Бархат - Хансен Эва - Страница 28

– В доме один санузел? Там же много комнат.

– Ванной на первом этаже пользоваться нельзя, потому что там кошачий туалет и дверь должна быть все время открыта. Когда я попыталась принять душ, у кота случилась депрессия.

– Забыла выставить его туалет и он описался?

– Нет, – ехидно возразила Бритт, Фрида просто физически ощущала, как подруга ненавидит это животное, – как раз из-за того, что туалет выставила. Он обиделся, оказывается, нужно было оставить дверь открытой!

Не выдержав, Фрида рассмеялась:

– И отомстил, испортив вещи?

– Зря смеешься, – Бритт уже сама пыталась сдержать улыбку. – Действительно, мерзавец все испортил. Пришлось выбросить. Знаешь, существует пять форм психических болезней: гипермания, мания, мономания, безумие и идиотизм. Эта семья начала сразу с последней!

– Бритт, приедет Юхан, и вы просто снимете другую квартиру.

Подруга уселась на диван с ногами, привычно поелозила, устраиваясь удобней, и помотала головой:

– Нет, это не все. Дело не в коте, дурацкой каше по утрам, не в запрете смотреть телевизор после десяти вечера или громко разговаривать по телефону, даже не в этих бандитах, которые запросто могут облить тебя кетчупом из водяного пистолета, не в необходимости постоянно убирать за ними, вздрагивать от грохающих дверей, просыпаться по ночам от рева в два голоса и вообще не в Мерете и ее семье, а в самом Юхане.

– А он чем провинился?

– Я попыталась пожаловаться, хотела, чтобы пожалел, посмеялся со мной или надо мной, мне было бы легче, а он… Он сказал, что я капризная и избалованная и просто не могу жить в семье, где приходится учитывать интересы других.

– И ты?..

– Я послала его подальше! Я лучше с тобой, ладно?

– Конечно, дорогая. Кофе хочешь?

– Очень хочу! У сфинкса идиосинкразия на кофейный запах, и варить кофе в доме категорически запрещено, дабы кот не блевал по углам.

Фрида все-таки расхохоталась.

– Да… – протянула неудавшаяся невестка, – думаешь, им углы жалко? Нет – кота! Бедное животное из-за меня впало в депрессию надолго. Я выставила его туалет наружу, пока мылась, утром не поздоровалась с животным должным образом, варила кофе и вообще сказала «Брысь!», когда этот нахал залез ко мне на колени во время завтрака и уложил хвост рядом с тарелкой.

– О, ты преступница! Пей, мало будет – еще сварю, – Фрида протянула несчастной подруге большой бокал крепкого кофе. Бритт без кофе будет сонной мухой весь день, не позволять ей сделать хоть глоток живительного напитка жестоко. – Слушай, сфинксы вроде не такие нахальные коты, скорее себе на уме и не лезут на колени.

– Это особая дрянь, ему чем хуже для меня, тем лучше. Подозреваю, что он хотел пометить и мою тарелку тоже, но не успел – стряхнула с колен. А ну их, хватит! Пусть остаются со своим котом, а я сама по себе.

– Как зовут кота?

– Цезарь, – Бритт шмыгнула носом и в сердцах добавила: – Поганец он, а не Цезарь. Испортить любимую рубашку…

«Значит, все-таки испортил», – мысленно усмехнулась Фрида. Она подумала, что, вернувшись, Юхан наверняка предпримет попытки примирить Бритт со своими родственниками. И с котом тоже.

Но очень быстро стало ясно, что никакого примирения не будет.

Напившись кофе, Бритт отправилась валяться в ванне, словно не мылась по крайней мере несколько месяцев. Взяла с собой ноутбук, чтобы просмотреть почту за эти два дня. Немного погодя Фрида пулей летела к ванной, услышав душераздирающий вопль подруги:

– А?!

– Что случилось, Бритт?

Та еще не успела залезть в пену и потому дверь открыла. Возмущению бедолаги не было предела.

– Нет, ты только посмотри! Семья мерзавцев от Юхана до кота!

Фрида заглянула в письмо, присланное Юханом. Там значилось:

«Бритт, ты можешь вернуться. Я убедил Мерету, и они готовы тебя простить».

– Они! Меня! Простить! Фрида, ты такое видела?!

