Глоток горького горячего шоколада (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 16

- Уж прости, - насилу усмехнулась. – Как получится, так получится. А если девочка?

- Гуд! – просиял он. – Но ты родить сына. Сильный женщина – наследник!

Возражения не издавались, в горле ком, руки опустились - села на диван. В голове всё никак не укладывалось: Фатих приехал!

Каплан устроился рядом и притянул меня:

- Мы решить проблем. Всё быть гуд! - усыпляя жарким дыханием, ласкающим лицо и шею, принялся нашёптывать. Голос лился монотонно и мелодично, но слова не различались, смесь английских, турецких: бархатных, уносящих в грёзы. Бережно поглаживал - я погрузилась будто в транс. Внимала, но пошевелиться не могла. Себе уже не принадлежала, ведь в надежных руках господина. Шутка с острова обернулась против меня: сама виновата - отдалась в рабство, не требуя ничего взамен. Рамки реальности стёрлись окончательно. Остался только Фатих и его подрагивающие руки: блуждающие по моему телу; возбуждающе желание - набросилась на него, словно он - единственный путь на свободу. Вещи летели, будто куски земли из-под копыт, мчащихся коней. Мы вошли в кураж подобно скакунам на ипподроме: ритм – бешеный, дыхание – лихорадочное, отдача – полная.

Впервые ощущала его открытым для себя. Как заумная книга, прочитанная давно, вновь попавшаяся на глаза, но теперь смысл поддавался легко, сложные метафоры - простые истины. Даже если с чем-то не согласна, то теперь всё сложилось по полкам: я нужна Фатиху, он хотел меня и приехал за мной!

- Почему ты всегда сбегать? – всё ещё учащенное дыхание Каплана щекотало липкую кожу. Сидя на нем, оторвалась от потной, жаркой груди и, не смея поднять глаза, прошептала:

- Не сбегала… Ты же знал, мне уезжать. Будить не хотела. Прощание трудно дается.

- Какой же ты глупый! – незлобиво понукал. - Я знать, что ты езжать, но не знать, что в тот день. Быть уверен - есть пару дней. Планировать их быть с тобой.

По телу снова побежала дрожь: теплая, возбуждающая. Дымка эйфории заволокла мелькнувшие наводящие, весьма, разумные вопросы.

- Не знал, что уезжаю? – выдавила глуповато, мотнув головой.

- Нет! – глаза-маслины не врали. Каплан серьезен, тон убедителен. Совсем растерялась:

- Салмад…

- Друг упасть и разбить голову, пока мчаться ко мне, чтобы сообщить, - безрадостно усмехнулся Фатих. – Пытаться звонить, поскользнуться и… Я через три часа выяснить, что он в больнице. Салмад позвонить с другой телефон, когда врачи разрешить. Тогда и сказать, что вы уехать. Ведь он тоже не проводить! – Объяснения Каплана изливались подобно бурной реке. Меня же подхватило течением – понесло стремительно, изредка окуная в ледяную воду или закручивая водоворотом. Довольно веские аргументы, разложено по полочкам – придраться не к чему. Ужас… Почему Ирка не рассказала?! Ответ очевиден. «Я - дура!» - клокотало в голове дятлом. Правда обрушилась, будто стена воды в засушливый день. Ведь ничего не хотела слушать! Когда подруга затрагивала тему Турции, мелькало имя Салмад… пару раз «тявкала» на Ирку. Напоминала: «ты обещала молчать!» Она послушно затыкалась. Чёрт! Не была бы так слепа и эгоистична, возможно, узнала бы о падении Салмада раньше. Боже?!

- Я… быть зол, - чуть помедлил Фатих с очередным признанием. – Думать: ты опять бросить меня. Рассердиться: всё, больше не искать встреч!

Не в силах вырваться из плена Каплана, задохнулась от счастья, голова шла кругом, мир вновь преломлялся. Подобное лучше не слышать, похлеще допинга спортсменам. Ощутила себя богиней на олимпе, сумевшей покорить мечту, даже больше – подчинить!

- Я… - осеклась - звук открываемой двери предбанника заткнул. Вскочила как ужаленная. Подхватив свои вещи, бросила испуганный взгляд на часы. Почти три дня. Отец! Он всегда в это время на обед приезжал. Кинула Фатиху его шмотки:

- Одеваться. Быстро! Отец…

Недоуменно взял футболку и принялся медленно натягивать.

