У любви в плену - Шелдон (Шелвис) Джилл - Страница 41

— Твой номер у меня есть, потому что, когда ты купил мне телефон в прошлом году, ты ввел туда свой номер. А я никогда не звонил, потому что нечего было сказать.

Вернувшись в палату, Сойер увидел, что оба еще прижимают к уху трубку.

— Сейчас тебе уже есть что сказать?

— Да. — Нолан опустил руку. Он выглядел смущенным, но все же продолжил: — Я видел твою фотографию в газете. Ты схватил того парня, который пытался ранить красивую официантку в ресторане.

— Эми. Она в порядке.

— Я знаю. Благодаря тебе.

Сойер ждал и, когда молчание затянулось, спросил:

— И ты думаешь…

— Что ты не совсем конченый человек.

— Приму к сведению, отец.

— Смотри мне. А то я еще могу наорать на тебя, — с чуть заметной улыбкой сказал Нолан. — Теперь уходи, чтоб я немного поспал. — Глаза у него уже закрылись.

Сойер знал, что все в порядке. Может, успех пока не большой, но по крайней мере они добились мирного сосуществования.

— Ты выглядишь необычно, Хло.

Хлоя посмотрела на Ланса и быстро отвела взгляд, боясь, что он увидит ее страдание. Ей нужно поспать, а главное — обдумать случившееся прошлой ночью.

А может, лучше вообще не думать об этом.

Ланс простудился и несколько дней провел в больнице. Врачи хотели оставить его, но два часа назад он попросил Хлою приехать за ним.

Она привезла его к себе, потому что Такер до пятницы работал за городом, а Рене еще не закончила дежурство. Уложив Ланса на свою постель, она делала ему массаж.

— Если Рене опять задержится, на ночь ты останешься со мной, — сказала Хлоя, втирая особую масляную смесь в его плечи и спину. — Ты совсем окаменевший. Дыши глубоко, насколько можешь. Представь, что твои легкие чисты на сто процентов. Щенки и радуга.

Ланс засмеялся и повернул голову.

— Щенки и радуга? Что с тобой происходит? Ты сама не своя. Ох! — простонал он, когда Хлоя задела больное место.

— Ты не сконцентрирован на представлении хорошего здоровья.

Ланс опустил голову и пятнадцать секунд был послушным.

— Это Сойер, да? Что случилось? Тайное стало явным, и он тебя арестовал?

— Эй, я ничего такого не делала.

Хотя Ланс не изменил положение, она знала, что он поднял брови, и вздохнула.

— Черт побери, болезнь превратила тебя в эксперта по отношениям.

Ланс фыркнул.

— Да, я стал хорошим психотерапевтом. Я говорю всем: плюньте на установленные правила и просто живите. — Он помолчал. — Кстати, это больше, чем болезнь. Мы так и делаем, Рене и я.

Хлоя смотрела на его худое бледное тело. Она могла сосчитать все ребра. В груди Ланса хрипело и клокотало при каждом вдохе.

— Она понимает… я имею в виду, она…

— Согласна, что я умираю? Нет, но она любит меня. — Ланс удивленно покачал головой. — А если она может любить это тело и человека в нем, значит, и ты можешь найти того, кто полюбит твой жалкий… но красивый… зад.

Что касается Сойера, любовь не входила в ее планы. Безумный секс — да. Любовь — нет. И конечно, это случилось. Дура, дура, дура. Но что сделано, то сделано, и она не смогла разлюбить. Пыталась. Не вышло. Только сильнее влюбилась и даже надеялась на взаимность.

Хлоя была в замешательстве. Одна минута надежды, и все рухнуло.

Ланс приподнялся и с нежностью посмотрел на нее.

— Я видел взгляд Сойера. Ты ему нравишься, Хлоя.

Да. Но мог ли он любить ее?

— Обещай мне, что не будешь терять время на сомнения или второстепенные догадки. Они того не стоят. Просто иди к этому, — сказал Ланс. — Послушай, мы оба знаем, что я не психолог, но я знаю, о чем говорю. И я хочу знать, что у тебя все хорошо, прежде чем…

Прежде чем он умрет.

Он не сказал это вслух, да и зачем.

— Сейчас не о том разговор, — ответила Хлоя, чувствуя растущую в груди тяжесть. — Люди с фиброзно-кистозной дегенерацией живут до тридцати семи лет. У тебя впереди целое десятилетие, прежде чем я подумаю, вести ли с тобой эту беседу.

