Большая четверка (пер. Голубевой) - Кристи Агата - Страница 15

– О! Это совсем легко, – с улыбкой ответил я.

Мы обменялись еще несколькими фразами, а затем я узнал, что принят на службу. Все, что было нужно мистеру Райланду, – так это секретарь, хорошо знакомый с английским обществом и его обычаями, а для других дел с ним приехали американский секретарь и стенографистка.

Два дня спустя я отправился в Хэттон-Чейз, имение герцога Ломширского, – американский миллионер арендовал поместье на полгода.

Мои обязанности оказались совсем несложными. В моей жизни был период, когда я работал личным секретарем весьма занятого делами члена парламента, так что я не мог сказать, будто роль мне незнакома. Мистер Райланд обычно приглашал на выходные множество гостей, но остальная часть недели проходила сравнительно спокойно. Я редко видел мистера Эпплбая, секретаря-американца, но он показался мне симпатичным человеком и вполне обыкновенным американцем, очень квалифицированным работником. Зато мисс Мартин, стенографистку, я видел гораздо чаще. Это была хорошенькая девушка лет двадцати трех – двадцати четырех, с золотисто-каштановыми волосами и карими глазами, которые при каждом подходящем случае вспыхивали озорством, но обычно она опускала их с притворной скромностью. Мне показалось, что она не слишком-то любит своего нанимателя, хотя, конечно, она никогда не позволяла себе даже намека на что-то в этом роде; однако пришло время, когда я неожиданно завоевал ее доверие.

Я, само собой, осторожно изучал всех, кто жил в доме. Пара человек из прислуги были наняты недавно, как я понял, еще один лакей и несколько горничных. Дворецкий, экономка и повар принадлежали к штату самого герцога, который позволил им остаться в имении на время аренды. Горничных я сразу выбросил из поля зрения как фигуры незначительные; зато я очень внимательно наблюдал за Джеймсом, вторым лакеем. Однако было совершенно очевидно, что он всего лишь лакей, и ничего кроме лакея. Его вообще-то нанял дворецкий. Вот кто показался мне куда более подозрительным, так это Дейвс, личный слуга Райланда, которого он привез с собой из Нью-Йорка. Дейвс был по рождению англичанином и обладал безукоризненными манерами, но я все равно подозревал его.

Я провел в Хэттон-Чейз уже три недели, но за это время не случилось ничего такого, что я мог бы счесть подтверждением своей теории. Я не видел никаких следов деятельности Большой Четверки. Мистер Райланд был человеком бьющей через край силы и энергии, яркой личностью, но я все более склонялся к мысли, что Пуаро ошибся, когда в своих предположениях связал этого миллионера с чудовищной организацией. Как-то вечером за обедом я даже услышал, как мистер Райланд упомянул Пуаро.

– Великолепный маленький человечек, так о нем говорят. Но он лодырь. Откуда я это знаю? Я предложил ему выгодное дельце, а он отказался в последнюю минуту. Я больше не желаю слышать об этом мсье Эркюле Пуаро.

В такие моменты я особенно ощущал надоевшие прокладки за щеками.

А потом мисс Мартин рассказала мне весьма удивительную историю. Райланд в тот день уехал в Лондон, забрав с собой мистера Эпплбая. Мы с мисс Мартин после чая отправились погулять по саду. Мне очень нравилась эта девушка, она была так безыскусна, так естественна! Но я видел, что-то гнетет ее, и в конце концов ее прорвало.

– Знаете что, майор Невилл, – сказала она, – я всерьез подумываю уволиться отсюда.

Я, наверное, выглядел немало удивленным, потому что она торопливо продолжила:

– О! Я знаю, это прекрасное место во всех отношениях. Большинство людей сочли бы меня дурой, раз я так поступаю. Но я не желаю выносить оскорбления, майор Невилл. Если кто-то обрушивается на меня с руганью, как извозчик, – это нестерпимо. Ни один джентльмен не должен так поступать.

– Неужели Райланд ругается при вас?

Она кивнула:

– Конечно. Он всегда довольно раздражителен и легко выходит из себя. Ну, это естественно. Он работает дни напролет. Но впадать в такую ярость… и, собственно, совершенно без причины! Он выглядел так, словно готов был убить меня! И, как я уже сказала, без какой-либо причины!

