Призванные исцелять. Африканские шаманы-целители - Кемпбелл Сьюзен - Страница 37

Я остановилась у моего дяди по матери в Соуэто, в районе Мофоло-Норт, и попыталась найти работу. В то время это было трудно, поскольку у меня не было удостоверения личности. Я родилась в Транскеи, на африканской территории в ЮАР. У нас не было настоящих удостоверений личности, настоящих паспортов, которые требовались в ЮАР. Мой дядя слышал, что одному врачу нужна медсестра-ассистентка. Приемная этого врача находилась на Вандерерс-стрит, в деловой части Йоханнесбурга, как раз в том районе, где я сейчас живу. Врач, чернокожий мужчина, работавший с мусульманами, взял меня на работу. Я назначала часы приема пациентов, получала от них оплату и вела истории болезней. Впоследствии врач захотел, чтобы я проводила процедуры с пациентами. Он показывал мне лекарства и говорил: «Этому человеку сделаешь припарку, этому приготовишь ванну», — и все такое прочее. Этот врач частично использовал африканскую традиционную медицину.

Я любила парить и купать пациентов, но мне не нравилось, как врач ставил диагноз. Для этого он просил меня вскипятить чистую воду, налить ее в миску и принести ему. Затем он брал чистый лист бумаги и просил меня выйти из комнаты. Когда он оставался наедине с пациентом, он лил воду на бумагу, и на ней появлялись слова. Бывало, я спрашивала пациентов: «Как у него это получается?» Одни пациенты говорили, что это нехорошо. Порой пациенты выходили очень расстроенными и печальными, потому что врач говорил им, что они скоро умрут. Это было неправильно. Но, конечно, это был просто трюк. Он просто пугал их.

Этот врач пользовался невидимыми чернилами, вроде тех, какие продают в игрушечных лавках. По фамилии пациента в медицинской карте он узнавал, к какой языковой группе тот принадлежит — коса, суто или еще какой-нибудь. Потом он подбирал нужные слова из их языка и записывал их этими чернилами, которые становятся видимыми, только когда бумага намокнет. Когда приходил пациент, врач говорил: «Пожалуйста, заходите, снимите обувь и слегка коснитесь ступней этой бумаги. Теперь идите с Мерси и примите ванну, приготовьтесь к консультации». Вот такое надувательство. Мне было очень неприятно это наблюдать. Но лекарственные травы у этого врача были настоящими и хорошими средствами, и я видела, что все препараты чистые. Мне очень нравилось работать с травами.

Кроме того, этот врач ставил диагноз с помощью зеркала. Действительно, в ЮАР некоторые традиционные целители используют этот метод диагностики. Кое-кто из них — обманщики, вроде этого врача, но, быть может, другие — настоящие. Я не знаю. Может быть, некоторые подлинные целители, владеющие даром этой техники, действительно могут ставить диагноз с помощью зеркала. Но тот врач проделывал это вот как. Он давал пациенту зеркало и говорил: «Пройдите вон в ту комнату и там посмотрите в зеркало. Изображение, которое вы видите в зеркале, — это человек, который наводит на вас порчу».

Как-то раз доктор попросил меня проводить пациента в ту комнату. Мне было любопытно, и я спросила пациента: «Кого вы видите в зеркале?»

Он сказал: «О, это брат моего отца, это он наводит на меня порчу».

Я попросила: «А можно мне взглянуть в зеркало?»

Оказалось, что в зеркало вставлена фотография. Доктор вырезал много фотографий и морочил голову пациентам. Пациент быстро заглядывал в зеркало и видел именно того, кого подозревал. Допустим, пациент подозревает, что порчу на него наводит его отец. Он смотрит в зеркало — и видит изображение мужчины, в котором узнает своего отца. Ведь люди во многом похожи друг на друга. Понятно, что пациент встревожен и напуган, он отчаянно нуждается в помощи. И врач наживался на этой растерянности.

Я посмотрела на обратную сторону зеркала и увидела фотографию. Я сразу же показала ее пациенту и мягко сказала: «Видите, это просто фото. Это просто трюк. Не беспокойтесь и не верьте тому, что скажет этот человек».

