Красная сотня - Кожинов Вадим Валерьянович - Страница 16

Однако для достижения этой цели необходимо кардинально изменить самих людей, населяющих страну, сам народ. Выразительно сделанное в 1998 году признание одного из главных наставников российских «реформаторов» американца Джеффри Сакса: «Мы положили больного (то есть Россию. — В. К.) на операционный стол, вскрыли ему грудную клетку, но у него оказалась другая анатомия» (цитата по газ. «Деловой вторник» от 10 ноября 1998 г.). Возможно, Сакс имел в виду, что у пациента не оказалось абсолютно необходимого с точки зрения иностранного «хирурга» органа — общества… Так или иначе, американец пришел к выводу, что Россия — принципиально иной феномен, хотя идеологи нынешней российской власти постоянно объявляют этого рода выводы тенденциозными выдумками «русофилов» и «почвенников».

Процитирую еще раз слова Петра Чаадаева. Мыслитель критически, и даже резко критически судил о своей стране, но в то же время с полной убежденностью писал в 1835 году: «… мы не Запад… И не говорите, что мы молоды, что мы отстали от других народов, что мы нагоним их. Нет, мы столь же мало представляем собой XVI или XV век Европы, сколь и XIX век… у нас другое начало цивилизации. Поэтому нам незачем бежать за другими; нам следует откровенно оценить себя, понять, что мы такое… Тогда мы пойдем вперед».

К прискорбию, в наше время многие люди рассуждают примерно так: раз наш путь привел страну к крушению, следует двигаться по пути «благополучных» стран Запада. Однако в свете тысячелетней отечественной истории ясно, что это иллюзорный, всецело бесперспективный проект.

МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ

Более тридцати лет назад жизнь свела меня с несколькими молодыми в то время деятелями абхазской культуры, завершавшими свое образование в Москве. Это знакомство могло, конечно, оказаться не имеющим последствий эпизодом, но с самого начала что-то (я долго не осознавал со всей ясностью, что же именно) глубоко заинтересовало меня в этих людях, их мыслях, их переживаниях. Постепенно я стал вчитываться в книги абхазов и об абхазах, стремясь понять многовековую историю неведомого мне ранее народа (теперь книги эти составляют целый отдел моей личной библиотеки). Наконец я отправился в Абхазию — не в ту «курортную», которую знают многие москвичи, но в полные покоряющего обаянии селения в предгорьях Кавказского хребта: Кутол, Члоу, Моква, Джгерда…

Невозможно рассказать здесь о том, что мне в конечном счете открылось; я отчасти изложил свое «открытие» в нескольких опубликованных в 1970-1980 гг. статьях. Скажу лишь следующее: я и разумом, и сердцем не только всецело принял, но и, не убоюсь ответственного слова, полюбил столь немногочисленный (в масштабах мира, да и моей тогдашней страны) и в то же время поистине уникальный, никем не заменимый народ, живущий на таком малом пространстве между реками Псоу и Ингур, отделенными расстоянием всего только около 170 километров. Я увидел богатство, сложность и особенную, скрытую, не выражающую себя в показных акциях силу народного духа.

И едва ли найдутся слова, которые способны передать чувства, испытанные мною, когда стотысячный абхазский народ смог победно отразить агрессию четырехмиллионного, то есть в 40 (!) раз превосходящего его по численности соседа! Прошу извинить меня за признание в чисто личной гордости: абхазы неоспоримо подтвердили все то, что я о них передумал в предшествующие годы…

И сколько бы ни уверяли теперь враги абхазского народа, что его победа была-де обеспечена той или иной посторонней помощью, их слова заведомо лживы. Ибо любая помощь — это именно и только помощь, а решает дело все же тот, кому помогают, а не те, кто помогает.

Во всем мире сегодня есть люди, которые восхищаются подвигом абхазского народа. Вообще, поскольку мир ныне стал в буквальном смысле слова единым и каждое весомое событие, происходящее в любой точке планеты, прямо и непосредственно предстает как событие всемирной истории, Абхазия с 1992 года именно прямо и непосредственно вышла на мировую арену (разумеется, история Абхазии на всем ее многовековом протяжении была неотъемлемой частью истории всего человечества, но ранее это не было, так сказать, очевидным для всех фактом).