– Расскажете мне об этом? – спросил я, искренне заинтересованный.

– Ну, как вы знаете, я вскрываю все письма мистера Райланда. Некоторые из них я передаю мистеру Эпплбаю, с другими разбираюсь самостоятельно, но все-таки предварительная сортировка лежит на мне. И еще время от времени приходят письма на голубой бумаге, помеченные в углу крошечной цифрой 4… Прошу прощения, вы что-то сказали?

Я не сумел удержаться от приглушенного восклицания, но тут же поспешил покачать головой и попросил ее продолжить.

– Ну, как я и говорю, время от времени приходят эти письма, и у меня строгий приказ: ни в коем случае не вскрывать их, а просто передавать мистеру Райланду. Конечно, я всегда именно так и делала. Но вчера утром пришло необычно большое количество разной почты, и я вскрывала письма в ужасной спешке. И по ошибке вскрыла одно из таких писем. Как только я обнаружила это, я тут же с извинениями передала его мистеру Райланду. К моему крайнему изумлению, он вдруг разъярился и разразился руганью. Я ужасно испугалась, я уже говорила вам об этом.

– Любопытно, что же такого было в том письме? Из-за чего он взбесился?

– Абсолютно ничего особенного… это и есть самое странное во всей истории. Я же прочла его, прежде чем поняла свою ошибку. Письмо было совсем коротким. Я запомнила его от слова до слова, и там не было совершенно ничего такого, что могло бы расстроить кого бы то ни было!

– Неужели можете повторить целиком? – поддел я.

– Да. – Девушка на мгновение замолчала, потом медленно заговорила, а я потихоньку записывал в это время: – «Дорогой сэр… Мне необходимо сказать, что недвижимость – самое важное сейчас. Если вы настаиваете на каменоломне, тогда семнадцать тысяч – разумная цена. Но все равно одиннадцать процентов комиссионных – лишнее, четырех будет вполне достаточно… Искренне ваш – Артур Левершем».

Мисс Мартин продолжила:

– Понятно, что речь идет о некоей недвижимости, которую мистер Райланд подумывает купить. Но, видите ли, я чувствую, что человек, способный впасть в такую ярость из-за пустяка, просто-напросто опасен. Мне бы хотелось знать, что вы об этом думаете, майор Невилл? Вы куда лучше меня знаете жизнь.

Я постарался успокоить девушку, сказав ей, что мистер Райланд, возможно, страдает сильным расстройством желудка и оттого так вспыльчив. В конце концов она ушла, в общем, уже не такая огорченная. Но сам я вовсе не удовлетворился собственными объяснениями. Когда девушка скрылась из виду и я остался один, я раскрыл свою записную книжку и просмотрел записанное письмо. Что оно могло значить, это совершенно невинное с виду послание? Касалось ли оно финансовых дел Райланда, и миллионер попросту встревожился из-за того, что предполагаемая сделка могла сорваться? Такое объяснение было вполне возможно. Но я помнил о маленькой цифре 4, которой помечались конверты, и чувствовал, что наконец-то напал на нужный след.

Весь тот вечер я ломал голову над письмом и большую часть следующего дня тоже – а потом вдруг пришла разгадка. Она оказалась совсем простой. Цифра 4 была ключом. Если прочитать в письме каждое четвертое слово, получается совершенно другое послание. «Чрезвычайно важно видеть вас каменоломня семнадцать одиннадцать четыре». Семнадцать должно было означать семнадцатое октября – то есть завтра; одиннадцать – это время; а четверка, видимо, служила подписью или же напоминала о загадочном Номере Четвертом, а может быть, служила, так сказать, фирменным знаком Большой Четверки вообще. Слово «каменоломня» также поддавалось разгадке. На территории поместья как раз имелась большая заброшенная каменоломня – примерно в полумиле от дома; это было весьма уединенное местечко, идеальное для тайных встреч.

Несколько мгновений я боролся с искушением самому устроить там представление. То была бы особая честь для меня, как говорится, перо на шляпу, к тому же чего стоило удовольствие обыграть самого Пуаро!