Маг - Моэм Уильям Сомерсет - Страница 31

Артур молчал. Ее горячечные слова вызвали у него страшное подозрение, и он едва сдерживался. Подумалось, что какой-то сильный шок помутил разум Маргарет.

Она закрыла лицо руками.

– Послушай, – сказал он, – ты должна немедленно уйти отсюда. Тебе нельзя больше жить с ним. Ты никогда не должна возвращаться к нему.

– Я не могу покинуть Хаддо. Мы связаны нераздельно.

– Но это же чудовищно! Ведь ничто не может удерживать, тебя. Вернись к Сюзи. Она будет добра к тебе, поможет забыть все, что ты пережила.

– Это бесполезно. Это ничего не изменит.

– Почему?

– Потому что, несмотря ни на что, я безумно люблю его.

– Маргарет!

– И ненавижу. Он внушает мне отвращение. И все же что-то в моей душе, пусть против воли, притягивает меня. Моя плоть стремится к нему.

Артур в смущении обернулся. Его отшатнуло от несчастной.

– Я противна тебе?

Он покраснел, но не находил ответа. Мог сделать лишь; слабый отрицательный жест.

– Если бы ты только знал! – повторила она горестно.

В ее тоне прозвучала такая безысходность, что он с удивлением посмотрел на Маргарет. Щеки ее пылали, грудь вздымалась, как будто молодая женщина была готова разрыдаться.

– Ради Бога, не смотри на меня! – резко вскрикнула она.

И отвернулась, спрятала лицо. Голос был глух и неестественен.

– Если бы ты посетил Монте-Карло, то слышал бы, что там говорили о нас. Бог знает, откуда все это стало известно досужим сплетникам, но они считали, что только благодаря мне Оливеру везло за игорным столом. И ему доставляло удовольствие развращать мою душу. Во мне не осталось чистоты. Я насквозь порочна. Он заставил меня погрязнуть в разврате, и я презираю себя. Не могу думать о себе без отвращения.

Лицо Артура залил холодный пот, оно побелело, как мел.

Ему стало ясно, что он сейчас прикоснулся к тайне, которую не может постичь. Маргарет лихорадочно продолжала:

– Тогда, за ужином, я рассказывала неприличный анекдот и видела, что тебе безумно стыдно за меня. Но это не я говорила, я выполняла его волю. Знала, что это пошлость, и со смехом смаковала ее. Получала удовольствие от сальностей, от того, что причиняю тебе боль, наслаждалась смущением женщин. Во мне словно живут два человека; но мое собственное «я», то прежнее «я», которое ты знал и любил, с каждым днем становится все слабее и, боюсь, вскоре совсем исчезнет. И останется только распутная душа в девственном теле.

Артур попытался собраться с мыслями. Он понимал, что попал в такое положение, когда важнее всего придерживаться реального взгляда на вещи.

– Ради Бога, оставь его. То, что ты рассказала, дает все основания для развода. Это же чудовищно. Твой муж безумен, его следует поместить в сумасшедший дом.

– Мне уже ничем не поможешь.

– Но если он тебя не любит, зачем ты ему?

– Не знаю, но, кажется, начинаю понимать. Маргарет пристально посмотрела на Артура. Теперь она выглядела абсолютно спокойной.

– Думаю, я нужна ему для некоего магического действа. Не могу сказать, безумен он или нет, но чувствую, что Хаддо замышляет какой-то страшный эксперимент, и нужна ему для этого. Пока это меня спасает.

– Спасает?

– Да. Он не убьет меня, пока я ему необходима. Может статься, что в процессе этого эксперимента я обрету свободу.

Артур был потрясен безразличием, с которым говорила, она о себе. Он встал и подошел к ней.

– Послушай, ты должна взять себя в руки. Это безумие. Если ты не изменишь образа жизни, то попросту сойдешь с ума. Ты должна уйти со мной. Как только окажешься неподвластной ему, сразу же успокоишься. И никогда больше не увидишь его. Если боишься – я спрячу тебя, а адвокаты все устроят с разводом.

– Я боюсь.

– Но я обещаю, что ему не удастся причинить тебе зло. Будь благоразумна, Маргарет. Мы же в Лондоне, вокруг нас люди. Каким образом сможет он дотянуться до тебя, пока мы поедем по запруженным толпой улицам? Я отвезу тебя прямо к Сюзи. Через неделю ты будешь смеяться нал своими страхами.

