Книга Брандера - Миллс К. Дж. - Страница 29

Обойдя стол, он нажал кнопку и вызвал Вейсмана. Вейсман долго не отвечал, а точнее, его слуга не слишком торопился передать его ответ Карну. Фрем Курт Вейсман с сожалением извещал своего патрона, что, по крайней мере, еще пару дней он не сможет выполнять свои обязанности из-за свалившихся на него жестокого кашля, насморка и мучительной лихорадки, вследствие чего доктор Отнейл настаивает на необходимости два, а то и три дня провести в постели.

Карн долго вертел это послание перед глазами. Информация от разведчиков Дома Халареков была нужна ему сейчас. До Совета оставалось только четыре дня. Если Вейсман прохворает три… с другой стороны, до сих пор Вейсману случалось доказать свою преданность, он не жалел себя, даже будучи совершенно больным. Так что, если он не может встать с постели, дело, должно быть, и вправду обстоит скверно.

Карн бросил листок на стол, взглянул на него еще раз, затем прошел в другой конец комнаты и остановился перед маленькой сдвигающейся дверцей под лестницей. Набрав кодовую комбинацию на табло рядом с дверью, он подождал. Минуту спустя отрывистые гудки, не слишком громкие, чтобы не мешать работе в библиотеке, известили его, что все готово. Он открыл дверцу и нашел за ней дымящуюся чашу с клэгом и тарелочку с сосисками и булочкой.

Он взял салфетку и столовый прибор из встроенного шкафчика и понес свой завтрак к столу.

Усевшись, он откинулся на спинку кресла и на мгновение закрыл глаза. Еще одна накладка в преддверии Совета. Ему придется работать без разведсети Халареков. Вздохнув, он нагнулся и протянул руку за лежавшими на обычном месте ручкой и блокнотом Орконана. Он записал себе для памяти, что нужно назначить кого-нибудь в помощь Вейсману, и с сожалением подумал, что теперь уже двое будут знать о его контактах с другими Домами.

Он поднял чашу с клэгом. Горячий густой запах напитка поднимался вместе со струйками пара. Карн с наслаждением вдохнул и отпил глоток. Прекрасная штука — этот клэг. Чтобы в эти ранние часы голова работала как следует, вещь совершенно необходимая. Он устроился в кресле поудобнее, чаша с клэгом приятно согревала руки. Нужно было поразмыслить.

Почему Брандер сам доставил Шарлотту обратно? Если бы он отправил ее к Ричарду, это не требовало бы объяснений, но почему он не отправил ее под надзором слуги или своего кузена, а то и вовсе без сопровождения? Возможно, Брандеру было нужно, чтобы Халарек знал, что сопровождающим будет он. Трудно было бы ожидать от Шарлотты, что она станет хранить такой незначительный секрет, особенно после того, как ее так недвусмысленно оскорбили манерой и поспешностью ее отправки. Но почему же Брандер захотел себя раскрыть?

Возможно, он пытался представить себя потенциальным союзником, с тем, чтобы Халарек из благодарности защитил его, когда Ричарду станет известно, что он способствовал побегу Шарлотты.

В принципе, возможно, хотя и маловероятно, что Брандер в какой-то степени находился в зависимости от Шарлотты или Дома Рица и был вынужден помочь ей при побеге. А не может ли быть так, что он просто не хотел быть обнаруженным на пути из Бревена к Халареку, и поэтому потихоньку исчез, посадив с собой на лошадь Шарлотту? В этом случае лишь немногие могли знать, куда он направился, и даже, если все было тщательно продумано, о том, что он вообще покинул владения Харлана. Хотя это уже совсем невероятно — с тем же успехом он мог уехать прямо домой один.

Тогда что же? Почему Брандеру было важно продемонстрировать Карну, что именно он был с Шарлоттой? Это указывало бы на причастность Ричарда к исчезновению Шарлотты, кроме того, если бы Шарлотта заявила, что ее побегу помогал Брандер, то это только склонило бы слушателей к версии Брандера, ибо репутация Шарлотты была известна. К тому же Брандер, чтобы обезопасить себя перед Ричардом, наверняка подготовил запасную кандидатуру на роль спасителя. Следовательно, наиболее вероятный ответ состоит в том, что пребывание Шарлотты в Бревене в такой же мере отвечало интересам Брандера, как и интересам Ричарда. Брандер хотел, чтобы как можно меньше людей знало, что он в равной мере причастен к выходке Шарлотты. А каковы могли быть цели Брандера? Он поддержал на осеннем Совете предложение об изменении порядка наследования у Харланов. Рассчитывал ли он войти в ряд наследников? Если так, то появление Шарлотты в Бревене, возможно, имело целью также дискредитировать Ричарда. Если это действительно так, то Брандер должен был каким-либо образом раскрыть местоположение Шарлотты. Интересная мысль. Карн всегда смотрел на Брандера как на мальчика для поручений при Ричарде, на его доверенное лицо (поскольку он не входил в линию наследователей). Карн готов был поклясться, что и большинство лордов Девятки придерживалось того же мнения.

Он даже был склонен объяснять помощь Брандера Шарлотте — предосторожности, передачу кое-каких сведений — в том духе, что это было каким-то образом полезно Ричарду.

Размышляя о Шарлотте и предосторожностях, Карн вспомнил, что у Шарлотты ничего не было, когда она убежала в Бревен. Перегнувшись через стол, он дотянулся до коммуникационной панели. Когда отозвался Отнейл, Карн распорядился выяснить, не беременна ли Шарлотта. Кнопку передачи он отпустил с горькой мыслью, что независимо от исхода проверки о ее результатах придется сообщить публично. Относительно линии кровного родства у наследника Халареков не должно быть никаких вопросов. Брандер умен. Он рассчитал, как должно выглядеть возвращение Шарлотты. Его присутствие в сопровождении — это угроза. Ты должен объявить о прегрешениях своей жены и Ричарда, или я объявлю о ее грехах. Хочет ли Брандер соединить ее с Ричардом? С какой стороны ни думай — выходит, что Брандер себе на уме.

Заканчивая свой завтрак, Карн уже совсем по-новому смотрел на Брандера. Он вызвал слугу, чтобы тот убрал посуду, и вернулся в комнату три-д связи. Связавшись с бароном фон Шуссом, он поделился с ним своими соображениями и убедил его в необходимости ориентировать его агентов на сбор всей возможной информации о Брандере Харлане. После этого он связался с аббатом Бревена, чтобы получить список лиц, посетивших Ричарда в течение последних четырех месяцев. Аббат Годвин обещал отправить список, как только он будет готов. Карн уже повернулся было уходить, но передумал.

— Дайте мне Дом Дюрлена, — обратился он к ближайшему технику. Вскоре появилось изображение Синдта Дюрлена. На лице его, как всегда, когда он разговаривал с Карном, было выражение холодного презрения.

— Что теперь, Халарек?

Пренебрежительный тон заставил Карна стиснуть зубы. Всякое проявление чувств только послужило бы пищей для предубеждений Синдта относительно «этой бабы» Халарека.

— Для вас, Синдт, я Лхарр, или лорд Карн, или милорд. — Он поднял руку, не успел Синдт открыть рот. — Не спорить. Я глава Дома, независимо от того, как вы к этому относитесь. По крайней мере, внешне вы должны относиться ко мне с уважением. С тех пор, как я принял свои обязанности Лхарра, я поддерживал существование вашего Дома, но бог свидетель, вы не получите больше ничего, если хотя бы раз на людях будете непочтительны.

Синдт вспыхнул, закусил губу, но склонил голову в знак согласия.

— Теперь о новостях, ради которых я связался с вами. Ситуация изменилась. Мы еще не знаем в точности, что произошло, но у меня есть основания полагать, что для мальчиков возникла угроза. Люди, которым я доверяю, сообщают, что вы по-прежнему пренебрегаете своими обязанностями по обеспечению их безопасности.

— Которым вы доверяете? — процедил сквозь зубы Синдт. — То есть, ваши шпионы, вы хотите сказать.

Карн подавил вспышку гнева.

— Мне сообщают, что вы пренебрегаете их охраной.

— Они только дети, пока, но они мужчины. В Доме Халареков телохранители есть только у вас.

Это уже было прямым оскорблением. Впрочем, Карну уже приходилось слышать нечто подобное не только от него одного. Он заставил себя не обращать внимания на грубость.

— Я пока что жив и хотел бы, чтобы мальчики тоже были живы. Так как вы не склонны рисковать своим образом мужественного человека, Синдт, я вынужден послать два отряда синих, чтобы забрать мальчиков сюда, где они будут в полной безопасности.