Блистательный недоносок - Могилевцев Сергей Павлович - Страница 12

Пауза.

Марина(удивленно). Как хорошо! А еще что-нибудь можешь прочесть?

Аркадий. Да, да, вот, пожалуйста, еще в том же духе! (Читает опять.)

Пауза.

М а р и н а(удивленно). Ты читаешь так, будто это твои собственные стихи.

А р к а д и й. Ты почти что права. Дело в том, Марина, что этого человека, этого поэта, больше нет, его убили, и я поклялся издать вновь все то, что он написал. Ты не поверишь, но я сам начал писать, и делаю это безостановочно, не зная уже, где конча­ются его стихи, и начинаются мои!

М а р и н а(внимательно глядя на него). Да, ты изменил­ся. Скажи, а как звали этого погибшего поэта?

А р к а д и й. Его звали Блистательный Недоносок!

М а р и н а. Как, как? Ты не шутишь?

А р к а д и й. Нисколько. Так прозвали его бродяги, с которыми он жил, и которым читал свои только что написанные стихи. Они были его первыми слушателями, и, поверь мне, очень благодарными слушателями!

М а р и н а. Значит, ты докопался до истины? Впрочем, эта истина теперь никому не нужна!

А р к а д и й. Почему?

М а р и н а. Потому что Блистательный Недоносок, по мне­нию многих, – это спаситель отечества, явление ко­торого ожидается со дня на день. А если точнее, то завтра, и по этому случаю в нашей газете организо­ван грандиозный банкет. Гости, приглашенные на не­го, уже вступили в партию Блистательных Недонос­ков, – да, да, дорогой, уже есть и такая! Им не хватает лишь одного – лидера, чтобы заявить о себе еще более громко.

А р к а д и й. Ты не шутишь?

М а р и н а. Нисколько. Твоя безумная статья вызвала в обществе такой безумный ажиотаж, какого, конечно же, не ожидал ни ты, ни руководство. Наш Турандотов вместе с Антиподовым, владельцем газеты, входят в руководство партии Блистательных Недоносков, и ждут – не дождутся, когда же к ним явится таинственный ли­дер.

А р к а д и й. А откуда он явится?

М а р и н а. Это никому неизвестно. Но все знают, что из гущи народа, что он придет на зов маленьких обездоленных недоносков, которые составляют то ли большинство, то ли значительную часть нашей страны, и этот приход будет прекрасен!

А р к а д и й. Но это безумие!

М а р и н а. Это безумие, придуманное тобой!

А р к а д и й. Блистательный Недоносок – это имя погиб­шего бомжа, поэта, чьи стихи я только что здесь читал!

М а р и н а. Попробуй прочитать их на завтрашнем банке­те.

А р к а д и й. И попробую, мне теперь терять нечего.

М а р и н а. Им тоже терять нечего.

А р к а д и й(с пафосом). Сила поэзии способна победить любое безумие!

М а р и н а(насмешливо). Недоноскам плевать на поэзию. Скажи спасибо, если завтра тебя не разорвут на ма­ленькие клочки!

А р к а д и й. Меня – их создателя?

М а р и н а. Это обычная участь гениальных творцов – быть растерзанным собственным детищем!

А р к а д и й(заторопившись). Тогда до завтра. Мне нужно еще многое успеть и многое передумать. (Хочет поцеловать М а р и н у, но в последний момент не делает этого.)

М а р и н а(тоже порывисто бросаясь к нему и в послед­ний момент останавливаясь). До завтра, и будь осто­рожен. Помни про участь гениальных творцов, и про чудовищ, которых они случайно создали!

Расходятся.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Актовый зал газеты «Верное направление». Банкет по случаю явления народу Блистательного Недоноска. В глубине зала настежь открытая дверь, через которую неторопливо, один за другим, проходят гости. У входа их встречает Марина, прикалывающая на грудь каждому из них значок с надписью: «Блиста­тельный Недоносок». Г ости проходят по красной ковровой дорожке, и в противоположном конце зала их встречают по очереди Т у р а н д о т о в, Антиподов и С о ф и я А н д р е е в н а, ра­зговаривают, а также, если необходимо, знакомятся с ними, и направляют к большим, накрытым белыми скатертями столам с напитками и закусками, которые стоят по бокам зала. Из боковых дверей время от времени выходят о ф и ц и а н т ы, обслуживающие г о с т е й. Справа на стене телефон. Все возбуж­дены и радостны от предчувствия встречи с великим человеком, имени которого никто не знает, и появ­ление которого ожидают, как появление Мессии. Жен­щины, а вместе с ними и некоторые мужчины, экзаль­тированы до предела. То тут, то там слышатся раз­ного рода выкрики и нервные смешки, а иногда даже и женские визги. Между столами с невозмутимым ви­дом прохаживаются Влюбчивый и Вним­ательный, одетые во все черное, заглядыва­ющие бесцеремонно в тарелки г о с т е й, и тут же совершенно открыто делающие пометки в больших пухлых блокнотах.

Через настежь открытую дверь в глубине зала входят Г о н д у р а с о в и М е с о п о т а м о в, на­правляются по красной ковровой дорожке к встречаю­щему их Т у р а н д о т о в у. В руке у него спи­сок приглашенных г о с т е й.

Гондурасов(трясет за руку Т у р а н д о т о в а). Аполлинарий Игнатьевич… (задыхается от ду­шащих его слез, машет рукой, отходит в сторону, вытирает платочком глаза, жалобно). Нет, не могу, со­бытие-то какое, впору напиться, как последняя зюзя, и лежать под забором, похрюкивая и посапывая от удо­вольствия, или выйти на улицу под красными флагами и кричать во всю глотку: «Мы победили!» (Опять ути­рает слезы платочком, безнадежно машет рукой.) Нет, не могу, пойду приму пятьсот капель успокоительно­го, забудусь в одиночестве в преддверии неизбеж­ного!