Двадцать лет спустя (часть вторая) (худ. Клименко) - Дюма Александр - Страница 31

— Атос прав: я тоже не могу на вас надивиться, — добавил Арамис, сжимая его в своих объятиях. — Чего бы вы только не совершили, с вашим умом, верным глазом и железной рукой, служа порядочному человеку!

— Теперь, — сказал гасконец, — когда дело кончилось благополучно, я готов принять ваши похвалы и любезности за себя и за Портоса. Времени у нас достаточно, продолжайте в том же духе.

Слова д’Артаньяна напомнили друзьям о том, что они были обязаны своим спасением также Портосу, и они горячо пожали ему руку.

— Теперь все дело в том, — сказал Атос, — чтобы не бежать как угорелым куда глаза глядят. Нужно выработать план действий. Что нам предпринять?

— Что нам предпринять? Черт возьми, это решить нетрудно!

— Если нетрудно, так скажите, д’Артаньян!

— Мы должны добраться до ближайшей гавани и, сложив наши скудные средства, нанять на них корабль, который отвезет нас во Францию. Лично я жертвую на это все свои деньги до последнего гроша. Жизнь — самое ценное сокровище, а наша жизнь, надо сказать правду, висит сейчас на волоске.

— А ваше мнение, дю Валлон? — спросил Атос.

— Я вполне согласен с д’Артаньяном, — сказал Портос. — Эта Англия — отвратительная страна.

— Вы твердо решили уехать? — спросил Атос д’Артаньяна.

— Разумеется, черт возьми, — сказал тот. — Не вижу, что бы могло меня удержать здесь.

Атос переглянулся с Арамисом.

— Что же, поезжайте, друзья мои, — сказал тот со вздохом.

— Как — поезжайте? — спросил д’Артаньян. — Вы хотите сказать: поедем?

— Нет, мой друг, — сказал Атос. — Мы должны расстаться.

— Расстаться! — вскричал д’Артаньян, пораженный этой неожиданной новостью.

— Ба! — произнес Портос. — Зачем нам расставаться, раз мы вместе?

— Потому что вы данное вам поручение исполнили и можете, даже должны вернуться во Францию, а мы своего дела не завершили.

— Как — не завершили? — спросил д’Артаньян, с удивлением глядя на Атоса.

— Да, мой друг, — кротко, но твердо ответил Атос. — Мы приехали сюда защищать короля Карла; мы его плохо берегли, и теперь нам надо спасти его.

— Спасти короля? — воскликнул д’Артаньян, переводя изумленный взор с Атоса на Арамиса.

Тот только утвердительно кивнул головой.

Д’Артаньян с глубоким состраданием посмотрел на обоих друзей: у него явилась мысль, что они помешались.

— Неужели вы говорите серьезно, Атос? — сказал д’Артаньян. — Король окружен целым войском, которое ведет его в Лондон. Войском этим командует мясник или сын мясника полковник Гаррисон. Сразу по прибытии короля в Лондон начнется суд. За это я могу поручиться, так как достаточно слышал об этом из уст самого Кромвеля и знаю, что произойдет.

Атос снова переглянулся с Арамисом.

— По окончании процесса приговор будет немедленно приведен в исполнение, — продолжал д’Артаньян. — О, господа пуритане не любят откладывать дело в долгий ящик!

— А как вы думаете, к чему приговорят короля? — спросил Атос.

— Боюсь, что к смертной казни: мятежники слишком яростно боролись с Карлом Первым, чтобы надеяться на его прощение, и им остается только одно средство — уничтожить его. Разве вы не знаете, что сказал Кромвель во время посещения Парижа, когда ему показали Венсенский замок, где был заключен принц Вандом?

— Что же он сказал? — спросил Портос.

— Когда имеешь дело с принцами, прикасаться можно только к их голове.

— Я слышал об этом, — сказал Атос.

— Так неужели вы думаете, что теперь, захватив короля, он отступит от своего правила?

— О нет, я вполне с вами согласен. Но тем больше оснований не покидать короля, когда ему угрожает такая опасность.

— Атос, вы начинаете сходить с ума!

— Нет, мой друг, — кротко возразил дворянин. — Лорд Винтер приехал за нами во Францию и привел нас к королеве Генриетте. Ее величество оказала нам честь, пригласив меня и д’Эрбле для защиты своего супруга; мы дали королеве слово, и этим словом отдали ей все. Мы отдали в ее распоряжение свою силу, свои способности — словом, свою жизнь. Мы теперь должны сдержать свое слово. Как вы полагаете, д’Эрбле?

