Поезд в ад - Сандерс Уильям - Страница 26

Подойдя, Ховик объял Джудит своими ручищами, любовно похлопав ей по заду. «Эх, милаха ты, милаха, — подумал он, — да что я, сдурел, что ли? Оставить такую женщину, чтоб убрела куда-нибудь в леса с другим?»

Джудит легонько наддала его животом.

— Это что там у тебя — пистоль, или просто рад встрече? Ого, и в самом деле пистоль, черт бы его побрал!

— Пора мне уматывать, пока в силах, — Ховик высвободился и тронулся к двери, прихватив по пути прислоненную к стене винтовку М-16. К такому оружию он в принципе был равнодушен, однако стрелять он ни в кого нынче не собирался; если и предстоит им с Маккензи пускать оружие в ход, то только, чтобы отстреливаться, осаживая погоню. Или, если уж совсем будет худо, то прихватить с собой напоследок побольше их…

Ум одним скачком снова переключился на настоящее.

— Чуть позже, — сказал он напоследок Джудит, и выйдя наружу, пошел по дорожке за Маккензи.

Когда оба вскоре забрались в кабину и дружно хлопнули тщедушными дверцами, Ховик сказал:

— Я тут дополнительно прихватил патронов к «шестнадцатке», с которой ты прибыл. Надо было, наверное, спросить, устраивает ли тебя это оружие, или взять что-нибудь другое.

— Да нет, нормально, — отозвался Маккензи, протирая глаза, — Ты, надеюсь, продумал эту нашу поездку, — добавил он в то время, как Ховик подъезжал к воротам. — Ты здесь в окрестностях ориентируешься лучше меня.

— Так, есть мыслишка-другая, — ответил Ховик, пожав при этом плечами. — Если разобраться, у них путей-то раз-два и обчелся. Как-никак, о поезде речь, черт его дери; не о пеших там или конных. Они и прут только там, где рельсы, а в наших местах с рельсами негусто, так что и не захочешь, а уследишь. Особенно на нашем тяжелом танке, — добавил он, — не на экскаваторе каком-нибудь или лесовозе.

Подруливая одной рукой по ухабистой горной дороге, Ховик вынул из кармана карту и передал Маккензи.

— Видишь, — указал он, — главная линия на этом участке идет чуть ли не вплотную к реке, потому что так легче всего через горы — местами идет прямо по ущелью и пару раз пересекает реку. Я как-то водил здесь грузовики; так вот, главное шоссе повторяет в целом тот же путь, железка почти всегда на виду. Так что здесь вдоль главной магистрали я просто не представляю, на что этот парень может положить глаз. — Потянувшись, он ткнул в карту пальцем. — Хотя видишь, есть тут несколько ответвлений, которые ведут в горы, и там немеряно старых шахт и штолен, где что-то может и крыться.

Пока Маккензи изучал карту, Ховик какое-то время спустя вырулил с грунтовки на старое шоссе — разбитое, в трещинах, из покалеченного асфальта беспрепятственно пробивалась трава и даже кусты. Дорога мало уже чем отличалась от грунтовой, но, по крайней мере, грузовик мог двигаться чуть быстрее.

— Главное шоссе, вот такое оно и есть — пояснил Ховик.

— Дай-то Бог, у Декера никто за ним не присматривает.

Смесь бензина со спиртом была настолько немощна, что с ней не мог совладать даже специально под нее перебранный карбюратор. Старый грузовичок с ощутимым трудом взбирался даже по пологим склонам, чихая и угрожая заглохнуть. По ровным отрезкам, однако, бежал он относительно неплохо, а вниз так и вовсе хорошо. Ховик высунул голову из окна, наслаждаясь ощущением ветра в волосах.

— Надеюсь, они хоть доехали до места и остановились, — хмыкнув, сказал он. — Если они все еще движутся, нам ни за что за ними не угнаться на этом куске дерьма.

— Не знаю, — рассудил Маккензи, глядя на спидометр. — Мне кажется, мы все равно катим быстрее, чем поезд даже на пределе.

Дорога резко сворачивала влево и шла через высокий арочный мост. Река виднелась далеко внизу, блестя серебристой ленточкой на дне крутобокого ущелья или каньона (какая между тем и другим разница — если вообще есть какая-нибудь — так и неясно), подернутая белыми султанчиками бурунов. За мостом дорога круто брала вверх, и грузовичок надрывно загудел, продвигаясь чуть быстрее пешехода. Когда путь наконец выровнялся, норовя вновь податься по наклонной вниз, Ховик на секунду притормозил-.

— Взгляни-ка!

Внизу, двигаясь по другому мосту на расстоянии примерно мили, вдоль каменной стены ущелья тянулись железнодорожные вагоны. Громады утесов, выветренные и причудливые, живописной формы, по обе стороны громоздились над рекой. Все это с расстояния напоминало на редкость искусно изготовленную модель — состав казался не длиннее сигары.

— Проезжал я как-то этот мост, — поделился воспоминанием Ховик, — давно как-то, на товарняке, морозил задницу в вагонке. Пару месяцев как удрал из тюряги Сан-Квентин, и дум в голове было до черта, но как сейчас помню: глянул, и все мысли сразу вон. Сидел, свесив ноги из вагона, прямо над самой рекой — а она далеко-о внизу, а потом поднял глаза на утесы и — дьявол меня побери — перед глазами все кругом пошло.

Он оглянулся через плечо на попутчика; Маккензи, оказывается успел задремать.

— Вот же молодчина, сучий кот, — с тихим восхищением сказал Ховик.

На очередном извиве дороги грузовичок звучно фыркнул и замедлил ход. Ховик выругался. Опять вода в бензине, ну что ты будешь делать! Он выжал сцепление — поскорее прокачать пузырь — и передернул рычаг скоростей перед следующим подъемом.

Изрядно погодя — солнце уже поднялось высоко в ясном Утреннем небе — Ховик остановил машину и растряс Маккензи.

— Пойдем.

Не дожидаясь, он вылез из кабины и приблизился к рельсам.

Они находились на другом перегоне, а может, просто на соседнем участке; дорога в этом месте подходила к рельсам очень близко. Ховик, опустившись между рельсов на корточки, пытливо оглядел заржавленную стальную поверхность.

— Прав я был, — сказал он Маккензи. — Тут поезд последний раз черт знает когда был. Глянь, ржавчина какая! Бог ты мой, плющ прямо по рельсам вьется.

— Значит, здесь они не проезжали, — сделал вывод Маккензи, — и что теперь?

— Теперь я уже почти знаю, куда они двинули. Между эти местом и тем мостом здесь только одна ветка — тут же, черт подери, по одной стороне дороги все время река, по всему участку, а по другую сплошные горы — в другом месте ветку здесь воткнуть вообще некуда. Я знаю, где оно, — сказал он на обратном пути к грузовику, — мы здесь часто охотимся, только вот в какую именно сторону, не знаю. Никогда не задумывался проверять. Даже мысли такой не было, что когда-нибудь придется выслеживать чертов этот поезд, неважно, здесь, или еще где-нибудь.

Они забрались в машину, размеренно пыхтевшую на холостом ходу.

— Ладно, — подытожил Ховик, — пока все идет гладко. А теперь давай не спи и держись. Там, куда едем, мотает так, что черт его дери.

Мотало так, что не просто черт его дери, а вообще раздери и брось. Ховик гнал машину по изъеденным эрозией грунтовкам и тропам, не щадя немощного мотора; только брызги летели из мелких ручейков, когда лысые шины проскальзывали по наносам щебня и грязи. Несколько раз пришлось останавливаться и вынимать из-под сидений топоры — прорубаться, иначе было не проехать. Попадались рытвины под стать траншеям и ухабы размером с ванну, в которые машина ухалась под самым невыгодным углом, даром что Ховик ехал осмотрительно, отчаянно лавируя.

— Слава Богу, глицерина с собой не везем, — смешливо заметил он. — Эгей, не забудь мне напомнить про историю с Билли-Клячей и динамитом.

Вспомнив кое-что, он неожиданно окинул пытливым взглядом Маккензи: зря, наверно, брякнул. Однако Маккензи никак не прореагировал — скорее всего, ни о чем не догадывается. Нынче рано поутру, отправляясь за грузовичком, Ховик заметил, как из-за деревьев возле теннисной площадки выбирается Элис Сантана. С ней был Билли-Кляча; парню, судя по лицу, скорее открылось что-то, над чем он издавна напряженно раздумывал.

В одном месте грунтовая дорога шла вниз и пересекала рельсы. Ховик, остановив машину прямо на путях, открыл дверцу и свесился из кабины, не заботясь выбраться наружу.