Красная сотня - Кожинов Вадим Валерьянович - Страница 17

Именно так трактовал проблему — исходя из неопровержимых исторических фактов — крупнейший историк грузинского народа, академик И. А. Джавахишвили (1876 — 1940). Его научная честь не позволяла ему фальсифицировать историю — как это делали и делают его политиканствующие коллеги (впрочем, они и недостойны считаться коллегами). Тысячу лет назад имело место (в определенной мере, как показывают современные события, это сохраняется и до сих пор!) нескончаемое соперничество многочисленных грузинских племен и их знати — азнауров. И. А. Джавахишвили писал в своей «Истории грузинского народа», что грузинские азнауры «были противниками объединения Грузии; азнауры каждой отдельной области поддерживали независимое существование»… И «когда победу одержали абхазские цари, в этой борьбе принимали активное участие и крупные азнауры, в особенности привыкшие к бесцарствию картлийские азнауры; в большинстве случаев они выступали против объединительной политики абхазских царей».

И. А. Джавахишвили анализирует целый ряд безусловно подтверждающих его положения исторических фактов; в частности, он исследует обстоятельства, при которых азнауры спровоцировали младшего брата абхазского царя Деметре II (967 — 975) начать борьбу за власть: «Картлийские азнауры поддержали соперника и врага абхазского царя и предоставили ему убежище, стремясь тем самым ослабить своего господина» (то есть царя абхазов Деметре II).

О том же писал и другой крупнейший грузинский историк, С. Н. Джанашиа. Так, в своей статье об Абхазском царстве для 2-го издания Большой Советской Энциклопедии он следующим образом характеризовал перенесение столицы этого царства из Анакопии (теперь на месте этого древнего города расположен Ново-Афонский монастырь) в Кутатиси (ныне Кутаиси): «Это указывало на главное направление политики Абхазского царства… Абхазские цари стали на путь объединения Грузии» (БСЭ, изд. 2, т. 1, с. 47).

Даже и позднее, в 1973 году, грузинский историк Г. А. Меликишвили честно писал в своем исследовании о политическом объединении Грузии, что уже к концу X века «правящие круги Абхазского царства» сумели «присоединить к Абхазии не только Картой (т. е. главную часть Восточной Грузии. — В. К.), но и часть владений Багратионов в Южной Грузии» (с. 138). Стоит заметить, что абхазские историки, в отличие от честных грузинских, до самого последнего времени как бы не решались писать об этой проблеме с такой же определенностью…

Собственно говоря, никак невозможно отрицать, что государство, объединявшее начиная с X века грузинские земли, было абхазским, ибо во всех подлинных исторических источниках X-XII веков оно недвусмысленно называется «Абхазским царством». Факты в данном случае настолько неопровержимы, что фальсификаторы вынуждены прибегать к прямо-таки нелепым «аргументам». Они пытаются уверять, что под именем «абхазы» якобы выступало в X веке некое грузинское племя. Поистине замечательна в этом отношении «эволюция» печально известного грузинского автора П. И. Ингороквы. В 1941 году в своем сочинении «Леонтий Мровели — грузинский историк VIII в.» он еще утверждал, что в X веке «началось то большое движение и политическая экспансия абхазского племени, которые оставили такой большой след в политической истории древней Грузии и внесли значительный (надо было сказать: решающий. — В. К.) вклад в дело государственного строительства древней Грузии» (с. 127).

Однако через полтора десятилетия в сочинении «Георгий Мерчуле» (1954) тот же Ингороква объявил, что-де «так называемая абхазская династия — это династия лазских мтаваров» (с. 192; мтавары — правители; лазы — одно из западногрузинских племен).

Впрочем, версия, согласно которой под именем абхазов почему-то «скрывались» лазы, слишком уж неубедительна, и позднее было сделано другое «открытие»: сами абхазы, мол, первоначально были одним из грузинских племен, которое и создало Абхазское (то есть, значит, грузинское) царство. Что же касается «оставшихся» в области своего проживания абхазов, они будто бы были к XVII веку завоеваны пришедшими с севера горцами-адыгами и в результате утратили свою грузинскую природу…

Между прочим, эта версия в сущности сама себя полностью разоблачает: решающая роль абхазов в создании единого государства, в которое вошли и многие грузинские племена, настолько несомненна, настолько очевидна, что единственный «выход» — объявить абхазов грузинами…

Мне могут возразить, что официальным письменным языком средневекового Абхазского царства был все-таки грузинский, а не абхазский. Это действительно так, но подобное положение совершенно естественно, ибо преобладающее большинство населения Абхазского царства в период его расцвета составляли грузинские племена. В таких исторических ситуациях дело, как правило, складывалось аналогичным образом. Вот хотя бы один характерный пример: в XIII-XVI веках существовало великое княжество Литовское, включавшее в себя громадную западную часть Руси (нынешние Украину и Белоруссию), отпавшую от нее в результате монгольского нашествия. Это было, конечно же, именно литовское государство, но его официальным письменным языком был все-таки русский (которым владели, разумеется, и литовские великие князья). В сущности так же обстояло дело в X-XIII веках и в Абхазском царстве.

Но в личном общении абхазские цари и их приближенные сохраняли свой язык; это ясно, например, из того, что царица Тамара (1184-1213), как свидетельствуют источники, звала сына не только его «официальным» именем Георгий, но и чисто абхазским — Лаша (по-абхазски — «Светоч»).

* * *

И, наконец, об еще одном «доводе» в пользу принадлежности Абхазии к Грузии — о принятом в 1931 году «постановлении», согласно которому существовавшая с 1921 года самостоятельная Советская Социалистическая Республика Абхазия была «понижена» до статуса автономной республики в составе Грузинской ССР.

Нельзя не задуматься над тем, что это был единственный в те времена случай «понижения» статуса национального государственного образования. В стране происходил в 1930-х годах как раз прямо противоположный процесс: автономные Казахская и Киргизская республики, входившие в состав ГСФСР, превратились в союзные республики; на самом Кавказе из «автономных областей» стали «автономными республиками» Кабардино-Балкария, Северная Осетия, Карачаево-Черкесия, Чечено-Ингушетия и т. д. Одна только Абхазия была без каких-либо серьезных оснований «понижена» в своем статусе. И не приходится сомневаться в том, что этот акт абсолютно не соответствовал воле абхазского народа (хотя бы уже из-за присущего абхазам, как и всем кавказцам, ярко выраженного чувства национальной гордости) и был продиктован только интересами грузин.

Абхазская ССР до 1931 года входила в состав ЗСФСР (Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики), и вопрос о ней решался, естественно, руководством этой Федерации. Главным лицом тогда считался первый секретарь так называемого Заккрайкома ВКП(б) Мамия Орахелашвили, но реальная власть над Закавказьем находилась, как это ясно из фактов, в руках «полномочного представителя ОГПУ» в Закавказье Лаврентия Берии. Об этом свидетельствует следующее. Орахелашвили был снят в 1931 году со своего поста и заменен Лаврентием Картвелашили, на место которого, в свою очередь, уже в следующем, 1932 году сел другой Лаврентий — Берия, который и ранее был, вне всякого сомнения, всесильным хозяином Закавказья.

Существенно и то, что пост полпреда ОГПУ в Закавказье до Берии занимали еврей Соломон Могилевский (до 1925 года) и латыш Станислав Реденс (до 1930 года), а мощное давление на Абхазию началось именно тогда, когда Реденса сменил его заместитель (с 1927 года) Берия. Став вскоре же, в 1932 году, первым секретарем Заккрайкома, он только формально закрепил свою роль властителя Закавказья. И нет никаких сомнений, что именно всевластный Берия, этот грузин, родившийся и выросший в Абхазии, добился включения ее в состав Грузии, совершив тем самым не имевший прецедентов акт понижения статуса национальной республики. Правда, еще в 1922 году был провозглашен очень туманный «особый союзный договор» между Грузией и Абхазией, но он еще вовсе не означал, что Абхазия — это часть Грузии.