Эти пациенты никогда не возвращались. Доктор брал за такое лечение до тысячи рэндов. Бог мой, для пациентов это была такая куча денег! Это было так неправильно. У таких врачей не было никакого высшего призвания исцелять, у них не было даже простой этики.

Я начала искать новую работу. Я потихоньку спрашивала пациентов, которым могла доверять, не могут ли они найти для меня какую-нибудь хорошую работу. Помните, я должна была вести себя тихо, потому что у меня не было домпас, южноафриканского удостоверения личности. Я была родом с африканских территорий, из Цискеи и Транскеи. В те дни нам не разрешалось искать работу в Йоханнесбурге. Однажды я встретила человека, который отвечал за охрану здания, в котором я работала. Я спросила его, не знает ли он о какой-нибудь работе для меня. Быть может, в его компании найдется место? Или в профсоюзах? В то время профсоюзами руководили именно чернокожие, и они принимали чернокожих на работу. Я не хотела работать на белых.

Мой друг-охранник помог мне, и в конце концов я поступила на работу к мистеру Лекготло, в Национальный профсоюз рабочих кирпичной промышленности. Я работала у него в 1982–1983 гг. К сожалению, мистер Лекготло страдал астмой и его положили в больницу. Он так сильно мучился, что в больнице покончил с собой. Должность генерального секретаря профсоюза занял другой человек. Оставаться без официального разрешения на работу было все опаснее. Ситуация была очень неустойчивой, и я решила поехать обратно домой, чтобы получить паспорт Транскеи. В 1984 году я возвратилась в Соуэто с новыми документами.

— Именно тогда у меня начались сновидения. Во снах я видела, что танцую с традиционными целителями, кого-то лечу и вижу исцеление своих пациентов. Мне снилась старуха, очень похожая на мою бабушку, которая показывала мне, что за люди ко мне приходят и в чем их проблемы. Например, в сновидении она могла сказать: «Вот идет женщина, она никак не может забеременеть. Вот лекарство, которое ты ей дашь, и вот как его готовить». Что-то вроде этого. Она до мельчайших подробностей объясняла мне, что я должна делать. Затем в сновидении приходила пациентка, я выкапывала растение и готовила для нее лекарство, и пациентка действительно выздоравливала.

Я не могла понять этих сновидений и потому днем выкидывала их из головы. Но время шло, а я не могла избавиться от этой проблемы (поскольку, как вы понимаете, я считала сновидения проблемой). Утром я просыпалась и шла на работу. По дороге я чувствовала себя потерянной. Я могла внезапно поймать себя на мысли: «Где я? Что со мной?» Я оглядывалась вокруг и видела, что сижу в конторе и работаю! Порой это случалось в поезде по дороге на работу. Я вдруг переставала понимать, куда и откуда я еду. Еду ли я из Соуэто? Я выглядывала в окно и видела — ох, поезд подходит к Соуэто, значит, я, должно быть, еду с работы домой.

Я открывала дверь в квартиру моего дяди, входила и просто садилась у плиты. Дядя помогал мне, доставал кастрюли с готовой едой, чтобы я ее разогрела. Я ставила мясо на плиту, садилась рядом и засыпала. Он думал, что я очень устала, потому что много работала. Он будил меня и говорил: «Вот еда, поешь и отправляйся в постель». Ему приходилось будить меня и на работу. Нам обоим это казалось странным. Я не могла понять, что и почему со мной происходит — и почему именно со мной? Что означали эта болезнь и эти сновидения? Я очень злилась. На работе меня стали попрекать тем, что я болею. Обычно я носила туфли на высоком каблуке и одевалась со вкусом, но теперь я быстро стала худеть. Эта болезнь поразила не только разум, но и тело.

Позже я по-настоящему заболела. У меня начались кровотечения, но случались они только тогда, когда я находилась рядом с мужчиной. Это было так странно. В то время у меня был парень, который тоже работал в профсоюзе. Мы не спали вместе. Если я была с ним, кровотечение усиливалось. Если я ехала в переполненном поезде, мужчины уступали мне место, чтобы я могла сесть и отдохнуть. Но от этого было мало толку, поскольку, когда я вставала, чтобы выйти, сиденье подо мной и мое платье были мокрыми от крови.