Винни-Пух и Все-Все-Все - Милн Алан Александр - Страница 18

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

в которой для Иа-Иа строят дом на Пуховой опушке

Однажды, когда Винни-Пуху делать было совершенно нечего, он подумал, что всё-таки надо бы чем-нибудь заняться. Вот он и решил заглянуть к Пятачку и посмотреть, чем занимается Пятачок. Шёл снег, и Винни плёлся по белой-белой лесной тропинке и думал, что, наверно, Пятачок сейчас греет ножки у огня; но, к своему удивлению, он увидел, что дверь дома Пятачка открыта, и чем дольше он смотрел туда, тем больше убеждался, что Пятачка там нет.

– Он ушёл из дому, – грустно сказал Пух, – вот в чём дело. Поэтому его и нет дома! Придётся мне прогуляться одному и самому обдумать всё это. Обидно-досадно!

Но сначала он решил всё-таки, чтобы окончательно удостовериться, постучать очень-очень громко… И, ожидая, пока Пятачок не ответит, он прыгал, чтобы согреться, и вдруг в его голове внезапно зазвучал Шум, и он показался Винни хорошим Шумом, который может, пожалуй, многим понравиться:

– Тогда я вот что сделаю, – сказал Винни-Пух. – Я сделаю так: просто сперва пойду домой и посмотрю, который час, и, может быть, надену шарф, а потом я пойду навещу Иа и спою ему эту Шумелку.

Винни побежал домой, и по дороге он так был занят Шумелкой, которую ведь надо было окончательно отделать, перед тем как спеть её Иа, что, когда он внезапно увидел перед собой Пятачка, уютно устроившегося в его лучшем кресле, Пух смог только почесать в голове и впасть в глубокое раздумье – в чьём же доме он находится?

– Ой, Пятачок, – сказал он, – а я думал, тебя нет дома.

– Нет, – сказал Пятачок, – это тебя нет дома, Пух.

– Пожалуй, правильно, – сказал Пух, – во всяком случае, одного из нас нет дома.

И он посмотрел на часы, которые вот уже третью неделю показывали без пяти одиннадцать.

– Ура, ура, уже почти одиннадцать, – сказал Пух радостно, – как раз пора чем-нибудь подкрепиться!

И Винни-Пух полез в буфет.

– А потом мы пойдём гулять и споём мою Шумелку Иа, – добавил он.

– Какую Шумелку?

– Ну, да песню, которую мы собираемся спеть Иа, – объяснил Пух.

Спустя полчаса, когда Пух и Пятачок отправились в путь, часы, к их утешению, всё ещё показывали без пяти одиннадцать. Ветер утих, и снежок, которому надоело вертеться, пытаясь поймать самого себя за хвост, тихонько спускался вниз, и каждая снежинка сама отыскивала себе место для отдыха. Порой этим местом оказывался нос Винни-Пуха, а порой нет, и спустя немного времени у Пятачка вокруг шеи появился белый шарф, и за ушами у него было так снежно, как ещё никогда в жизни.

– Пух, – сказал он наконец, слегка помявшись, потому что ведь ему не хотелось, чтобы Пух подумал, что он сдаётся. – Я вот о чём подумал: а что, если мы сейчас пойдём домой и поучим как следует твою песню, поупражняемся, а потом споём её Иа? Завтра… или… или, например, как-нибудь в другой раз, когда мы его случайно встретим?

– Это очень хорошая мысль, Пятачок! – сказал Пух. – Мы будем сейчас повторять Шумелку по дороге, но только дома её повторять не стоит, потому что это специальная Дорожная Шумелка для Снежной Погоды и её надо петь на дороге, когда идёт снег.

– Обязательно? – тревожно спросил Пятачок.

– Да ты сам увидишь, Пятачок, если послушаешь, потому что она вот как начинается: «Иду вперёд. Тирлим-бом-бом…».

– Тирлим что? – спросил Пятачок.

– Бом-бом, – сказал Пух. – Я вставил это, чтобы она была шумелочней. «И снег идёт, тирлим-бом-бом, хоть нам…»

– А ты разве не сказал «иду вперёд»?

– Да, но «вперёд» был впереди.

– Впереди тирлим-бом-бома?

– Это же был другой тирлим-бом-бом, – сказал Винни-Пух, уже несколько сбитый с толку.

И он запел снова:

Он спел Шумелку так, по-новому, от начала до конца, и, пожалуй, так она стала ещё лучше, и, окончив, Винни замолчал в ожидании, что Пятачок скажет, что из всех Дорожных Шумелок для Снежной Погоды, которые он когда-либо слышал, эта – самая лучшая.

Пятачок после долгого и серьёзного размышления высказал своё мнение.

– Пух, – сказал он задумчиво, – по-моему, не так ноги, как уши!

К этому времени они уже подходили к Унылому Месту, где жил Иа, и, так как у Пятачка за ушками всё ещё было очень снежно и ему это начинало надоедать, они свернули в небольшую сосновую рощицу и присели на калитку в изгороди.

Теперь снег на них не падал, но всё ещё было очень холодно, и, чтобы не замёрзнуть, они спели Шумелку Пуха шесть раз от начала до конца (Пятачок исполнял все тирлим-бом-бомы, а Пух всё остальное), причём оба в нужных местах колотили по изгороди палочками. Вскоре им стало гораздо теплее, и они смогли продолжить разговор.

– Я сейчас думал, – сказал Пух, – и думал я вот о чём: я думал про Иа.

– А что ты думал про Иа?

– То, что ведь бедному Иа негде жить.

– Негде, негде, – согласился Пятачок.

– У тебя есть дом, Пятачок, и у меня есть дом, и это очень хорошие дома. И у Кристофера Робина дом, у Совы, и Кенги, и у Кролика тоже есть дома, и даже у Родственников и Знакомых Кролика тоже есть дома или что-нибудь в этом роде, а у бедного Иа нет совсем ничего. И вот что я придумал: давай построим ему дом.

– Это замечательная мысль, – сказал Пятачок. – А где мы его построим?

– Мы построим его здесь, – сказал Пух, – на опушке этой рощицы. Тут нет ветра, и тут я об этом подумал. Мы можем назвать это место «Пу?хова опушка», и мы построим для Иа на Пуховой Опушке – ДОМ ИА.

– Ой, кстати, там за рощей я видел груду палочек, – сказал Пятачок. – Там их навалена целая куча! Ну прямо целая гора!

– Спасибо, Пятачок, То, что ты сказал, будет нам очень полезно, и за это я бы мог назвать это место Пуховопятачковой Опушкой, если бы Пухова Опушка не звучала лучше. Но только она звучит лучше потому, что она пушистей и, значит, больше похожа на опушку.

Они слезли с изгороди и отправились за палочками.

…Кристофер Робин всё это утро провёл в комнате, путешествуя в Африку и обратно, и он как раз сошёл с корабля и подумал: «Интересно, какая сейчас на улице погода», как вдруг в его дверь постучал не кто иной, как Иа.

– Здравствуй, Иа, – сказал Кристофер Робин, открыв дверь и выйдя на двор. – Как ты себя чувствуешь?

– Снег всё идёт, – мрачно сказал Иа.

– Да, да.

– И мороз.

– Да?

– Да, – сказал Иа. – Однако, – добавил он, немного просветлев, – землетрясений у нас в последнее время не было.

– Что случилось, Иа?

– Ничего, Кристофер Робин. Ничего существенного. Ты, конечно, не видел где-нибудь здесь дома или чего-нибудь в этом роде?

– Какого дома?

– Просто дома.

– А кто там живёт?