Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник) - Коростылев Вадим Николаевич - Страница 53

Тирей заметался, не зная, как быть. Распахнул дверцу шкафа, выхватил оттуда белый пиджак, протянул Франку:

– Наденьте хотя бы это!

Франк захохотал:

– Давненько я не втискивал свои кости в эдакую роскошь!

Он надел пиджак и, поплевав на ладони, пригладил седые свалявшиеся волосы. Обернулся к Тирею:

– Не правда ли, твой отец имеет вполне импозантный вид?

Зажмурив глаза, Тирей утвердительно кивнул.

Франк скинул пиджак, бросил его на кресло.

– Никакого маскарада, Тири! В этом наряде я, пожалуй, могу и понравиться. А я иду не нравиться, я иду просить.

– Просить?! – воскликнул Тирей.

– Должен же я получить свою долю в этой игре! – усмехнулся Франк и подтолкнул Тирея к выходу.

…Футроз придвинул к Франку рюмку бренди, сигару.

Франк важно отпил глоток, откусил кончик сигары.

Привстав, Футроз зажёг спичку.

Франк с аппетитом затянулся сигарным дымом.

Футроз плеснул из сифона Франку и себе в бокалы, каждым движением подчёркивая равенство с Франком.

– Я рад, что у Давената нашёлся отец, – приветливо улыбнулся Футроз. – Я рад…

– Скинуть с плеч добровольную заботу о Давенате?

– О, нет!

Футроз встал и прошёлся по комнате.

– Тирей для меня…

– Кусочек коры, найденный под ногами во время прогулки, – перебил его Франк. – Кусочек коры, из которого вы начали стругать кораблик.

– Ну, и чем плохо? – попытался улыбнуться Футроз.

– Да тем, что это от вашей скуки. – Франк глотнул из рюмки. – Охотно верю, что вы этот кораблик выстругаете. Но такие кораблики обычно пускают в луже. Взрослые, как правило, мгновенно о них забывают. А вы – взрослый человек, Футроз.

– Вы напрасно разговариваете со мной в таком тоне!

Футроз явно сдерживал раздражение.

– Вы же его бросили! Чего вы хотите? Я не понимаю… А-а-а!

Осенённый Футроз подошёл к письменному столу, выдернул ящик и достал пачку денег. Положил её перед Франком.

– Здесь ровно столько, сколько позволит вам снова стать человеком. Но вы мгновенно исчезнете из города. Пусть и не таким странным способом, как это нафантазировал себе Тирей.

– Что это за способ? – поинтересовался Франк.

– Неважно, – уклонился Футроз. – Годится любой, даже самый банальный: пароход, автомобиль, поезд…

– Сколько здесь? – кивнул на пачку банкнот Франк.

– Тысяча фунтов.

Франк распушил пачку рывком пальцев, покидал на ладони:

– Порядочные деньги! Здесь отели и каюты первого класса, крупная игра и женщины… Но послушайте, Футроз! Почему вы так кичитесь всем этим? Я такой же счастливый человек, как и вы. Я путешествую. Правда, на крыше вагонов. Но это даже приятнее! По крайней мере, я вижу звёзды, которых не видно из вашей каюты… Я играю. Правда, на мелочь, но получаю больше удовольствия, чем вы: вы можете выиграть одну виллу, которая вам не нужна, а я выигрываю бутылку дешёвого «Кьянти», которая необходима моей пересохшей глотке…

Франк подбросил в последний раз пачку на ладони и ловко кинул её в ещё раскрытый ящик стола.

– Можете на эти фунты послать на курорт какую-нибудь чахоточную девчонку с улицы. Будет ещё один кораблик, вырезанный из коры и брошенный в лужу. Зато станут говорить: Футроз – святой человек!

Скучающим взглядом Футроз взглянул на часы.

