Крепость из песка - Монро Люси - Страница 13

– Ты – (поцелуй в губы) – должна – (его язык касается уголка ее рта) – доверять – (его руки стискивают ее бедра) – мне.

Как и на пляже, ее тело отреагировало на его близость так, будто обрело единственное родное пристанище. Против такой глубины чувства защиты нет.

Мир закружился, и Тейра поняла, что ее несут куда-то. Куда – этого она не знает, и ей все равно. Ее забота – владеть этими мужественными губами до конца вечности.

Анджело остановился, слегка наклонился, и ни единый лучик света уже не касался глаз Тейры. А когда он опустил ее на мягкий ковер и оторвался от ее губ, она открыла глаза и застонала, протестуя.

Они лежали возле камина, и только его оранжевый свет освещал комнату.

Анджело опустился рядом с Тейрой, опираясь на локоть. Их тела соприкасались. Его нога легла на ее бедро, а грудь прижалась к ее руке.

– Боишься? – спросил он, довольно, впрочем, небрежно.

– Ты сказал, я должна доверять тебе.

– И ты доверяешь?

– Я стараюсь.

Лицо Анджело осветила одна из его нечастых улыбок.

– Это хорошо.

Тейра ничего не ответила, и Анджело провел пальцами по ее лицу, посылая ей электрический разряд.

– Какая ты красивая.

Много, много раз за долгие годы она слышала эти слова, и они почти потеряли для нее свое значение. Но этот человек видит в ней не только красивое тело, предназначенное для того, чтобы демонстрировать творение какого-нибудь модельера. Он смотрит на нее как любящий человек. Как никому не позволялось смотреть целых два года.

Барон тоже ценил ее красоту, но его комплименты были насыщены гордостью за право обладания. И это тревожило Тейру, как бы сильно она ни любила его или думала, что любит.

Анджело смотрит на нее, как мужчина смотрит на женщину, от которой не может оторвать взгляд, – совсем не так, как смотрят, когда хотят выставить ее напоказ.

Несколько секунд она в молчании наслаждалась новым значением слов, произнесенных им.

– Спасибо тебе. – Она провела ладонью по его чеканному лицу. – Ты очень красивый.

Уголки его рта дрогнули.

– Я никогда не думал о себе с этой точки зрения.

– Как почти все мужчины. – Тейра заулыбалась, потому что почувствовала себя счастливой. – Но в этом ты мне можешь доверять. Глядя на тебя, получаешь эстетическое наслаждение. В каждой твоей черте есть такая мужская красота, какой я никогда не видела. А моя прежняя профессия позволяла мне видеть много красивых мужчин.

– Значит, ты считаешь меня самым притягательным мужчиной из всех, кого ты знала?

– Да.

– Это мои сицилийские гены.

Его самоуверенный тон скорее ласкал слух, нежели раздражал.

Тейра засмеялась.

– Наверное, твои родители оба были неотразимы.

– Наверное.

– Ты разве не знаешь?

Лицо Анджело потемнело, губы сжались.

– Знаю. Правда, я об этом очень давно не думал.

– Ты не любишь говорить о них?

– Да.

– А может быть, тебе станет легче, если ты со мной поделишься?

Тейра отнюдь не была психологом-любителем, но чувствовала, что Анджело слишком многое о себе скрывает.

Уж кому бы говорить.

Она подавила вздох. Она не лучше Анджело, но о Бароне рассказала ему больше, чем когда-либо рассказывала матери. И от этого ей стало легче.

Анджело погладил Тейру по шее, и у нее перехватило дыхание. Это легкое, но удивительное прикосновение заставило ее почувствовать, что они находятся на пороге по-настоящему доверительных отношений. И она не отступит, как бы хорошо ей ни было рядом с ним и без этого.

– Анджело.

– Это очень личное.

– Настолько, что ты не поделишься с женщиной, на которой собираешься жениться?

Отчаяние исказило лицо Анджело. Теперь он смотрел не на грудь Тейры, а в ее глаза.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о родителях?

– Да.

– Это для тебя важно?

– Я думаю, да.

Анджело сел, взъерошил волосы.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Начинай с чего хочешь.