— Хлоя, это средний возраст. Люди умирают и в два года, и в десять или в двадцать семь лет. — Ланс пожал худыми плечами. — Несчастный случай.

— Да, я могу попасть под автобус. Или шлепнуть тебя по затылку, чтоб ты не был таким занудливым.

— Проклятие, я должен знать, что у тебя кто-то есть.

У нее вдруг перехватило дыхание. Хлоя попыталась сделать вдох, не смогла, отступила назад, споткнулась и села на пол.

— Черт. — Спрыгнув с кровати, Ланс выхватил у нее сумку. — Ингалятор здесь?

Хлоя кивнула, и Ланс открыл ее с таким видом, словно там лежала тикающая бомба.

— Карман, — прохрипела Хлоя. — Внутренний карман.

Он брезгливо откинул блеск для губ, пачку противозачаточных таблеток, последний номер «Космо», добираясь до кармана.

— Черт возьми, — бормотал Ланс, — если найду здесь тампон, я за себя не ручаюсь.

Наконец он сунул руку в карман… и с проклятием швырнул тампон как гранату в другой угол. Хлоя смеялась и хрипела, когда он протянул ей ингалятор.

Она сделала впрыск. Потом еще. Это подействовало не так быстро, и она почувствовала знакомую панику. Ланс стоял рядом.

— Вдох и выдох, малышка, вот и все, Что тебе надо сделать. Вдохни, потом выдохни.

Несколько минут спустя она обрела кое-какое дыхание и посмотрела на Ланса.

— Никогда больше не говори мне «до свидания». У тебя это звучит как «прощай». Боже. — Она почувствовала, что сейчас заплачет. — Проклятие.

Ланс сел на корточки.

— Хлоя, ты знаешь, что это приближается.

— Нет, я не знаю! И ты не можешь так думать!

— Я должен так думать. А ты нет. У тебя вся жизнь впереди.

Тут завибрировал ее телефон. Ланс а трудом встал и подал ей руку. Хлоя проглотила рыдание и, проигнорировав его руку, поднялась сама. Она прочла сообщение Тары, которой требовалась помощь.

— Я должна идти. Рене скоро будет здесь. Позвони, если тебе что-нибудь понадобится.

Хлоя больше не смотрела на него, когда сунула ингалятор в карман и выбежала за дверь. Там она вытерла слезы, чтобы не упасть с лестницы, а потом заплакала как ребенок. Наверное, это потому, что она почти не спала. Ночью они с Сойером не могли оторваться друг от друга… словно это было в последний раз.

Хлоя уже подходила к гостинице, когда ее внимание привлекло облачко пыли на опушке леса. Странно, дороги там нет, только старая пешеходная тропа.

Быстро изменив направление, Хлоя последовала за пылью и увидела следы шин. Возможно, грузовик. Она слышала, как работает двигатель. Остановившись на опушке леса, она снова прислушалась. Не один грузовик.

Она достала телефон и позвонила Таре.

— Здесь у леса два грузовика. Я хочу посмотреть, кто это и чем они тут занимаются.

— Подожди, я сейчас приду.

— Может, это просто Лесная служба контролирует дороги. Я тебе перезвоню.

Выключив телефон, Хлоя спустилась по тропе. Она еще слышала впереди работающие двигатели. Потом они заглохли. Тихие мужские голоса. Хлопнула дверь, снова заработал мотор, грузовик двинулся в ее направлении. Черт. Хлоя юркнула в кусты и пригнулась.

Когда синий грузовик проехал мимо, она, узнав водителя, закрыла рот ладонью, хотя никто не мог услышать ее тяжелое дыхание.

Ник Рейбо.

Лес вокруг нее походил на театральный занавес, но впереди был еще кто-то. Хлоя подкралась ближе и замерла, потому что за густыми зарослями шалфея стоял второй грузовик. Новый. Черный. Блестящий.

Грузовик Тодда.

Рейбо и Тодд. Это не сулило ничего хорошего.

Она укрылась за громадной сосной и позвонила Сойеру, не сводя глаз с Тодда, который сидел в кабине и разговаривал с кем-то по телефону. Она сделала еще один впрыск и затаила дыхание.

— Томпсон, — ответил Сойер.

Однако в это время Тодд вышел из грузовика, и она побоялась привлечь его внимание.

— Хлоя, — произнес Сойер. — Ты слушаешь?

— Рейбо и Тодд, — хрипло прошептала она. Полмили ходьбы совсем измучили ее.

— Тодд? Он с тобой?