Чёрт! В дверь квартиры постучали. Ещё повезло, что закрывалась с этой стороны, когда кто-то дома. Наспех влезла в топик, шорты и крикнула, как можно небрежнее:

- Иду… - оглянулась – Каплан ковырялся, точно черепаха:

- Мы дети? - бубнил недовольно.

- Нет, - шикнула, оправдываясь, - но тебя родные не знают. А я… веду себя как шлюха.

Аргумент веский, ситуация щекотливая… Фатих кивнул и быстро надел джинсы.

Сильно теребя замок, отворила дверь. Папа вошёл и замер. Взгляд проехался мимо меня. Каплан остановился позади, нависнув горой – ощущала его мощь. Блин, узкий коридор с низкими потолками стандартной девятиэтажки не для него. Бугай заполонил собой проход.

- Па, - откашлялась. – Это… Фатих Каплан. Фатих, - повернулась к турку, ещё раз отметив, насколько мала в сравнении с ним. - Это мой отец – Петр Владимирович…

Фатих протянул руку. Отец, после секундного колебания ответил, но, с убийственным спокойствием сняв куртку, прошёл на кухню – его любимое место.

Каплан нахмурился. Я приблизилась и упёрлась кулаком в его накаченный пресс:

- Ты должен понять, я - его любимая дочь, а веду себя неподобающим образом.

- Понимать, – мягко отозвался Фатих. - Будь ты - мой дочь, убить любовника и выпороть тебя.

- Даже так? – воздела на него глаза.

- Да! – коснулся губами моего лба.

- Когда зажимал в воде, я бы так не сказала.

- Быть мужчиной и отцом - разный вещь!

Глубоко и верно…

- Пошли, - подтолкнула его. – Нужно старшего забрать из школы и заодно младшего из сада. Познакомишься... Скоро мамка приедет с работы.

Глава 10.

Благо школа рядом, а то Каплан оказался неприспособленным ходить по гололёду, когда в лицо бросалась мерзкими «колючками» метель. Падал, ругался, на чём свет стоит, но злости не было – радовался и смеялся будто ребёнок.

- Никогда в жизнь не видеть такой, - хохотал, поднимаясь после очередного знатного шлепка и скольжения по льду. – На лыжный курорт не так. – Убеждал, словно отчитывала за неумелость. Подала ему руку – дёрнул и я, не удержавшись, завалилась на него. Сомкнул объятия и впился жгучим поцелуем: - Я неуклюж точно слон. Как вы ходить?

- Привыкли, - нашла силы для ответа, ощущая на губах пьянительную сладость Каплана. - Обычно песком посыпают, по нему проще… Ты ещё не видел нашей настоящей зимы и полноценной полярной ночи.

- А разве сейчас не ночь?

Я расхохоталась:

- Нет, уже конец января. Полярная ночь идёт на убыль. Да, сейчас темно, но не так как в ноябре-декабре. Тогда, темно, как ночью, - подыскивала верные слова, - круглые сутки. Сугробы по первый этаж…

На лице Фатиха застыло изумление:

- Такое бывать?

- Да! Только не спрашивай, а ходят ли у нас белые медведи?

- А что, ходить? – выпученные глаза подтверждали: не шутил.

- Ты хуже нерадивого школьника! Прекрати, - шикнула смеясь. – Конечно, нет. Мурманск – цивилизованный город. Медведи на северном полюсе.

- Жаль, - протянул Каплан. – Быть неплохо такое увидеть.

Барахтаясь, встали и, держась за руки, пошли за Денисом. Он уже ждал на первом этаже. Пацан, есть пацан, но мой - пижон с рождения. Весь в отца. Шапка перевёрнута, зато одета аккуратно. Куртка распахнута, но потому, что не застёгивалась – на шее по моде намотан шарф. Рюкзак на одной лямке, сменка на честном слове – последней верёвке. Динька прямой и очень общительный ребёнок.

- Денис, это Фатих, - подтолкнула старшего к турку.

- Привет, - сын по-мужски протянул руку. Каплан усмехнулся, пожал:

- Слышать, ты хорошо плавать.

Пока мы шли, вкратце рассказала, о детках. Самое главное – ёмко и точно.

- Мама говорит, я – бегемот. Ещё - дельфин, - кивнул Диня, улыбаясь полубеззубым ртом. – Еще, я – птица-говорун. Ещё люблю в комп играть и телек смотреть, но мама ругается. Бла-бла-бла, - закатил большие голубые глаза и как всегда в своём репертуаре, продолжил балаболить. Я поморщилась, а Фатих взял его за руку, присел рядом.

- Она правильно делать! Ты быть мужчина, а не сиделка за техникой бездушный. Учиться и быть сильный и умный.