Сердце ждет любви - Энок Сюзанна - Страница 2

Даже не заглянув в мешочек, Брэм достал из-под сиденья потайной ящичек, сунул в него свою добычу и снова задвинул его. В эту субботу прихожане церкви Святого Михаила в Найтсбридже будут приятно удивлены, заглянув в чашу для пожертвований, но он никогда бы не признался, что занимается благотворительностью. Он не был каким-то Робином Гудом, просто ему были не нужны эти вещи. Как бы скромно он ни оценивал себя, он все же считал ниже своего достоинства присваивать драгоценности, принадлежащие людям, равным ему. Конечно, за исключением их жен.

Завтра Мейфэр будет взбудоражен новостью, что Черный Кот снова проявил себя, избавив еще одного аристократа от коллекции дорогих побрякушек и безделушек. Он был далеко не первым грабителем, державшим в страхе лондонское высшее общество, но считал, что вносит особый, «благородный» стиль в эту профессию. И если не найдется ничего более… интересного, он не имел намерения отказаться от этого занятия. В отличие от некоторых знакомых ему джентльменов он нисколько не желал присвоить что-нибудь, затем найти настоящую любовь, превратиться в благочестивого дурака и так прожить всю жизнь.

— Милорд! — раздался сверху голос Грэма, и карета остановилась. — Брюер-стрит.

Грум соскочил на землю и выдвинул ступеньки, Брэм вышел из кареты.

— На сегодня все. Я сам найду дорогу домой. — Он насмешливо скривил губы. — Или куда-нибудь еще.

Его слуги никогда не знали, где он находился по ночам, Грэм кивнул:

— Да, милорд.

Быстрым взглядом окинув окрестности, Брэм перепрыгнул через каменную стену, окружавшую сады Экли-Хауса, отряхнул свой черный сюртук и черные панталоны и направился мимо небольшого пруда с рыбками к террасе. Еще двадцать минут, и все будет как надо. Крепкий напиток, а еще лучше — крепкий…

Чья-то рука схватила его за рукав.

— Вот вы где, — запыхавшись, тихо сказала леди Экли. — Я уже начала думать, что вы нашли другую.

Это и было ему нужно. Очень приятный способ побороть раздражение, овладевавшее им.

— Да что ты! Не сегодня, Миранда. А теперь почему бы тебе не показать мне ту интересную фреску, о которой говорили?

Она удивленно подняла брови и озадаченно посмотрела на него своими изумительными синими глазами:

— Какую фреску, Брэм?

— Это маленькая хитрость, к которой я прибегнул на случай, если кто-то подслушивает нас, — усмехаясь, объяснил он.

— О, здесь никого нет. Я хорошо проверила. А лорд Экли в библиотеке любуется новым атласом, который недавно приобрел.

— Тогда все в порядке. Где нам никто не помешает совершить смертный грех?

Она хихикнула:

— Наверное, в мансарде. Там есть мягкие кресла и шезлонг.

— Отлично!

Леди Розамунда Дэвис на минуту задумалась: смогло ли бы ее семейство приезжать куда-нибудь вместе или вовремя, если бы она не научилась переводить часы вперед или назад в зависимости оттого, кто смотрел на них? Ее мать, графиня Абернети, приезжала бы раньше всех, потому что боялась пропустить новые сплетни.

Ее старшая сестра Беатриса считала, что приезжать строго вовремя немодно. Конечно, Беатриса была самим совершенством в человеческом облике, потому что вышла замуж в возрасте восемнадцати лет за такого важного и любезного человека. На самом деле она часами могла заниматься своими волосами и сережками, это доставляло ей истинное наслаждение.

К счастью, Беатриса и ее важный и любезный муж Питер, лорд Фиштон (Боже, что за имя!), решили провести лондонский сезон вместе со всей семьей в Дэвис-Хаусе, потому что два отдельных домашних хозяйства требовали бы слишком много хлопот. Роуз вздохнула, оглядывая толпу в бальном зале в доме Экли.

И еще был ее отец, граф Абернети, который настаивал, что приезжать надо точно в указанное в приглашении время, что, конечно, никогда не удавалось. Несмотря на то что благодаря ее стараниям они всегда приезжали более или менее вовремя, если бы кто-то из ее семьи потрудился сравнить часы, она бы оказалась в затруднительном положении.