— Да, — подтвердил Арамис, — мы обещали.

— Затем, — продолжал Атос, — у нас есть еще другая причина; слушайте хорошенько. Все во Франции прогнило и пришло в упадок. У нас есть десятилетний король, который сам еще не знает, чего хочет; у нас есть королева, ослепленная своей запоздалой страстью; у нас есть министр, управляющий Францией, как огромной фермой, то есть занятый только тем, как бы выжать из нее побольше золота с помощью итальянского лукавства и интриг; у нас есть принцы, которые стоят в эгоистической оппозиции и добьются только того, что урвут у Мазарини немного золота или клочок власти. Я служил им не потому, что люблю их (богу известно, что я ценю их не больше, чем они стоят, а стоят они немного), но по убеждению. Сейчас другое дело; здесь я встретил на своем пути истинное несчастье, несчастье, постигшее короля и затрагивающее судьбы всей Европы; и я решил служить этому королю. Если нам удастся спасти его, это будет прекрасно; если мы умрем за него, это будет благородно.

— Но ведь вы наперед знаете, что погибнете, — сказал д’Артаньян.

— Мы боимся, что да, и скорбим лишь о том, что умрем вдали от вас.

— Что же вы будете делать в чужой, враждебной стране?

— В молодости я путешествовал по Англии и говорю по-английски, как англичанин; Арамис тоже немного знает этот язык. О, если бы вы были с нами, друзья мои! Объединившись вновь после двадцатилетней разлуки, мы вчетвером с вами, д’Артаньян, и с вами, Портос, могли бы сразиться не только с Англией, но с целыми тремя королевствами.

— И вы обещали королеве Генриетте, — продолжал д’Артаньян раздраженно, — проникнуть в лондонский Тауэр, перебить сто тысяч солдат и победить, несмотря на волю всего народа и честолюбие такого человека, как Кромвель? Вы не видали этого человека — ни вы, Атос, ни вы, Арамис. Знайте, это гениальный человек, который очень напоминает мне нашего кардинала — не этого, а того, великого. Не берите же на себя слишком много. Умоляю вас, милый Атос, не жертвуйте собой напрасно. Когда я на вас смотрю, вы кажетесь мне благоразумным человеком; но послушать вас, вы совсем сумасшедший. Помогите же мне, Портос! Что вы думаете об этом? Скажите откровенно.

— Ничего хорошего, — ответил Портос.

— Послушайте, — продолжал д’Артаньян, досадуя, что Атос прислушивается не к его словам, а к своему внутреннему голосу. — Я никогда не даю плохих советов. Так вот, поверьте мне, ваша миссия закончена, закончена с честью. Вернитесь во Францию с нами!

— Друг мой, — сказал Атос, — наше решение непоколебимо.

— Быть может, у вас есть какие-нибудь другие побуждения, которых мы не знаем?

Атос улыбнулся.

Д’Артаньян сердито хлопнул себя по ляжке и принялся приводить самые убедительные доводы, какие только могли прийти ему в голову. Но на все его слова Атос улыбался — спокойно и ясно, а Арамис только качал головой.

— Ну, хорошо же! — воскликнул наконец д’Артаньян, выходя из себя. — Пусть будет по-вашему! Раз уж вы непременно этого хотите, ляжем костьми в этой гнусной стране, где вечно холодно, где туман считается хорошей погодой, дождь — туманом, а поток — дождем, где солнце похоже на луну, а луна на сыр. Впрочем, если уж надо умереть, то не все ли равно где: здесь или в другом месте?

— Но не забывайте, дорогой друг, — сказал Атос, — что здесь придется умереть раньше срока.

— Ба! Немного раньше, немного позже, стоит ли об этом говорить?

— А я так удивляюсь, что мы все еще живы, — произнес задумчиво Портос.

— Не беспокойтесь, Портос, смерть не заставит себя ждать, — отвечал д’Артаньян. — Значит, решено, и если Портос не имеет ничего против…

— Я, — сказал Портос, — готов на все, что вам угодно… К тому же я нахожу прекрасным то, что сейчас говорил граф де Ла Фер.

— Но ваша будущность, д’Артаньян? Ваши честолюбивые надежды, Портос?

— Наша будущность, наши честолюбивые надежды! — ответил д’Артаньян с каким-то лихорадочным возбуждением. — Где уж нам этим заниматься, раз мы спасаем короля? Когда король будет спасен, соберем всех его друзей, разобьем наголову пуритан, завоюем Англию, вернемся с королем в Лондон, усадим его на престол…