Дневник актрисы - Модлинг Эстер - Страница 32

У Тома дернулся кадык, когда он тяжело сглотнул, глядя на Конни.

– Наверное, ты с трудом узнала меня... Но, должен сказать тебе – ты совсем не изменилась, Конни.

– Неужели это ты, Том! – прошептала Конни, и слезы побежали по ее щекам.

– Я вас оставлю, – вскочила Дани. – Вам нужно поговорить.

Никто не услышал ее слов. Конни и Том, как завороженные, смотрели друг на друга. Она выскочила в коридор и осторожно прикрыла за собою дверь. В коридоре она получила ответ на один из своих вопросов – как дядя Том здесь оказался. У окна стоял Лео Гарди.

Почти в ту же минуту из-за поворота показался Оливер. Как не вовремя! Что он скажет, если узнает, что Тома впустили к матери! Даст ли он этим двоим спокойно поговорить после стольких лет!

14

– Оливер! – Лео Гарди сориентировался быстрее, чем Дани.

Он решительно шагнул навстречу Оливеру, чтобы перехватить его подальше от дверей в палату.

Маневр удался. Оливер остановился, чтобы пожать протянутую руку.

– Добрый день, Лео, – сдержанно поздоровался он, а потом с подозрением посмотрел в сторону Дани. – Добрый день.

Дани с облегчением отметила, что, хотя лицо у него было мрачное, синяков и кровоподтеков не видно, да и одежда в порядке. Значит, встреча с Джонни прошла... цивилизованно.

– Оливер, – оживленно вступила в разговор Дани. – Мы с дедом как раз собирались пойти в кафетерий. Может, ты захочешь составить нам компанию?

Оливер покачал головой.

– Я пришел навестить мать.

– Она отдыхает, – сообщила Дани. – Сегодня у нее слишком много посетителей!

Все, что сейчас нужно Конни, – чтобы ее оставили в покое. Даже ее собственный сын! Он скривил губы в ироничной усмешке.

– Слишком много? И чья же в этом вина, хотел бы я знать?

Она вспыхнула.

– Я уже принесла свои извинения. И объяснила Конни, что произошло. Она прекрасно все поняла.

– А я только что объяснил твоему другу, что, если он еще раз позволит себе вмешаться в личную жизнь других людей, то отвечать ему придется не только мне!

Дани опустила глаза. Нет смысла подливать масло в огонь.

– Так как насчет кофе? – напомнил Лео.

– Хорошо. Только зайду и скажу Конни, что я здесь, – кивнул Оливер.

– Нет! – в один голос закричали Дани и Лео. Оливер изумленно посмотрел на них.

– Она спит, – уже спокойнее добавила Дани. Оливер переводил пристальный взгляд с деда на внучку.

– Кто там с ней? – наконец глухо спросил он.

– Оливер, как ты думаешь, кто это может быть? – с нажимом произнес Лео.

Оливер долго смотрел в глаза Лео, так долго, что Дани чуть не задохнулась: она и не заметила, что затаила дыхание.

– А где тут дают кофе? – наконец нарушил молчание Оливер. – Дани, закрой рот!

А Дани и не заметила, что смотрит на него, в изумлении открыв рот.

– Я, знаешь ли, не совсем бесчувственный, – усмехнулся Оливер.

– Я и не думала, что ты бесчувственный, – тихо сказала Дани.

– Правда? – ироничные брови поползли вверх.

– Правда, – буркнула Дани и отвела глаза.

Когда они сели за столик в больничном кафетерии и взяли себе по чашке кофе, Дани спросила:

– Ну и что ты сделал с Джонни?

– А ты что, боишься, что я попортил его юношескую красоту? – хмыкнул Оливер.

Дани не удостоила его ответом.

– Оливер, простите, но разговор в таком тоне ни к чему не приведет, – вмешался Лео.

– Вы не правы, – отозвался Оливер, – я уже чувствую себя гораздо лучше.

Лео только рукой махнул.

– Он сообщил мне, что вы больше не друзья. Это так? – насмешливо уточнил Оливер.

– А как ты думаешь, почему он помчался в редакцию со своей сенсацией? – буркнула Дани.

– И почему же?

– Из ревности, – ответила Дани и прикусила губу, увидев, как в глазах Оливера заплясали насмешливые огоньки.

В ее жизни был только один человек, к которому Джонни имел основания ревновать! И она только что открыто в этом призналась!