Расправив плечи, Роуз шагнула вперед и ухватила за руку самого молодого члена семьи, присутствовавшего здесь, того самого, который легко мог затеряться на пути на какое-нибудь суаре — или вообще не появиться там. Ему требовались не часы, а сторож, и по целому ряду причин.

— Потанцуй со мной, Джеймс. Младший брат покачал рыжей головой:

— Не могу, Роуз. А то упущу его. Вздохнув, Роуз снова потянула его за рукав.

— Кого ты упустишь? — спросила она.

— Я видел его раньше. Знаешь, это единственный человек, который в «Уайтсе» выиграл все пари, заключавшиеся там за весь сезон. Все пари, Роуз.

— Кто же этот великолепный образец мужчины?

— Ха! Образец? Так можно назвать… капитана Кука проказником, который немного попутешествовал. Или Шекспира — парнем, написавшим несколько пьес. Или…

— Я сказала «великолепный», — повторила она, думая, уже не в первый раз, что ее родителям надо приобрести очень крепкий замок для двери спальни ее брата.

— Ну, лорд Брэм Джонс не образец. Это супермен!

— Ох, пожалуйста! — ответила со скептицизмом Роуз, мысленно поморщившись, слыша это имя. Почему ее брат не мог подружиться со священником или добрым старым любителем виста — это было выше ее понимания.

— Ну, в общем, это птица высокого полета. По меньшей мере. — Он, прищурившись, сердито посмотрел на нее: — И как это ты умудрилась не слышать о лорде Брэме Джонсе? Я все время говорю о нем.

— Да я слышала, конечно. Но ты же мне не сказал, кого именно ищешь. — Она снова потянула его за руку. — И я все еще хочу танцевать. Такой приятный вечер!

— Вечер с танцами и комнатой для карточной игры. Роуз вздохнула:

— А ты не подумал, что этот твой кумир, может быть, уже покинул Экли ради… более важных дел?

— Господи, может, ты и права. — Он вырвал у нее свою руку. — Скажи отцу, что я уехал в «Иезавель». Если Джонса там нет, то я знаю, где его искать.

Она едва сдержалась, чтобы не выругать его.

— Джеймс, пожалуйста, останься. Составь мне компанию.

Он, обернувшись, улыбнулся ей:

— Не беспокойся, Роуз. Я не наделаю глупостей.

Он начнет вечер в «Иезавели», что не считает глупостью, если только его пустят туда.

Но если поехать за ним, то это только укрепит желание этого восемнадцатилетнего мальчишки доказать, что он способен выиграть в карты, кости или в любую игру, азартную и будоражащую кровь.

И конечно, она слышала о лорде Брэмуэлле Лаури Джонсе. Судя по тому уважению, с которым ее брат весь прошедший месяц говорил о нем, он казался скорее мифом, чем человеком. Но она не помнила, чтобы он когда-либо попадался ей на глаза. Если бы даже она его видела, то ей бы очень хотелось разбить нос этому скандальному герою зато, что такой удачливый негодяй сумел заставить молодого идиота без гроша в кармане подражать его ужасным поступкам.

Сквозь довольно плотную толпу пробрался сухонький старенький лорд Огильви и остановился перед ней.

— Могу я пригласить вас на этот танец, леди Розамунда? — прошептал он.

«Только если обещаете не упасть посередине танца», — подумала она.

— Конечно, милорд, — произнесла она вслух, изображая улыбку. Танец, по крайней мере, отвлечет ее от мысли об ужасной гибели, которая неизбежно ожидает Джеймса и, следовательно, всю семью. Увы, она еще не нашла подходящего способа спасти младшего брата от беды. И его надо было найти как можно скорее.

Ибо, как бы она ни боялась, не начнутся ли завтра разговоры о проигрыше брата и ее горькой участи, в душе она питала еще слабую надежду, что он встретит лорда Брэмуэлла Джонса в «Иезавели». Все же она точно еще не знала, действительно ли это Джонс был тем человеком, из-за которого Джеймс попал в беду. Ей только оставалось надеяться, что клуб «Иезавель» будет в этот вечер слишком тихим местом для юного искателя приключений.

Лорд Брэмуэлл Лаури Джонс оправил сюртук и вошел в бальный зал. Суаре у лорда и леди Экли всегда охотно посещалось, и в этот вечер толпа именитых гостей перемещалась, напоминая рыб в аквариуме, — вынужденная двигаться вместе со всеми, если хочешь хотя бы куда-то двигаться.