Между прочим, я имел случай лично убедиться в том, как «абхазская тема» ныне буквально движется через весь мир, как слово об абхазах, прозвучав в Москве, отзывается далеко на Западе, затем звучит в заветной глубине Абхазии и еще раз возвращается в Москву. Дело было так. Осенью 1992 года, во время известного сражения в районе Гагры, я беседовал с несколькими депутатами Верховного Совета России, незадолго до того посетившими Абхазию. Депутат С. Н. Бабурин, зная о моем давнем внимании к Абхазии, спросил меня, каким, на мой взгляд, будет исход гагринских боев. И я в юмористической форме, но все же вполне серьезно сказал, что на этот вопрос полтораста с лишним лет назад ответил Лермонтов известной строкой своего «Демона»: «Бежали робкие грузины…»

Среди беседующих крутился (о чем я и не знал) корреспондент пресловутой мюнхенской радиостанции «Свобода», который в тот же день воспроизвел наш разговор в эфире. А через какое-то время в Москву приехал много лет назад одаривший меня своей лестной дружбой Баграт Васильевич Шинкуба и рассказал, как в его родном Члоу люди услышали эту радиопередачу из Мюнхена и вскоре восхитились точным лермонтовским «прогнозом» исхода гагринского сражения!

* * *

Говоря обо всем этом, я не забываю, что и в так называемом «бывшем СССР», и на Западе есть влиятельные лица, которые пытаются истолковать нынешнюю героическую борьбу абхазского народа за самое свое существование (а далее еще пойдет речь о том, что вопрос стоит именно так!) как незаконный акт разрушения «территориальной целостности Грузии».

В качестве «доказательств» такого толкования приводятся в основном три «факта»:

1) в Абхазии к 1992 году было значительно больше грузин, чем абхазов;

2) в далекую эпоху существования суверенного государства на землях Грузии, в X-XIII вв. Абхазия была его неотъемлемой частью;

3) Абхазия в 1931 году вошла в состав Грузинской ССР в качестве «автономной республики».

По поводу первого «аргумента» необходимо сказать следующее. После ряда восстаний в Абхазии во второй половине XIX века указ российского императора от 31 мая 1880 г. объявил абхазов «виновным народом». Этим воспользовались соседи и начали активнейшим образом заселять их земли. В 1886 году в пределах Абхазии проживали только 4,1 тыс. грузин, а всего через десятилетие, в 1897-м, их было уже почти 26 тыс. — то есть в шесть с лишним раз больше! Затем — особенно после официальной отмены указа, осуществленной по инициативе великого государственного деятеля России П. А. Столыпина, — «переселенчество» резко сократилось, и к 1917 году, т. е. по прошествии следующих двух десятилетий, количество грузин в Абхазии выросло не столь уж значительно — до 37,4 тыс. (см. «Материалы по истории Абхазии», вып. 1, 1990, с. 22).

Поток «переселенцев» вновь стал возрастать после 1917 года, в особенности с 1930-х годов (см. об этом изданный в 1992 году сборник «Абхазия: документы свидетельствуют. 1937-1953»), и к 1959 году количество грузин в Абхазии выросло по сравнению с дореволюционным временем более чем вчетверо. Всего за сто лет (1886 — 1989) количество грузин в Абхазии выросло почти в 60 раз (абхазов — менее чем в 2 раза)!

Но главное даже и не в этом. Тот факт, что грузин в Абхазии больше, чем абхазов, не давал и не дает никаких правовых оснований для объявления ее «неотъемлемой частью Грузии». Так, например, в Казахстане к моменту провозглашения его суверенным государством (в 1991 году) казахи составляли менее 40 процентов населения, однако ведь никто из ответственных деятелей других государств не ставил в связи с этим вопрос о незаконности казахского суверенитета. Между тем в Тбилиси почему-то не только выдвигают, но и безоговорочно решают сей вопрос.

* * *

Перехожу ко второму «доводу», согласно которому Абхазия, мол, вошла в состав Грузии в давнюю, средневековую, эпоху, когда на грузинских землях — после долгого господства Ирана, Византии, Арабского халифата — сложилось суверенное государство. В действительности же начиная с X века не Абхазия вошла в Грузию, но, напротив, преобладающая часть грузинских земель постепенно вошла в состав родившегося двумя столетиями ранее, в VIII веке, суверенного Абхазского государства.