Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Век перевода (2006)

Витковский Евгений Владимирович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Век перевода (2006) - Витковский Евгений Владимирович - Страница 14

Изменить размер шрифта:

ВАЛЕРИЙ ВОТРИН{32}

ФИНЕАС ФЛЕТЧЕР{33} (1580–1650)

Божественный друг

Я ль, Господи? Твой взгляд,

Глагол Твой — неужели мне?

Слова любовь сулят?

Ужель душа моя в огне

Сих взоров страстных, этих жарких глаз?

Что? В круг меня объятья заключают?

Я ли трудов Твоих алмаз?

Глум чужд Любви, чист Правды глас.

О, как дрожу я: веру страх сменяет:

Я б верил, но нет сил: страсть эта изумляет.

Вот, черен я как ночь,

Как ад; чернее меня нет.

Твой блеск не превозмочь;

Светило — тень Твоя; но свет

Живет ли с тенью? Движутся ль навстречь?

Ей! тьма Ты, я же свет, — луч сможет мой

Мглу Твою адскую прожечь.

Веди со мною только речь.

Я маем делаю декабрь сырой,

Дай Твою ночь — я обращу ее зарей.

III

Я мертв и погребен,

Склеп мой, взгляни, — во мне самом,

Трудягою рожден,

Я сам себе служу рабом.

Свобода, жизнь, — но вольности ль любить

Неволю, смерть? Сам вольность я — сцепил,

Чтоб расцепить, с собой скрепить:

Мое ярмо легко носить.

Погибшая душа, родник Твой хил:

Со мной почий, чтоб жить; я жить в Тебе почил.

Литания

Лейтесь, слезы, долу,

Влагой станьте росной

Сим стопам, что с вестью

К нам сошли с Престола:

О спасеньи, очи,

Плачьте души косной;

Только лишь о мести

Плачут горько золы.

Потопите все мои

Лжи и произволы;

Боже, виждь сквозь слезы

Грех мой, глядя долу.

ДЖЕЙМС ТОМСОН{34} (1834–1882)

Ночь

В ночи раздался крик:

«Где солнца блик?

Смогу ль теперь

Войти в Неба дверь?

Я средь личин

Брошен один!» — В ночи раздался крик:

Туман бледнолик,

Привиденье-луна,

Внизу — морок сна

Темной, стылой земли

В душной пыли. В ночи раздался крик:

Он в уши проник,

Сильней зазвучал —

Потом вдруг пропал,

Словно звезда

В мрак, никуда. В ночи раздался крик:

Не подмигнул блик,

Не прозвучал звук,

Только вокруг

Трепет земли, —

И замер вдали.

ДЖЕРАРД МЭНЛИ ХОПКИНС{35} (1844–1889)

К изображению св. Доротеи

Доротея и Теофил

С корзиной, выстланной травой,

Я так легко скольжу.

Все вздох задерживают свой,

Когда я прохожу.

Там, на дне, в зеленой снасти —

Обещанье горькой сласти.

Посмотри на лилий цвет,

Нет их в царских цветниках.

Вот айва, когда нет,

Нет айвы нигде в садах.

Нет, ведь деревья не цвели,

Зима во всех концах земли.

Но эти плоды с юга,

Где холод — быль иных времен.

Росы бубенчик в мальве с луга

Так уж закален?

Земель тех звездных он краса,

Звезда ли то, роса?

Плод айвы ль в ладонь упал?

Нет, зрелая луна.

Мальвов цвет ее увял

В вечернем небе. — Не видна?

Уж зашла, душа? — Ни слов,

Ни Дороти, ни цветов.

Как мне сказать о нем?

Милость ли то — его, ее?

Извещенье ль посланцом

Выдано твое?

Твой договор не совершен —

И вдруг пропала без препон.

Ушло туда, где вечный свет,

Но здесь приобрело свой спрос:

Еще в душе свеж чуда след,

И равномерен чуда рост.

О ликованье! Слез из глаз

Поток, пока жив чуда час.

В крови бесстыдное стило,

И порчи полн приказов гнет.

Из кривого мира зло

С ветвью сей навек уйдет.

Проконсул! — Где Саприций мой?

Вот христианин здесь другой.

Первое причастие горниста

Солдатик Горн из казарм (за горкою они

Вон) — горнистик: мать с гор ирландских, отцом —

Англичанин по крови (в нем

Лучшие черты их, как ни поверни),

В тот день, по моем визите позднем, спустился в наш он дол,

Блага снискавши, коим его я обильно

Оделил посильно, —

Итак, к первому причастью в тот день он пришел.

В красном мундире колени склонил.

Был вынут из шкафа Христос — поспешить

Отрока возвеселить!

В легкой облатке — средоточие Его сил.

Приими! Вашими, благие, будь

Дарами, о небеса, осыпан — сердцем отважным;

Словом бесстрашным;

Юностью и чистотой, что мужества суть.

Ангел-хранитель грозный, суровый,

Срази вразей злобных, спеши на подмогу;

Шагай, ратник, с ним в ногу;

Придай дням его жизни порядок толковый.

Как сердце мое там ликует, когда они,

Ловки и ладны — мои ученики,

Как персик спелый мягки,

Стремят к лучшему своевольно упорству сродни!

Ступать мне, стало, стезею отрады

Долго еще, и перед Ним заслуга

В том, что был я прислугой

И пайку Христову выдавал солдату.

Не всё, нет, совсем не всё так бередит

Нас: цветопад цветущей юности в предвестье

Награды в том месте,

Царстве, где Владыка-Христос царит.

За работу смелей, елей священный!

В ход чары, чуры, заграду злу,

Клеть для любви в души углу!

Да не увижу его и досады мгновенной,

Что чаяньем чезнет, отчего — подъем,

Однажды заприметить броский багрец,

В кровавых каплях венец,

Гллахада Господа. Хоть идет путем

Дитя это предначертанным, и не мне

Стенать; но не пойдет ли дурной стезей,

Возвращаясь в край свой? —

Воля на то Господа, я в стороне;

На слове печатном доводы воздвиг,

Что потрясут непреклонные своды, едва

Мои замолчат слова;

Загодя, но всё же — пускай небеса услышат меня вмиг.