Тейра уселась рядом с ним, радуясь огню, раз уж Анджело перестал ее согревать. Ее соски затвердели на холодном воздухе, но не хотелось закрывать дверь – шум прибоя успокаивал ее.

– Мой отец познакомился с мамой на Сицилии, когда вел переговоры по одному контракту. – В голосе Анджело не было никаких эмоций – ни сладости воспоминаний, ни застарелой горечи, вообще ничего. – Он влюбился в нее за десять минут. Во всяком случае, так говорил он сам. Он добивался ответных чувств, как дерзкий молодой человек, точно знающий, что ему нужно.

– Уж ты-то знаешь, как это бывает, – поддразнила его Тейра.

Анджело даже не улыбнулся шутке.

– Это не одно и то же. Там была любовь – такая, как в волшебных сказках.

Что-то сжалось у Тейры внутри при этих словах.

Анджело помолчал, вероятно догадавшись о ее внутреннем смятении.

– Продолжай, – попросила Тейра.

– Отец уговорил ее выйти за него замуж и уехать с ним в Штаты.

Пусть Тейра и не верила в любовь для себя, но была обязана признать, что родители Анджело, вероятно, знали, что это такое.

– Они были счастливы?

Анджело на мгновение поморщился.

– Да. Они глубоко любили друг друга все годы совместной жизни. Отец умер от инфаркта, когда мне было двадцать лет. Мама была сама не своя, когда потеряла его.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже.

– Она ничего не понимала в управлении и бизнесе, а я еще не закончил учебу. Я не был готов взять дело в свои руки.

– Должно быть, тебе было тяжело.

– И стало еще тяжелее, когда я, узнал, чего нам это стоило.

– И как же она поступила?

– Наняла человека, который представил хорошие рекомендации. Он был очень умен и, по-видимому, блестяще знал дело. Мне он нравился. Я тем летом в каникулы работал в компании бок о бок с ним. Я думал, что он учит меня – с тем, чтобы я взялся за дело сам после окончания колледжа.

В голосе Анджело послышались нотки недовольства собой.

– Это он виноват в том, что ты лишился вашего семейного бизнеса? – спросила Тейра.

Она ощутила дурное предчувствие.

– Да.

– Он оказался не так хорош, как вы думали?

– Он оказался лжецом и мерзавцем, из тех, кто способен на все, чтобы заполучить то, чего добивается.

– Звучит очень резко.

– Он посулами заставил мою мать продать ему компанию за полцены, а потом оставил ее.

В словах Анджело был разлит яд, который все еще мог причинить боль. Тейра это чувствовала.

Ей было больно. Тот человек еще хуже Барона.

Она содрогнулась. Вот уж не думала, что кто-то может быть еще гнуснее.

– Он был на десять лет моложе ее, но это ничего не значило, – продолжал Анджело ровным голосом. – Она перенесла тяжелое горе и стала для него легкой добычей. А я-то считал, что он ее добрый друг.

– Ты винишь себя.

– В меньшей степени, чем его.

– Значит, он просто бросил ее, когда получил компанию?

– Да, но сначала он погубил мою мать. Внушил ей, что он, человек, который моложе ее на десять лет, готов на ней жениться. Растоптал ее гордость, ее честь женщины. – Анджело стукнул кулаком по полу. – Я считал его своим другом. Но когда узнал, что он водит за нос мою мать, мне захотелось его убить.

– Ты этого не сделал.

– Я мог. Я был достаточно зол, и во мне кипела дикая кровь моих сицилийских предков, но меня подкосило ее самоубийство.

Сердце Тейры сжалось от ужаса, и она почувствовала тошноту.

– Она убила себя? Из-за него?

– Она все еще любила моего отца, когда в ее жизни появился этот подонок. Он воспользовался ее одиночеством, а когда все закончилось, она почувствовала, что предала память отца. Она воспитывалась в сицилийских традициях и поэтому не могла перенести того, что совершила.

– Она тебе сама об этом сказала?

– Она оставила записку... Хотела мне все объяснить, чтобы я не возненавидел ее. Видит Бог, я никогда не испытывал к ней ненависти, но она сама не могла с этим жить... Не могла вынести воспоминаний, унижения и, наверное, черт возьми, одиночества.