– Ты уверен, что сейчас, в данный момент, его нет в этой комнате? И он не слышит всего, о чем мы беседуем?

Ее внезапный вопрос заставил Артура вздрогнуть. Он быстро оглянулся.

– Господи! Ты сошла с ума. Видишь же, что в комнате пусто.

– Повторяю: ты не ведаешь, какой властью он обладает. Слышал ли ты когда-нибудь старые сказки, которыми няньки обычно пугают малышей, о людях, превращающихся в волков и рыщущих ночами по окрестностям?

Она испытующе смотрела на него.

– Иногда, когда он возвращается утром с налитыми кровью глазами, измочаленный и странно возбужденный, я воображаю, что он тоже… – Она осеклась и запрокинула голову. – Ты прав, Артур, кажется, я схожу с ума.

Артур ощущал свое бессилие. Не знал, что предпринять, как убедить ее. Маргарет заговорила снова. Теперь ее голос дрожал от отчаяния.

– Когда мы поженились, я напомнила ему, что он обещал познакомить меня со своей матерью. Он никогда не рассказывал о ней, но я чувствовала, что мне необходимо ее увидеть. Однажды, как-то вдруг, Оливер приказал мне готовиться к поездке. И мы отправились. Казалось, проехали тысячу миль, пока наконец не добрались до большого дома, окруженного высокой стеной. Окна зарешеченные. Нас привели в огромную пустую комнату. Унылую и холодную, как зал ожидания на вокзале. Здесь к нам по дошел какой-то человек, высокий мужчина во фраке и золотых очках. Хаддо представил его мне как доктора Тейлора. И тут я вдруг все поняла.

Она снова торопливо бросала слова, глаза были широко раскрыты, будто перед ними разворачивалась картина, потрясшая ее своим ужасом.

– Я поняла, что мы в сумасшедшем доме, хотя Оливер не предупредил меня. Мистер Тейлор повел нас наверх по широкой лестнице. И наконец мы очутились в большой спальне – О, если бы ты только знал, что я там увидала! От испуга едва не грохнулась в обморок. Никогда прежде не была я в таком месте… никогда не была в клетке. Стены и полы ее были обиты войлоком…

Она провела рукой по лбу, пытаясь прогнать страшные воспоминания.

– Я все еще вижу это. И никогда не смогу забыть. – В ее воображении с беспощадной ясностью возникла огромная бесформенная фигура, какая-то гора, громоздившаяся в одном из углов клетки. Когда они вошли, эта гора слегка шевельнулась, и до сознания Маргарет дошло, что перед ней человеческое существо – женщина, обряженная во фланелевый коричневый балахон; вероятно, когда-то крупная и статная, а теперь отталкивающе тучная. Она повернула к ним свое огромное лицо, лишенное всякого выражения. Волосы всклокоченные, седые и жидкие. Но больше всего в этом существе ужаснуло Маргарет ее поразительное сходство с Оливером.

– Он сказал, что перед нами его мать, и она находится тут двадцать пять лет.

Артур с трудом мог выдержать полный ужаса взгляд Маргарет. И не знал, что ответить. Вскоре она, как бы про себя, снова заговорила. Негромко, сбивчиво, заламывая руки.

– Бог знает, как я все это вынесла! Хаддо часто надолго уезжал, и я с утра до ночи оставалась в его доме в Скине, наедине со своими малодушными страхами. Иногда казалось, что Оливер одержим патологической страстью ко всему греховному и омерзительному. Он мог отправиться в Ливерпуль или Манчестер и вращаться там среди отбросов общества. Пока длился этот патологический, как у пьяниц запой, для него не существовало никаких моральных запретов. Он водился с отъявленными преступниками и мерзавцами, курил опиум в зловонных притонах – о, ты не можешь себе представить, с каким наслаждением погружался он на самое дно – и наконец возвращался, заросший грязью, в изодранной одежде, в саже, отупевший от длительного разврата и попоек, с горящими от поцелуев уличных девок губами. А как он бывает жесток, когда пускается в эти загулы. Я уверена, он получает дьявольское удовлетворение, видя чужие страдания и пороки.

Эти слова переполнили чашу терпения Артура, больше он выдержать не мог. И решил действовать. На столе стояла бутылка виски. Он налил немного в стакан и подал Mapгарет: