Ключ от проклятой комнаты - Князева Анна - Страница 10

– А у меня свидание с Кравченко. Не приду – машину не купит, – сказала Маша.

Ева развела руками:

– Остаюсь только я.

– Значит, пойдем с тобой.

В тишине приемной отчетливо прозвучал стук каблуков. Лера подняла голову и увидела жену Шостока.

– Здравствуйте.

– И все? – Леночка наморщила лобик – Я что, фуфло дешевое с улицы? Спроси хотя бы, не нужно ли мне чего.

– Не нужно ли вам чего? – спросила Лера.

– Виктор Иванович сказал, что совещание по Кузьмичеву начнется через десять минут.

– Мне он сказал – в три.

– В три мы поедем… – Леночка улыбнулась. – Впрочем, тебя не касается, куда мы поедем. Твое дело позвать адвокатов. – Она положила на стол пакет и поставила пластмассовую бутылку, похожую на те, что используют для воды спортсмены. – Приготовь и принеси мне на совещание.

Лера взяла пакет:

– Что это?

– Коктейль, заменитель еды. На упаковке – инструкция. Шевелись!

Леночка зашла в кабинет, через несколько минут туда проследовали юристы, среди которых был и Гриньков.

Лера взяла пакет и прочитала инструкцию. Порошок следовало разбавить, но при этом категорически запрещалось использовать горячую воду. Однако не упоминалось о том, что будет, если пренебречь этим запретом.

Отложив пакет, Лера задумалась. Как ни старайся, работа по исправлению собственных недостатков постоянно дает сбои. Всем известно – не бывает душевной гармонии без примирения с собой и с людьми. Но если с собой Лера мирилась легко, то на таких, как Леночка, она обычно «срезалась». Моральный недуг, которым страдала Леночка, требовал излечения, и Лера знала нужный рецепт. Она включила чайник и всыпала порошок в пластмассовую бутылку. Залив его горячей водой, закрутила горлышко крышкой.

Из двери кабинета высунулась Леночка:

– Я же просила – живей!

– Иду-иду, – отозвалась Лера. Она как следует встряхнула бутылку и сказала вполголоса: – Принимать с раскаянием и надеждой на полное исцеление…

В кабинете Шостока сидели одни мужчины, исключение составляла только его жена.

Шеф распределял поручения:

– Слипченко, займешься списком недвижимости, срочно выводим активы, Егоров – поработай с соседями Кузьмичевой. Нужны письменные доказательства, что дамочка плохо влияла на детей. Все, что угодно: пела матерные частушки, бегала голышом по двору, водила домой любовников. – Он задумался. – Кстати, это неплохая идея. Гриньков, организуй пару парней. Ей все равно детей не видать, а наше дело – защищать интересы клиента.

– Даже если клиент м…? – грустно спросил Гриньков, но тут же осекся: – Извиняюсь, это я так.

– Даже если клиент сволочь несимпатичная, – серьезно ответил Шосток. – Вы мне эти чистоплюйские штучки бросьте. Я вам не за то деньги плачу. Порядочные они сильно…

Леночка сидела рядом с мужем, листала толстый журнал и, к слову сказать, выглядела довольно привлекательно: нежно-розовый костюм с белыми рюшами гармонировал с бледным, почти бескровным лицом.

– Принесла? – Заметив Леру, она протянула руку. – Дай сюда.

Отдав бутылку, Казанцева отошла в сторону.

– Мне нужно не меньше трех дней, – сказал Слипченко.

Лера наблюдала за тем, как Леночка выкатилась в кресле из-за стола и закинула ногу на ногу. Сапожки на ней были того же цвета, что и костюм, – нежно-розовые.

– У нас нет трех дней, – возразил Шосток. – Все надо сделать к среде.

Леночка потянула запорный штырь, и Лера отступила еще дальше.

Штырь с треском выскочил, одновременно с этим с бутылки снесло крышку. Вспенившаяся жидкость вырвалась наружу, заливая лицо, костюм и сапожки Леночки. Изрядная часть жижи оказалась на лицах и пиджаках адвокатов. Вскочив с кресла, Леночка широко разинула рот и завизжала. Теперь она походила на большую коричневую обезьяну.

Шосток протянул ей свой носовой платок. Гриньков стер со щеки каплю, попробовал на язык:

– Шоколадный…

Покидая кабинет, Лера была уверена в том, что отныне ей здесь не работать, однако ни о чем не жалела.

«На войне как на войне», – сказала она себе.

Глава 10

Там кто-то есть

Вечером Лера и Ева поехали на Трехгорный Вал. Машину оставили у «Макдоналдса», дальше метров сто пятьдесят шли пешком. Стоило им свернуть за угол, как они увидели четырехэтажный кирпичный дом, похожий на заброшенный фабричный корпус. Он стоял в темноте без единого огонька в окнах. От соседних жилых домов его отделял решетчатый забор.

Лера сдвинула заграждение и протиснулась в узкую щель, следом пролезла Ева. Во дворе они увидели автокран, за которым тенью притаился бульдозер.

Ева сказала:

– Кажется, здесь ремонт…

– Сносят, – уточнила Лера, указав на огромный пролом в стене.

– Жаль. Хорошенький домик. Кирпичи над окнами – веером.

– Раньше эти дома назывались Прохоровскими спальнями. По названию фабрики, Прохоровской Трехгорной мануфактуры. Здесь жили рабочие. Сто лет назад на Пресне было много заводов.

– А теперь одни офисы.

– Может, это и правильно, все-таки центр города.

Подняв голову, Ева оглядела черные окна:

– Не получилось ничего разузнать.

– Кто сказал, что не получилось? – возразила Лера.

– Так ведь нет никого.

Лера дернула дверь, та была заперта, зато справа от нее зиял пролом, через который можно было зайти в дом. Она шагнула туда.

– Давай за мной… – велела она Еве.

Подобрав полы пальто, та полезла следом. В темноте вспыхнуло табло телефона, света хватило, чтобы разглядеть, где начинается лестничный марш.

Под ноги то и дело попадали камни, скрипело стекло, хрустел строительный мусор. Сквозь разбитые окна в дом проникал ветер.

Взойдя на второй этаж, они увидели, что входные двери квартир лежат на полу. Посветив, Лера нашла створку под номером шесть и, переступив через нее, направилась в ближайшее помещение:

– Здесь.

– Квартира номер шесть… – Ева обошла дверь с другой стороны. – А может, и девять…

– Девятая – на третьем, – уверенно сказала Лера. – На каждом этаже по три квартиры. Идем…

– Я боюсь…

– Тогда жди меня здесь.

– Нет! Я с тобой.

Они оказались в начале широкого коридора, конец которого уходил в глубину квартиры. В коридоре было не меньше десятка проемов, двери криво болтались на полуоторванных петлях. Со стен рваными клоками свисали обои.

– Как в фильме ужасов, – прошептала Ева. Она легонько подпрыгнула. – Как думаешь, мы не провалимся?

– Не провалимся, – успокоила ее Лера. – Дом крепкий. Ты же видела – пробовали ломать, да с первого раза не получилось.

Она заглянула в комнату. Посреди ее на полу валялся сломанный чемодан, рядом – его крышка. В углу лежал матрас в желтых разводах – жалкая подстилка бомжа, страдавшего энурезом.

– Ну, все? – спросила Ева, ей хотелось скорее уйти.

Лера оглянулась:

– Чего ты боишься, глупая? Мы в центре Москвы.

– В центре… Придушат по-тихому, никто и не заметит. Лера-а-а-а, а вдруг нас убью-ю-ю-ют?

– Убьются, – деловито пообещала Лера. Оглядев комнату, она подошла к стене. – Смотри!

В свете телефонного табло стали видны забрызганные жиром обои. На темно-зеленом фоне золотом блестели черточки наподобие «елочки».

– И как только люди здесь жили… – начала Ева.

– Неужели не видишь? Смотри, – повторила Лера глухим голосом.

Порывшись в сумке, она приложила к стене клочок обоев, тот, что выпал из рук Риты.

– Они… – ахнула Ева.

Поддев ногтем отслоившийся край, Лера оторвала от стены приличный кусок обоев. В тишине прозвучал резкий звук.

– Зачем? Мне и так страшно… – всхлипнула Ева, но тут же сменила тон: – А на обороте – газета.

– «Известия», – Лера подняла глаза, как будто прислушиваясь.

– Тихо…

Из глубины коридора донеслись шаги.

– Там кто-то есть… – прошептала Ева.

Лера спрятала телефон. В кромешной тьме они испуганно прильнули друг к другу. Шаги приближались, в дверном проеме заплясало желтоватое пятно от фонарика. В ту же секунду свет фар от проезжающей машины обозначил расплывшуюся старушечью фигуру. Яркая полоса мгновенно «просканировала» комнату и так же быстро исчезла. Звук мотора затих в соседнем дворе.