– Да, да, понимаю! – Франк встал и приблизился к Футрозу. – Слушайте, вы, святой человек! Я не хочу – вы слышите! – не хочу, чтобы из постоянной благодарности к благодетелям Тири стал подлецом и прохиндеем. Облагодетельствованные должны кланяться. Всё ниже и ниже. А подачки вызывают жажду получать ещё и ещё. К чёрту! Пускай пробивается сам.

– Вы… вы портите ему судьбу! – задохнулся от гнева Футроз.

– Да, – усмехнулся Франк. – Но зато это будет его судьба… Тысяча фунтов! – Франк расхохотался.

…В тёмном углу лестничной площадки вжались в стену огромный ливрейный слуга и Урания Тальберг.

Распахнулась дверь из кабинета Футроза, и в её проёме показался хохочущий Франк.

– Тысяча фунтов! – продолжал хохотать он, явно иронизируя на Футрозом. – Всего тысяча фунтов за человеческую судьбу!

– Он вымогал деньги! – зашипела Урания. – Тысячу фунтов!

…Напротив дома Футроза, вжавшись в тень противоположного дома, стоял Тирей. Он с ужасом и надеждой смотрел на парадную дверь особняка.

Дверь распахнулась. Её распахнула Урания.

Слуга резко тряхнул Франка и швырнул его на тротуар.

В окне мелькнуло разгневанное лицо Футроза, испуганные личики Роэны и Элли.

Урания заметила Тирея.

– Шантажист! – прошипела она. – Вас пригрели, а вы занялись вымогательством!

– Но я… – пытался вставить Тирей.

– Молчите! Как дико с вашей стороны! Зачем вы прислали этого человека? Он сказал, что он ваш отец, и стал клянчить деньги! Фу!

– Ради бога… – шептал Давенат. – Я хочу объясниться… Хочу сказать всем… Господин Футроз…

– Господин Футроз и девочки уехали в Лисс.

– Но я только что видел… в окне…

– Никого нет дома. Слышите? Вы!

И разгневанная Урания захлопнула дверь перед носом Давената.

– Зачем вы это сделали? – бросился Тирей к хохочущему Франку. – Как вы смели?..

Он схватил Франка за лацканы пиджака и стал трясти его.

– Эй, Тири, потише! – прикрикнул на него Франк и с лёгкостью отшвырнул от себя. – Скандал, так скандал. Пусть знают Давенатов!

Франк выхватил из-за пазухи маленький бубен, хлопнул себя по откляченному заду и заорал на всю улицу:

Вокруг стала собираться гогочущая толпа. Раздался свисток полицейского.

…Скандализованный Футроз гневным жестом задёрнул штору.

…Скандализованный дом Футроза задёрнул все шторы в своих окнах.

Дом сразу словно ослеп.

Но для Тирея стало темно на улице.

Он побежал.

…Улица зазвучала своими самыми низменными звуками…

Лаяли собаки.

Визжали сцепившиеся торговки фруктами.

Навстречу Тирею шли исключительно уродливые женщины. Нечёсаные, неряшливо одетые.

На углу пьяные матросы затевали драку.

Сумерки сгущались резко, как не бывает на самом деле.

Старуха в чёрном вывалила под ноги мчащемуся Тирею тачку с гнилыми апельсинами.

Тирей чуть не поскользнулся на гнилом апельсине и…

Увидел себя на морском берегу.

Тяжело дыша, он огляделся. Было темно. Вверх – по холму – поднимались огни города.

На берегу метался вместе с ветром одинокий фонарь. Порой он вырывал из тьмы кусок моря: огромные, серые, как купающиеся слоны, в волнах покачивались заякоренные нефтяные цистерны.

Вдруг погасли городские огни. Качнувшись, перестал светить береговой фонарь. Сквозь обрывки облаков пробивалась луна. Все или заснули, или притаились.

Стало тихо.

В тишине Тирей услышал приближающийся стук барабана. Солдаты вышли из переулка и прошли мимо него. Впереди шёл барабанщик с тёмным лицом.

Тирей бросился в переулок и заколотил в первую попавшуюся дверь.

Дверь открыла старуха, которая вывалила ему под ноги гнилые апельсины.