– Мне, кажется, лучше пойти пройтись, – с улыбкой сказал Лео, – а вы выясняйте отношения.

– Нет! – остановила его Дани и повернулась к Оливеру за поддержкой.

Оливер помедлил, но все же поддержал ее. Хотя взгляд его, тяжелый, ищущий, был все еще устремлен на Дани, он обращался к Лео:

– Я думаю, что у нас с Дани еще будет возможность обсудить наши отношения. А теперь ей, кажется, интереснее узнать, что происходит там. – И Оливер глазами указал в сторону палаты.

Она нервно облизнула губы.

– Мне уже известно, что Том – твой отец.

– А тебе известно, что он об этом понятия не имеет? – спросил Оливер.

– Теперь он знает, – вмешался Лео и смущенно улыбнулся, когда Дани и Оливер разом повернулись к нему. – Я подумал, что будет справедливо, если я ему все расскажу. Так что сегодня утром, как только прочел в газетах о болезни Конни, сразу ему позвонил. Мы с ним долго и откровенно говорили. А потом я отвез его сюда. И думаю, что я правильно поступил.

У Дани все еще никак не укладывалось в голове, что все эти годы Том не знал, что у него есть сын. Но, с другой стороны, теперь на душе стало легче. Как же она мучилась, думая о том, что любимый дядя Том, кумир ее детства, обрек на безрадостное одиночество любимую женщину и на безотцовщину – единственного сына. И теперь понятно было, почему Том так свободно и естественно общался с Оливером в субботу вечером.

Как бы невероятно это не выглядело, но все эти годы он не знал, что у него растет сын!

– Но почему? Как же так? – Дани сжала пальцами виски.

– Когда я появился на свет, Том был женат, – объяснил Оливер совершенно спокойно.

Видимо, за эти годы он столько думал об атом, что постепенно перестал переживать, подумала Дани.

– Он был женат на моей сестре Салли, – продолжил Лео. – Так случилось, что Салли попала в тяжелую катастрофу. У нее был поврежден позвоночник. Почти год она лечилась, Том возил ее по всему миру к лучшим специалистам. Но врачи вынесли вердикт – ходить она никогда не сможет. Я... она была моя сестра. И я нежно любил ее. Но после катастрофы она изменилась, превратилась в другого человека. Стала злобной, желчной, неуправляемой. Том ужасно мучился. Я тогда работал на съемках того самого фильма, где Конни играла русскую царевну. Меня пригласили в качестве исторического консультанта. И Том приехал ко мне на съемки. Ему просто надо было выговориться. Там он и познакомился с Конни. Наверное, это была любовь с первого взгляда...

Все молчали. Наконец Дани утерла набежавшие слезы и сказала:

– Ты мне об этом не рассказывал, когда я работала над твоей биографией. Вообще не рассказал мне, что участвовал в этих съемках.

– Прости меня, Дани. Я намеренно об этом не говорил. Эта тайна столько лет тревожила умы поклонников Конни, что они могли как-то докопаться до этих событий. Так что я решил привлекать поменьше внимания к этим съемкам.

Дани кивнула. А Лео продолжил:

– Они, конечно, пытались бороться со своими чувствами. Оба они – порядочные люди, и никогда не стали бы намеренно причинять боль другому человеку. Но любовь оказалась сильнее их. Я знал об их романе, конечно. И сочувствовал им. Один я, наверное, знал, чего стоило Тому оставаться рядом с Салли, хотя она ненавидела всех вокруг. А потом, роман Тома с Конни длился уже около трех месяцев... Салли, видимо, почувствовала, что ее брак под угрозой. И совершенно изменилась. Стала опять прежней Салли, доброй и нежной. И Том... он просто не мог бросить свою беспомощную жену. Тем более, когда она готова была дать их браку второй шанс.

Дани уже открыто плакала. Сколько боли пришлось пережить людям, которых она любила!

– Том очень любил Конни. Но причинить боль женщине, которой всю жизнь суждено быть прикованной к инвалидной коляске, он не мог. И он вернулся к жене. Конни в то время уже была беременна. Том об этом ничего не знал.

Оливер вздохнул.

– Мне она объяснила свое молчание так. Было бы жестоко и несправедливо, сказала она, ставить Тома перед новой проблемой. Он уже и так был эмоционально на пределе.