Чудной Фрэнк - Кинг-Смит Дик - Страница 1

Дик Кинг-Смит

Чудной Фрэнк

Глава Первая

Джемима Тэбб была дочерью фермера. Ей было восемь лет, у неё были тёмные волосы, заплетённые в косичку, и ей очень нравились курицы, особенно цыплята.

Всякий раз, когда одна из куриц её папы была готова высиживать яйца, Джемима клала яйца под курицу-наседку, из которых, если повезёт, через двадцать один день вылуплялись пушистые маленькие цыплятки.

В саду был пруд для уток, образовавшийся из небольшой, протекающей поблизости, речушки, и недалеко от этого пруда Джемима устроила курятник для наседок с загончиком, обнесённым сеткой. «Высиживать яйца должно быть очень скучно», – думала она. Вот почему она выбрала именно это место.

– Когда ты будешь слышать тихий смех падающей в пруд воды и кряканье плещущихся уток, то и не заметишь, как быстро пролетит время, – обычно говорила она каждой наседке, устраивая её на яйцах.

Через три недели после того, как она сказала всё это курице по имени Джерти, вылупилось восемь маленьких цыплят.

Когда цыплята в первый раз вышли из курятника в загончик, семеро из них тут же возбуждённо стали носиться по травке, а восьмой подошёл к заборчику, ближнему к пруду, и стоял там, совершенно тихонечко, слушая тихий смех воды и звуки крякающих и плескающихся уток. С тех пор он делал это каждый день, – стоял, вглядывался и слушал, – так что к тому времени, когда цыплятам исполнился месяц, Джерти – мама цыплят – разволновалась не на шутку и почувствовала, что ей необходимо поделиться своими беспокойством и тревогой за сыночка.

Как-то утром, когда они вместе со своей лучшей подругой Милдред рылись в саду, клюя червяков, жуков и семена разных трав, Джерти сказала Милдред:

– Ты знаешь, я думаю, что один из моих цыплят чудной.

– Чудной, Джерти? – прокудахтала Милдред. – Ты имеешь в виду чудной «ха! ха!» или чудной «странный»?

– Странный, – ответила Джерти. – Я уже давненько к нему приглядываюсь. Другие семь цыплят ведут себя вполне обычно, но этот отличается. Начать с того, что он держится сам по себе, на отшибе. Вот даже сейчас. Посмотри на него.

Милдред посмотрела на птенцов Джерти, носящихся в траве и клюющих всё что ни попадя, и заметила, что только семеро из них заняты этими обычными цыплячьми делами. Восьмой же птенчик стоял возле самого пруда, глядя на плавающих там уток.

– Это – он? – спросила она.

– Да, – вздохнула Джерти.

– А что тут такого странного, он только смотрит на уток.

– Да, я знаю, Милдред. Но почему он смотрит на уток?

– Лучше его спроси, – посоветовала Милдред.

– Ты! – пронзительно крикнула Джерти цыплёнку. – Иди сюда!

Услышав её голос, восьмой цыплёнок повернулся и пошёл к ним. Обычно маленькие цыплята бегут к своей маме, когда она зовёт их – бегут очень быстро – трепыхая своими коротенькими маленькими крылышками. Но этот не спешил.

Он шёл медленно, оглянувшись пару раз на уток в пруду, а когда дошёл до поджидавших его двух куриц, то не стал попискивать, как бы сделал обычный цыплёнок. Если бы Джерти подозвала кого-либо из его братьев и сестёр, то они бы примчались к ней со словами «Да, мама?» и, вероятно, вежливо добавили бы «Доброе утро, тётушка Милдред».

Этот же цыплёнок просто притопал и спросил: «Что?» Он произнёс это не грубо, а скорее тоном того, кого прервали в середине чего-то важного.

– Скажи, – прокудахтала Джерти, – что ты сейчас делал?

– Смотрел на уток, – ответил её восьмой цыплёнок.

– Да, но почему ты смотрел на уток?

– Мне нравятся утки, – недоумённо пожал он плечиками, удивившись такому глупому вопросу. – Они умнее, чем ты, мама.

– Умнее?! – пронзительно вскричала Джерти. – Да что ты такое несёшь, мальчишка?! Да по сравнению с курицами утки совершенно глупы. Они не умеют бегать по траве, как мы. Они могут только ковылять, переваливаясь с боку на бок.

– Да, – согласился цыплёнок, – но зато они умеют плавать. Жаль, что я не могу. Это, похоже, очень здорово – плавать.

– Не глупи, дорогой, – возразила его мама. – Цыплята не могут плавать. А теперь беги.

На сей раз он действительно побежал, прямиком назад к пруду, и снова замер на бережке.

Джерти изумлённо покачала головой.

– Я же говорила тебе, Милдред, – печально произнесла она. – Этот цыплёнок чудной.

Глава Вторая

Джерти и Милдред, в полном замешательстве, отправились в сад. В пруду весело бултыхались утки, а маленький восьмой цыплёнок Джерти смотрел на них, горько жалея, что он не может вот так бултыхаться.

«Как же здорово играть в этой великолепной воде, искрящейся в летних солнечных лучах! Как же им нравится вот так быстро заныривать под воду, что только хвостики и лапки покачиваются на поверхности, как поплавки, и скользить по воде, оставляя за спинками такой чудесный сверкающий след, и хлопать крыльями, брызгаясь танцующими капельками, и покачивать хвостиками! Счастливые утки», – подумал он.

Зачарованный, он сделал пару шажков вперёд, и его лапки оказались в воде. Какая же прохладная водичка!

Как раз в этот момент мимо проплывал выводок маленьких жёлтых утят.

– Извините! – окликнул их цыплёнок. – Можно вас кое о чём спросить?

Флот утят, все как один, одновременно развернулся и погрёб к нему.

– Спрашивай что угодно, цыплёнок! – прокрякали они.

– Скажите, – спросил он, – а как вы все научились плавать?

– Научились? – переспросили они и разразились хором пронзительных звуков, которые походили на смех.

– Мы не учились, – сказал один из них.

– Нам не надо было, приятель! – подхватил другой.

– Мы просто делали это.

– Естественно.

– Как все утята делают.

– Понятно, – сказал цыплёнок, – дело в том, что я хочу научиться плавать.

– Тут тебе не повезло, цыплёнок, – посочувствовали они.

– Курицы не могут плавать, – добавил один из них.

– У вас перья не водонепроницаемые.

– И ноги у вас не перепончатые.

– Так что забудь об этом, птенец.

– Но я не могу забыть, – возразил цыплёнок и, страстно желая делать так, как делали утята, сделал ещё пару шагов вперёд, пока вода не дошла до его коленей.

– Не уходите! – попросил он утят. – Скажите, так что же мне теперь делать?

В ответ они в один голос дружно прокрякали:

– Тонуть!

А потом поплыли по своим утиным делам, весело перекрякиваясь.