива. Впрочем, только пока, и неизвестно…

— Я осмотрю её, Мендельн, не беспокойся, — внезапно раздался голос Ульдиссиана.

Старший брат стоял по другую сторону раненной девушки. Мендельн смотрел на брата почти с таким же удивлением, с каким до этого смотрел на чудище. Несмотря на ночное время, Ульдиссиана было отлично видно, словно свет исходил изнутри него. Он был по пояс голый, но совершенно неподвижен, несмотря на холодный воздух.

Дело было в выражении лица Ульдиссиана, выражении, которое Мендельн не мог прочесть, но которое каким-то образом заставляло его почувствовать себя более незначительным, чем когда бы то ни было. Когда его брат опустился на колени перед Серентией, Мендельн непроизвольно подался назад, словно был недостоин находиться близко в такой момент.

По-видимому, не заметивший реакции брата Ульдиссиан поместил свои руки ладонями вниз примерно в дюйме от разрезанной спины Серентии. Затем он посмотрел на раны, в то время как Мендельн наблюдал за ним с любопытством и недоумением.

И прямо на глазах у младшего брата каждое из ужасных алеющих ранений излечивалось само по себе. Сначала сходились края, словно прошиваемые невидимой нитью и иглой. Затем сами разрезы быстро затягивались, зачастую из пореза футовой длины превращаясь в едва заметный рубец меньше, чем за три удара сердца Мендельна.

Ещё один стук сердца… И спина Серентии стала совершенно гладкой.

Слабый стон слетел с её губ. Она начала двигаться. Удовлетворённо кивая, Ульдиссиан отступил назад, его внутренний свет погас.

Естественно, именно Ахилий догадался снять свою собственную рубашку и прикрыть ею Серентию, когда она начала приподыматься. В это время Мендельн стоял, глядя на брата.

— Что… Что это ты только что сделал?

— Разумеется, то, что должен был сделать. — Ульдиссиан посмотрел на него так, словно Мендельн спросил, почему саженцы нужно поливать.

— Но… Как? — младший сын Диомеда покачал головой. — Нет, не это я хочу спросить… Ульдиссиан… Всё, что произошло в Сераме… Это былты?

Теперь Ульдиссиан больше напоминал того, каким его знал Мендельн.

— Судя по всему, — он кивнул в сторону кургана, который остался от омерзительного создания. — И это я тоже не стану отрицать.

— Что этобыло? — спросил отрывисто Ахилий, всё ещё держа ошеломлённую Серентию. — Эти когти… И эти глаза…

Лилия ответила на этот вопрос. Лилия появилась позади Ульдиссиана почти так же внезапно, как он незадолго перед этим. Благородная дева собственнически обвила руки вокруг брата Мендельна и сказала:

— Очевидно, это убийца, которого искали в Сераме. Тот злодей, который убил двух проповедников. Кто же ещё?

Ульдиссиан, Ахилий и Серентия тут же приняли эту версию на веру, и даже Мендельн должен был признать, что ответ довольно-таки очевиден. Определённо, состояние трупа одного из прислужников легко можно было объяснить этими ужасными когтями. Существо также было умно, оно даже говорило с лёгкостью по-человечески. Конечно же, оно заворожило жертв своим взглядом, а затем проделало свою грязную работу. А ещё оно передвигалось с невероятной быстротой, что объясняло короткий временной промежуток между убийствами.

И всё же он не был до конца убеждён. Если точнее, что-то ещё в отвратительном порождении не давало ему покоя.

— Но как оно оказалось здесь? Мы далеко от Серама.

— Ну конечно же, оно шло за Ульдиссианом! В конце концов, все считают его виноватым. Если бы оно убило его, не осталось бы тех, кто подозревает о его гнусном существовании!

Ещё одно разумное объяснение, но почему-то Мендельн не мог представить, что существо преследовало Ульдиссиана так далеко только для этого. Ни кто-либо из деревни, ни верховный инквизитор ни на миг не предположили, что вина лежит на таком необычайном чудовище. Все думали об убийце как о человеке, и многие предполагали, что это Ульдиссиан.

Кое-что ещё пришло на ум.

— Оно звалокого-то, — выпалил он. — В самом конце, оно позвало кого-то.

— Угу, — вставил Ахилий, помогая Серентии встать. — Я тоже слышал.

— Нет, ничего такого не было, — объятия Лилии стали теснее.

Но старший сын Диомеда кивнул Мендельну:

— Я тоже слышал, но имя пролетело мимо ушей.

Мендельн сосредоточился, заново переживая сцену.

— Великий… Великий Люцион. Люцион. — По какой-то причине, одно упоминание заставило его вздрогнуть. — Вот что было за имя.

К сожалению, это ничего для него не значило, то же можно было прочитать на лицах остальных. Даже когда Мендельн исподтишка внимательно изучил лицо Лилии, ни по каким признакам нельзя было предположить, будто она что-то знает.

— Должно быть, он из одного из магических кланов, — внезапно заявил Ульдиссиан, и его глаза грозно блеснули. — Убитые были агентами Храма и Собора. Кто бы ещё стал охотиться на них?

— Да, — немедленно согласилась Лилия, и Мендельну показалось, будто она очень довольна скорым заключением его брата. — Кланы магов. Ну конечно, это они. Мендельн, ты не согласен?

И она улыбнулась ему той улыбкой, какую до сих пор берегла только для его брата. Мендельн почувствовал, что краснеет.

— Кланы магов, — пробормотал он, кивая. — Ну конечно, — и всё же Мендельн не понимал, почему какому-то из магических кланов, которые изо всех сил держали оборону друг против друга, понадобилось убить двух незначительных агентов в глухой деревушке.

Остальные, похоже, были удовлетворены. Ульдиссиан посмотрел на других, как на своих детей.

— Мы можем подумать об этом позднее. Это только доказывает, что я принял верное решение.

— Решение? — у Мендельна было плохое предчувствие.

— Серам для меня остался в прошлом, — пока Ульдиссиан говорил, Лилия, всё ещё держа одну руку у него на поясе, встала рядом с ним. — Я никогда не просил этого, но что-то преподнесло мне подарок…