Винни-Пух и Все-Все-Все - Милн Алан Александр - Страница 31

– Мы пришли пожелать тебе Очень Приятного Четверга. – объявил Винни-Пух, после того как он раз-другой попробовал войти в дом и выйти наружу (чтобы удостовериться в том, что дверь Кролика не похудела).

– А что, собственно, произойдёт в Четверг? – спросил Кролик.

И когда Пух объяснил что, а Кролик, чья жизнь состояла из Очень Важных Дел, сказал: «А-а. А я думал, что вы действительно пришли по делу», – Пух и Пятачок на минутку присели… а потом поплелись дальше. Теперь ветер дул им в спину, так что им не надо было так орать.

– Кролик – он умный! – сказал Пух в раздумье.

– Да, – сказал Пятачок. – Кролик – он хитрый.

– У него настоящие Мозги.

– Да, – сказал Пятачок, – у Кролика настоящие Мозги.

Наступило долгое молчание.

– Наверно, поэтому, – сказал наконец Пух, – наверно, поэтому-то он никогда ничего не понимает!

Кристофер Робин был уже дома, и он так обрадовался друзьям, что они пробыли у него почти до обеда, и тогда они почти пообедали, то есть съели такой обед, о котором можно потом забыть) и поспешили на Пухову Опушку, чтобы успеть навестить Иа и не опоздать к Настоящему Обеду у Совы.

– Здравствуй, Иа! – весело окликнули они ослика.

– А, – сказал Иа, – заблудились?

– Что ты! Нам просто захотелось тебя навестить, – сказал Пятачок, – и посмотреть, как поживает твой дом. Смотри, Пух, он всё ещё стоит!

– Понимаю, – сказал Иа. – Действительно, очень странно. Да, пора бы уже кому-нибудь прийти и свалить его.

– Мы думали – а вдруг его повалит ветром, – сказал Пух.

– Ах, вот что. Очевидно, поэтому никто не стал себя утруждать. А я думал, что о нём просто позабыли.

– Ну, мы были очень рады повидать тебя, Иа, а теперь мы пойдём навестим Сову.

– Отлично. Сова необыкновенно мила. Она пролетела мимо день-два назад и даже заметила меня. Она, конечно, не сказала мне ни слова, понятное дело, но она знала, что это я. Очень любезно с её стороны. Согревает душу.

Пух и Пятачок отодвинулись немного назад и сказали: «Ну, всего хорошего, Иа», очень стараясь не спешить, но ведь им предстоял далёкий путь, и они хотели прийти вовремя.

– Всего хорошего, – сказал Иа. – Смотри, чтобы тебя не унесло ветром, маленький Пятачок. Тебя будет очень не хватать. Многие будут с живым интересом спрашивать: «Куда это унесло маленького Пятачка?» Ну, всего хорошего. Благодарю вас за то, что случайно проходили мимо.

– До свиданья, – сказали Пух и Пятачок в последний раз и двинулись к дому Совы.

Теперь ветер дул им навстречу, и уши Пятачка трепались, как флажки, изо всех сил стараясь улететь от хозяина, с великим трудом продвигавшегося вперёд. Ему казалось, прошли целые часы, пока он наконец загнал свои ушки под тихие своды Леса, где они снова выпрямились и прислушались – не без волнения – к вою бури в вершинах деревьев.

– Предположим, Пух, что дерево вдруг упадёт, когда мы будем как раз под ним? – спросил Пятачок.

– Давай лучше предположим, что не упадёт, – ответил Пух после некоторого размышления.

Это предложение утешило Пятачка, и спустя немного времени друзья весело, наперебой, стучали и звонили у двери Совы.

– Здравствуй, Сова, – сказал Пух, – я надеюсь, мы не опоздали к… Я хочу сказать – как ты поживаешь, Сова? Мы с Пятачком решили тебя навестить, потому что ведь сегодня Четверг.

– Садись, Пух, садись, садись, Пятачок, – сказала Сова радушно. – Устраивайтесь поудобнее.

Они поблагодарили её и устроились как можно удобнее.

– Понимаешь, Сова, мы очень спешили, чтобы поспеть вовремя к… ну, чтобы успеть повидать тебя до того, как мы уйдём.

Сова с достоинством кивнула головой.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – сказала она, – но не права ли я, предполагая, что на дворе весьма бурный день?

– Весьма, – сказал Пятачок, который грел свои ушки у огня, мечтая лишь о том, чтобы целым и невредимым вернуться домой.

– Я так и думала, – сказала Сова. – И вот как раз в такой же бурный день, как ныне, мой дядя Роберт, чей портрет ты видишь на стене по правую руку, Пятачок, – мой дядя Роберт, возвращаясь в поздний час с… Что это?

Раздался страшный треск.

– Берегись! – закричал Пух. – Осторожно, часы! Пятачок, с дороги! Пятачок, я на тебя падаю!

– Спасите! – закричал Пятачок. Пухова сторона комнаты медленно поднималась вверх, его кресло съезжало вниз в направлении кресла Пятачка; стенные часы плавно скользнули по печке, собирая по дороге цветочные вазы, и, наконец, все и вся дружно рухнуло на то, что только что было полом, а сейчас старалось выяснить, как оно справится с ролью стены.

Дядя Роберт, который, по-видимому, решил превратиться в коврик и захватил с собой заодно знакомую стену, налетел на кресло Пятачка в тот самый момент, когда Пятачок хотел оттуда вылезти.

Словом, некоторое время было действительно нелегко определить, где север… Потом вновь послышался страшный треск… вся комната лихорадочно затряслась… и наступила тишина.

В углу зашевелилась скатерть. Она свернулась в клубок и перекатилась через всю комнату. Потом она подскочила раза два-три и выставила наружу два уха; вновь прокатилась по комнате и развернулась.

– Пух, – сказал нервно Пятачок.

– Что? – сказало одно из кресел.

– Где мы?

– Я не совсем понимаю, – отвечало кресло.

– Мы… мы в доме Совы?

– Наверно, да, потому что мы ведь только что собирались выпить чаю и так его и не выпили.

– Ох! – сказал Пятачок. – Слушай, у Совы всегда почтовый ящик был на потолке?

– А разве он там?

– Да, погляди.

– Не могу, – сказал Пух, – я лежу носом вниз, и на мне что-то такое лежит, а в таком положении, Пятачок, очень трудно рассматривать потолки.

– Ну, в общем, он там.

– Может быть, он переехал туда? – предположил Пух. – Просто для разнообразия.

Под столом в противоположном углу комнаты поднялась какая-то возня, и Сова опять появилась среди гостей.

– Пятачок! – сказала Сова с очень рассерженным видом. – Где Пух?

– Я и сам не совсем понимаю, – сказал Пух.

Сова повернулась на звук его голоса и строго посмотрела на ту часть Пуха, которая ещё была на виду.

– Пух, – с упрёком сказала Сова, – это ты наделал?

– Нет, – кротко сказал Пух, – не думаю, чтобы я.

– А тогда кто же?

– Я думаю, это ветер, – сказал Пятачок. – Я думаю, твой дом повалило ветром.

– Ах, вот как! А я думала, это Пух устроил.

– Нет! – сказал Пух.

– Если это ветер, – сказала Сова, думая вслух, – то тогда Пух не виноват. Ответственность не может быть на него возложена.

С этими милостивыми словами она взлетела, чтобы полюбоваться своим новым потолком.

– Пятачок, Пятачок! – позвал Пух громким шёпотом.

Пятачок склонился над ним.

– Что, Пух?

– Что, она сказала, на меня воз-ло-жено?

– Она сказала, что она тебя не ругает.

– А-а, а я думал, она говорила про… то, что на мне… А, понятно!

– Сова, – сказал Пятачок, – сойди вниз и помоги выбраться Пуху!

Сова, которая залюбовалась своим почтовым ящиком (а он был проволочный, и в двери была щель с надписью «Для писем и газет», только этой надписи сейчас не было видно, потому что она была снаружи) слетела вниз.

Вдвоём с Пятачком они долго толкали и дёргали кресло, и наконец Пух вылез из-под него и смог оглядеться.

– Да! – сказала Сова. – Прелестное положение вещей!

– Что мы будем делать, Пух? Ты можешь о чем-нибудь подумать? – спросил Пятачок.

– Да, я как раз думал кое о чём, – сказал Пух. – Я думал об одной маленькой вещице. – И он запел вернее, запыхтел