Фрида усмехнулась:

– Бритт, Мерета, может, и простит, а вот Цезарь нет, не старайся.

– Да пошли они все! – Бритт уже набирала примерно такой же текст, отвечая на письмо Юхана. Отправив, она с удовольствием переместила его адрес в спам.

– И если будет звонить, скажи, что я для него умерла. Нет, не так! Что он для меня сдох! – подруга решительно нырнула в густую пену. Тут же вынырнула обратно с просьбой: – Забери ноутбук, а то я и этой чокнутой хозяйке чокнутого кота что-нибудь напишу.

– Да уж, не стоит, – согласилась Фрида, унося ноутбук с собой.

Для Бритт одно из средств вернуть душевное равновесие – поваляться в ванне с пеной. Пусть киснет, это лучше, чем делать глупости. Было же ясно, что она не выдержит чужих правил, к чему мучить себя и других?

Из пены подруга вынырнула через час, твердо решив начать новую жизнь без страданий и попыток подстроиться под кого-то.

Бритт пришла к выводу, что неудавшемуся бойфренду нужно немедленно найти замену, и чем скорей это произойдет, тем лучше. Для реализации своего намерения она позвала Фриду посидеть в баре. Но у Фриды не было ни настроения, ни возможности, она обещала матери провести вечер с ней и сестрой.

– Ну вот, обзавелись семьями, покутить не с кем…

– Пойдем со мной к моей маме? – не очень уверенно предложила подруга просто потому, что не предложить не могла.

Бритт отмахнулась:

– Позвоню кому-нибудь из бывших коллег. Может, Петру позвать, авось сболтнет что?

– Ты сама не сболтни, – забеспокоилась Фрида. Она подумала, что нужно утащить Бритт с собой, как бы это ни было некстати, иначе подруга запросто может слишком тесно пообщаться с Петрой в баре и все испортить.

– Ты зря беспокоишься, Петра напивается половиной кружки пива, дальше ее несет и заносит к кому-нибудь в постель. И при этом все время болтает, остается лишь направить ее треп в нужное русло и успевать записывать. Треп глупый, это о ней сказано, что лучше промолчать и дать заподозрить, что ты дура, чем открыть рот и развеять все сомнения…

– Вообще-то Марк Твен сказал несколько иначе и не о твоей подруге, но суть верна. Пойдем со мной.

– Нет, с Петрой.

Но Петра оказалась «при деле».

– Уже кого-то подцепила, а ведь еще нет восьми. Слабые мужики нынче пошли.

После такого уничижительного для сильной половины человечества вывода Бритт позвонила еще двум приятельницам и все же нашла ту, которой тоже не с кем потусоваться.

Собираясь на выход, Бритт разглагольствовала на одну из излюбленных тем: о слабости сильного пола.

– Женщины добивались равноправия вовсе не для того, чтобы взвалить на себя мужские проблемы, и не ради того, чтобы мужики стали хлюпиками. Ты только посмотри, на кого похожи все эти Юханы и Томы! Они разучились драться.

– Кто разучился, Том? – усомнилась Фрида, памятуя, что Том, предыдущий парень Бритт, вообще-то тренер по крав-мага.

– Да, Том. Том, Том, представь себе! Он владеет совершенно определенной техникой, но попробуй ему просто врезать в ухо – упадет, не встанет.

– Бритт, ты Тома ни с кем не спутала?

– Не спутала. Думаешь, зря тогда Линн одним ударом вырубила здоровенного Улофа? Его ведь не за маленькие глазки Белым Медведем прозвали, но девушка не испугалась и справилась.

– Думаю, это получилось случайно. Линн сама так говорила. – Фрида размышляла, надевать ли куртку или уже достаточно тепло. Решила надеть, ведь возвращаться домой придется поздно.

– Я не об умении размахивать кулаками. Фрида, они вообще разучились драться, например, за женщин. Вот если бы Юхан был настоящим мужиком, разве он стал бы уговаривать сестру простить меня?

– А что он должен был сделать, по-твоему? Ты идешь или еще на полчаса застряла?

– Иду, только обуюсь. Он должен просто приехать и увезти меня куда-нибудь, только не к этой мегере с ее котом.

– Бритт, а если Юхан действительно прилетит и позовет с собой не к сестре, что ты будешь делать?

Бритт фыркнула, внимательно наблюдая за тем, как Фрида закрывает квартиру: