Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник) - Коростылев Вадим Николаевич - Страница 79

– Вот ещё, будем мы таскаться по каким-то Дульсинеям! – недовольно проворчал один из освобождённых.

А другой добавил:

– Эх, ваша милость! Мы-то надеялись, что вы нас превратите в шайку весёлых головорезов и мы порезвимся в окрестных лесах. А вы…

И разбойник безнадёжно махнул рукой.

– Да как вы смеете предлагать мне такое! – вознегодовал Дон Кихот. – У меня и без стражников хватит сил с вами управиться!

И он, снова обнажив меч, двинул Росинанта на толпу недавних каторжников.

Но в него полетела такая туча булыжников, что и он сам, а заодно и Санчо оказались тут же под ними погребёнными.

Только Санчо оказался с головой погребённым в маленькой и толстенькой пирамидке из камней, а Дон Кихот – в высокой. Вершину его пирамиды венчали копьё и медный тазик, а с двух сторон из нагромождения булыжников торчали голова и хвост Росинанта.

Галерники разбежались, а из-за большого камня встал загодя спрятавшийся там ослик. Он огляделся, подошёл к Росинанту и, потёршись мордой о его морду, участливо спросил:

Росинант открыл измученные глаза и едва прошептал:

Тогда Серый осторожно порылся в заваливших Росинанта камнях, нашёл его уздечку и зубами потянул за неё.

Ничего не получилось и, напрягшись как следует, даже от напряжения присев на задние ноги, Серый потянул как следует.

Камни стали разваливаться, и Росинант вышел из своего плена, сам покачиваясь и покачивая на спине совершенно обескураженного и изрядно помятого рыцаря.

Серый же не удержался на ногах и рухнул прямо на маленькую пирамидку, чем невольно освободил из-под камней и Санчо.

Санчо чмокнул в нос осла и тут же вскочил на него.

– Ах, Санчо! – вздохнул Дон Кихот. – Я теперь понял, как непросто оказывать услуги людям неблаговоспитанным.

– Конечно! – ухмыльнулся Санчо. – Надо бы сперва их обучить говорить спасибо и шаркать ножкой, а кабы ваша милость ещё и поняли, что иногда полезнее свернуть на обочину, чем вставать поперек дороги, – под вашими латами многих синяков бы не досчиталось!

И он затрусил за своим господином, тронувшим потихоньку Росинанта.

– Но, друг мой, – напомнил оруженосцу Дон Кихот, – мы с тобой и отправились в путь, чтобы защищать обездоленных и неправедно обиженных. Да я бы и сейчас кинулся в бой по велению сердца. А коли сердце прикажет, разум должен зажмуриться!

– Ваша правда, сеньор, – кивнул Санчо. – Однако есть мудрость и помудрее: в чужой огонь не суй дрова!..

…Сколько же правд и связанных с ними мудростей есть на свете, мои юные сеньоры и сеньорины? Видно, их и не перечесть! Даже самая главная правда – истина – и та не простая, а горько-сладкая!

Вот Луковичный Шут и рассуждал об этом во всю свою горько-сладкую, как сама истина, глотку, катясь теперь по дороге впереди Дон Кихота и Санчо.

Сказка девятая

Посланцы принцессы Микомиконы

В роще оливковых деревьев притаилась уже знакомая нам повозка, в которой везли льва. Но клетка теперь стояла вертикально, в неё были встроены скамейка и небольшой столик, а переделанная дверца могла пропустить человека. На столике лежал то ли охотничий, то ли рыцарский рог. В повозку были впряжены мулы Перо Переса и маэсе Николаса, а сами лиценциат и цирюльник расположились подле повозки, с нетерпением поглядывая на дорогу.

– Сеньор Кехана и Санчо вот-вот должны появиться, – сказал маэсе Николас, – и нам пора изменить внешность. Для себя я припас бороду, сделанную из бычьего хвоста, а вам, сеньор лиценциат, я бы посоветовал надеть дорожные очки от пыли. – И он протянул Перо Пересу капюшон с маской, в которую были вделаны глазные стекла.

Перо Перес напялил это себе на голову.

– Превосходно! – всплеснул руками цирюльник. – Ни меня с бородой, ни вас в этой маске Кехана ни за что не узнает. Главное, чтобы он добровольно вошёл в клетку! Не можем же мы применить насилие к нашему больному другу!

– Ну, это у нас продумано, – успокоил его Перо Перес.

И он стал повторять их общий и, как им казалось, очень хитроумный план, для чего они и старались изменить свою внешность.

– Значит, так: одну принцессу обидел один великан, и она послала нас звать Дон Кихота на помощь. Но позвольте… у меня выскочило из головы имя несчастной принцессы!

Оба наморщили лбы, вспоминая, первым вспомнил цирюльник:

– Микомикона! Да-да, именно так её зовут.

– Совершенно верно! – с облегчением вздохнул священник. – И в романах, которые прочитал в изобилии наш друг, она то и дело попадает в передряги с великанами.

– А великана зовут Пандафиландо Стоглазый, – снова подсказал цирюльник.

– Нет! – не согласился Перо Перес. – Пусть великаном будет Каракульямбр Сторукий. Правда, насчёт рук я не уверен, но с ним наш рыцарь уже сразился у себя в мансарде и, кажется, потерпел поражение: был завален целой горой книг! Уж с ним-то поквитаться Кехана и в клетке поспешит. Но главное, чтобы наш друг сам захотел вернуться в родное селение.

– Вы же знаете, сеньор Перес, – вздохнул маэсе Николас, – что это как раз и невозможно. В лучшем случае нам придётся просто замкнуть клетку и, увы, всё же силком доставить его домой.

– Постойте, постойте, – приложил указательный палец ко лбу священник. – Да! Кажется, на сей раз меня действительно осенило свыше. Прочь этот маскарад! Все можно проделать ещё хитрее, нисколько не меняя сути.

И он сорвал с себя маску, а с цирюльника – бороду.

– Что вы делаете?! – переполошился цирюльник. – Вон они уже показались из-за поворота, и мы тотчас будем узнаны!

– Конечно! – радостно потёр руки Перо Перес. – В этом весь смысл моей хитрости. А теперь – на колени перед достославным рыцарем Ламанчи, маэсе Николас, и что бы я ни сказал – поддакивайте, поддакивайте.

Они выскочили на дорогу и преклонили колени перед приближающимися Дон Кихотом и Санчо.

– Откуда вы, друзья мои? – с удивлением воскликнул Дон Кихот, остановив Росинанта.

– Маэсе Николас и сеньор Перо Перес? – не меньше господина удивился Санчо. – И на коленях в дорожной пыли!

– Нам неведомо, о, достойнейшие, о ком вы говорите, – покачал головой лиценциат.

– Совершенно неведомо! – поддержал священника цирюльник, ничего не понимая.

– Мы посланцы несчастной принцессы Микомиконы, которую вместе с её королевством поработил злобный великан Каракульямбр! – горестно воздел руки Перо Перес.