Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения - Россман Вадим - Страница 30

Из числа типичных африканских урбанистических иерархий выпадает и полицентричная и многостоличная Южная Африка, политические и урбанистические традиции которой смыкаются с традициями англосаксонских стран.

Исследователь проблемы африканских столиц Хамдан назвал черную Африку континентом эксцентричных столиц (Hamdan, 1964: 245). В большинстве случаев здесь происходит перемещение столиц из портовых городов в более центрально расположенные географические точки. Хамдан также называет «африканские столицы наиболее очевидным отпечатком пальцев Европы на теле африканской жизни» (Hamdan: 239), имея в виду не только расположение, ориентированное на внешние рынки, но и сам характер этих поселений и их структуру.

Наиболее общей чертой перемен в урбанистическом устройстве в этих государствах было продвижение новых столиц вглубь страны, а также стратегии патронажа, связанные с решением проблем межплеменного взаимодействия. Хотя большинство африканских президентов апеллировали к темам сбалансированного экономического развития страны и создания стимулов для национальной экономики, в реальности речь часто шла о создании новых очагов лояльности и патерналистского укрепления существующих политических режимов.

Так, в 1975 году президент Малави Хастингс Банда (1963–1994) перенес столицу в регион, близкий к месту своего рождения, где доминировала этническая группа чава, к которой он принадлежал (Potts, 1985).

Президент Берега Слоновой Кости Хафет Багни (или Уфуэ-Буаньи, как иногда транскрибируется его имя), который правил страной с 1960 по 1993 год, также перенес столицу из Абиджана в Ямусукро, в глубину страны и место своего рождения. Этот перенос был приурочен к пятому переизбранию этого президента, которое он отметил самим актом переноса. В Ямусукро был построен самый большой христианский собор в мире. До этого столица Берега Слоновой Кости переносилась еще три раза.

В Гвинее-Бисау столица была перенесена из островной Баламы в Бисау, опять же ближе к центру страны, в 1974 году (Тархов, 2008).

В ноябре 2012 года диктатор и черный расист Роберт Мугабе выступил с планом переноса столицы Зимбабве из Хараре в небольшое поселение Хампден (Mount Hamptden), в район Звимба, место его рождения. Хараре на протяжении многих лет занимал первое или одно из первых мест среди наименее пригодных для жизни столиц мира, и предложение было представлено как попытка разгрузить город. Некоторые члены правительства выступили резко против этих планов, указывая на разрушающуюся инфраструктуру других городов страны, скудный бюджет и на мотивации такого переноса, связанные с привилегиями для малочисленной богатой элиты страны. Ранее в Зимбабве было уже одобрено предложение о строительстве парламента в Хампдене.

Прямо противоположной была логика движения политического центра в Ботсване, где столица была перенесена в 1969 году из Мафикенга, традиционной базы одного из наиболее влиятельных племен страны (баролонг), в Габороне, который традиционно служил местом встречи и совещаний племенных вождей. Тем не менее и здесь цель переноса состояла в укреплении государственной власти за счет компромисса с наименее лояльными группами населения, которые составляли шесть из основных восьми племенных групп страны и которые до переноса столицы были источником опасности для центральной власти. Компромисс состоял как раз в приближении власти к центру их зоны влияния (Best, 1970; Hamdan, 1964; Clarke, 1971).

В Нигерии, освободившейся от колониального контроля Великобритании, столица переместилась из Лагоса, самого крупного города страны, в Абуджу. Вдохновителем этой идеи был генерал Муртала Мухаммед (1938—1.976), который пришел к власти в результате государственного переворота и вскоре был ранен повстанцами. Президент Шеху Шагар и продолжил его дело и перевел ряд министерств в Абуджу, но более решительные и решающие шаги в этом направлении были предприняты генералом Бабангидой в 1985 году.

