Поединок. Выпуск 9 - Акимов Владимир Владимирович - Страница 12

— Поздравляю, рядовой Романцев, — Смолин через силу улыбнулся. — Так держать.

— Будем стараться, — кивнул Романцев и добавил тихо: — А вот и деталька нарисовалась.

— Что за деталька? — насторожился Смолин.

— Интересная. Последний, так сказать, штрих. Но в то же время, как сказал Маяковский Владимир Владимирович: любовная лодка разбилась о быт…

— Не до шашней сейчас. Давай думать, что делать-то будем?

— Исключительно этим и занимаюсь. В свободное от шашней время… Слушай, командир: вон стройка — склады. А дорога — вон она где, — Романцев ткнул перчаткой. — Здесь наверняка летом болото, — он показал на белую целину перед складами, сбоку которой по низкорослым кустам уходили «нефтеразведчики». — Как же тут летом на стройку материалы-то с дороги доставляют?

— Не знаю… — пожал плечами Смолин. — Может, краном. Знаешь, рельсовым…

Он понял, что Романцев уже нашел или находит решение, и ждал, пока тот «прокачает» все элементы. Перед тем, как высказаться.

Если уж Толя Романцев в чем-либо убеждался и считал, что нужно действовать так и не иначе, потому что именно так правильно, пусть и рискованно, или справедливо, — он становился упрям, несговорчив и всеми правдами-неправдами старался поступить «как доктор прописал» — так он выражался. За что порой прикладывали его крепко, взять хоть разжалование вкупе с гауптвахтой…

— Где ж Степа-то наш? — щурясь, проговорил Романцев. — Мы без него, как без рук…

Это было всего две недели назад… На погонах Романцева ярко поблескивали сержантские лычки. Он стоял возле дверей спортзала: там лихие боксеры из другой роты показывали друг другу разные приемы. К Романцеву подошел парень, жилистый, смуглый, в белой, как у всех, одежде и, как все, босиком. Звали его Игорь.

— Ну? — резко спросил Игорь. — Чего вам надо?

— Вообще-то, — начал Романцев, — на «вы» я говорю только с девушками и пожилыми особями обоих полов, мы с тобой, может, на «ты» обойдемся?

— Короче, — Игорь разжимал и сжимал кулаки, делая разминку кистям.

— Могу, — кивнул Романцев. — Ты ж Инку Батракову знаешь?

— Ну? — Игорь смотрел выжидающе.

— Хороший ответ, — кивнул Романцев. — А то, что у нее дома неприятностей выше крыши?

Игорь пренебрежительно лишь веки опустил.

— И это все? — спросил Романцев.

— Нет. Если ты отсюда не свалишь, я тебя отделаю, как бог черепаху.

— Очень может быть, — согласился Романцев. — Но только сначала глянь, — он вывернул левый кулак. — Что это? — и мгновенно разжал.

Игорь на какую-то долю секунды глянул — и уже в следующее мгновение летел, снесенный романцевским правым.

— Вот так-то, — сказал Романцев выскочившим из зала боксерам. — Против лома нет приема, боксеры…

— Окромя другого лома, Толя, — услышал он и обернулся — прямо за его спиной стоял сержант Смолин и еще двое солдат со штыками на белых поясах и бляхами патрульных. Они его и проводили на «губу». И сколько бы раз Толя Романцев не возвращался мысленно к Инке Батраковой и нехорошему разлучнику-боксеру, все кончалось той же «губой» и потерей ярких лычек. По-другому никак не получалось.

…Тем временем Степа Пантелеев загнал вездеход во двор отделения милиции поселка Полярный — это майор Лесников связался с местным начальником, и тот разрешил. Степа забросил за спину три «Калашникова» — Смолин и Романцев автоматы оставили, чтобы по аэровокзалу с оружием не шататься. Взглянул на часы. Времечко поджимало, до назначенного сержантом десять минут оставалось, а до аэродрома от милиции чуть не час ходу по заваленной снегом улице. Хорошо, милицейский патруль в аэросани его посадил и за семь минут домчал. Степан радовался: сержант Смолин похвалит Степанову точность, ан нет…

Вот так фокус — нет товарищей. Что ты будешь делать? Все говорят: вот только-только здесь были. А куда тогда сплыли? Летчики, говорят, нефтеразведчиков уговаривали с собой в самолет взять, так, может, уговорили и теперь его возле самолета ждут не дождутся? А старик каюр, кет по национальности, а может, орочон, махнул куда-то в сторону:

— Туда военные ребята побежал.

Это старый, понятно, напутал. Нечего им там делать. Значит, надо к самолету. Это рукой подать, метров триста, во-он по тем кустам, мимо поля и за склады недостроенные, так Степе объяснили…

Тут за складами густо зататакал самолетный двигатель — видно, начали прогрев и отладку перед полетом. И смолк…

— …Стоп, граждане! — запыхавшийся Смолин преградил дорогу «нефтеразведчикам» в узком проходе между двумя бетонными стенами.

— В чем дело, сержант? — нахмурился Андрей. — Тебе же ясно сказано: взять мы вас не можем!

— Дело в том… — Смолин дышал как можно размеренней, стараясь восстановить дыхание. — Что вы никуда не полетите…

— Чего?! — грозно выдвинулся Черный, сразу устранить препятствие ему мешал груз на плечах.

— Погоди, — остановил его Андрей. — Кто ты такой, чтоб нас задерживать?

— Сержант Советской Армии. Разве не видно?

— Видно, что ты нахал, парень, — губы Андрея жестко сжались. — И разговор будет с тобой как с нахалом!

— Не надо, Андрюша, — вперед вышла Лена, тронула Смолина за рукав. — Ну что вы… Нельзя так… Мы понимаем, что у вас всякие там приказы… Только мы здесь при чем? Нам лететь нужно…

— Елена! — приказал Андрей. — К самолету! Может, ты и ее не пропустишь?

— Ее пропущу… — Смолин изо всех сил старался не показать вдруг возникшей растерянности.

«А вдруг Толька ошибся, и они никакого отношения к медвежонку не имеют?.. Просто совпадение? А я на них буром пру?»

…Лена направилась за угол, к невидимому от них самолету.

…Романцев карабкался по угластым горам бетонных плит, наледенелых и заснеженных.

Шел по карнизу над снежными глубинами, куда сорвись, если не расшибешься, то не вынырнешь.

Балансировал на узких рельсах перекрытий недостроенного склада, за которым самолетный двигатель теперь трудился на малых оборотах…

…Тюки и рюкзаки были сброшены на снег.

Смолин прислонился к стене и, постанывая, со всхлипом втягивал в себя жгучий морозный воздух.

Черный поиграл пальцами в меховой перчатке, готовясь для нового удара. Белый, нехорошо улыбаясь, заходил справа.

— Не надо, — сказал Андрей. — Сержант понял, что он не прав. Шмотки! И — к самолету…

Романцев выпрыгнул из оконного проема складской конторы. В два прыжка — к ближнему тюку. И полоснул вдоль ножевым штыком. Взвизгнула под сталью промороженная ткань — на снег вывалились смерзшиеся комы черно-красного мяса. Романцев полоснул по второму тюку — полезли, поползли связки мехов, белая медвежья шкура.

— Ты что?! — только и смог выкрикнуть Андрей.

— Как в аптеке, товарищ сержант! Они! — зло и весело выкрикивал Романцев. — Вот ведь какая плешь, гуси-лебеди! А ведь мы по-хорошему просили самолетик ненадолго, — и только здесь увидел, что со Смолиным неладно.

Подошел, заглянул в суженные болью глаза.

— Сейчас мы с него получать будем. Кто?

— Романцев! — морщась от боли, предостерегая, прохрипел Смолин.

Но было уже поздно: Черный и Белый метнулись к длинной, метра в полтора, сумке и через мгновение уже держали солдат на мушках пятизарядных мелкокалиберных карабинов.

— А теперь кто с кого получит? — Белый передернул затвор. — Брось штык!

— Кончай дурочку ломать, — Романцев слегка побледнел, но штык не бросил. — С этим не балуются.

Клацнул затвор Черного.

— И глазом не моргну, шмакодявка! — Кивнул на сугробы за проемами складских ворот: — Только к лету и найдут. Брось штык! Ну!

— Романцев, брось, приказываю… — Смолин постепенно приходил в себя. Голова уже работала четко, но решения не было. Ясно было одно: надо быть готовым ко всему, собраться предельно, следить за каждым движением, словом, жестом противников, нет — врагов! И тянуть время. Обстановка подскажет… Обязательно. Надо только услышать!..