Характеризуя степень катастрофичности ситуации со старой нигерийской столицей, африканский географ Мобогунжи метафорически назвал ее «районом бедствия, принявшим форму города». По всеобщему признанию, Лагос после приобретения страной независимости превратился в город с чрезвычайно низкими стандартами качества жизни и с трудом поддающийся управлению. Начиная с 1960-х годов нигерийская столица росла на 11–15 % в год, что создавало невероятные проблемы с транспортом и жильем и, конечно, никак не предполагавшуюся генеральными планами города нагрузку на его урбанистическую инфраструктуру (Falulu, 2003).

Но более фундаментальной политической задачей перемещения столицы здесь было объявлено укрепление центральной власти и усиление центральности столицы.

Во-первых, перенос позволил сместить столичный город ближе к геометрическому центру страны, между историческими Севером и Югом. Этот центр, казалось, создавал лучшие условия для администрирования территорий и замирения тех племен, которые в течение многих лет были непричастны к управлению или находились слишком далеко от политического и коммерческого центра государства. Важно отметить, что в Лагосе традиционно доминировали африканцы племени йоруба, что вызывало законное недовольство других этнических групп. Этнические и географические конфликты имели и религиозный аспект – противостояние по преимуществу мусульманского Севера христианскому Югу, где исторически находился центр политической власти. Смена столицы сулила, таким образом, преодоление или ослабление религиозных и этнических трений.

Одним из факторов, которые определили направление переезда, послужила также близость новой столицы к центрам одной из древнейших культур на африканском континенте, культуре Нок. Перенос, таким образом, как бы возвращал нигерийскую культуру к ее древним корням и истокам.

Именно фактическая центральность и провозглашенная нейтральность Абуджи и принципиальные преимущества этих параметров в размещении столицы для формирующейся нации подчеркивались в официальных правительственных заявлениях. «Новый город должен был стать поистине нейтральным центром, в котором северные, восточные и западные этнические группы могли бы сосуществовать в гармонии, свободными от исторического наследия господства доминирующих групп над существующими городскими центрами» (Moore, 1984: 174–175). Территория, отведенная на строительство нового города, составляла 8000 км2, в два раза больше, чем Лагос.

Реальность, однако, оказалась такова, что в результате переезда северные племена страны получили значительные преимущества и привилегии, во всяком случае с точки зрения южных христианских племен. Происходила также заметная исламизация Абуджи, которая выражалась, например, в архитектурном стиле многих публичных зданий и в здании Национальной ассамблеи, напоминающей своим куполом мечеть, что никак не устраивало христианский Юг. В полемике с Югом господствующие северные элиты пытались представить элементы исламского символизма в Абудже в качестве общевосточных или ориентальных декоративных элементов. «Ничейная земля», как описывали Абуджу в период агитации за новую столицу, на поверку оказалась не ничейной, а логическим дополнением северной сферы влияния. В сообщениях газет 19 северных штатов часто объединялись с Абуджей (Adebanwi, 2011: 96–97). К 2009 году мусульмане стали большинством в стране в силу более высокого темпа демографического воспроизводства, а центр в Абудже усилил их позиции.

Необходимо также подчеркнуть, что реальным толчком для реализации уже давно начатого процесса переноса столицы послужила попытка государственного переворота в 1990 году, в центре которого стояли южане и представители среднего пояса страны (территории, населенной этническими меньшинствами и отделяющей христианский Юг от мусульманского Севера). После этого генерал и президент страны Ибрагим Бабангида, северянин и мусульманин, в форсированном порядке стал переносить столичные функции в Абуджу и значительно увеличил финансирование этого проекта. В правление его предшественника Мохаммаду Бухари строительство шло медленным темпом и фактически правительство продолжало оставаться в Лагосе. Бабангида построил себе неприступную президентскую виллу, укрепленную подобно крепости и снабженную бомбоубежищами и подземными тоннелями на случай гражданской войны или последующих попыток военного переворота (Adebanwi, 2011: 97–99). В 1993 году он отменил результаты выборов и стал военным диктатором Нигерии, но вскоре после этого был смещен со своего поста в результате национальной забастовки и массовых протестов.