Загнанный зверь - Миллар Маргарет - Страница 6

— Я знаю, о чем вы думаете, — сказала мисс Кларво. — О том, что мне следовало бы нанять опытного детектива.

Блэкшир был далек от такой мысли, но согласился с Элен:

— По-моему, недурная мысль.

— Вы знаете такого специалиста?

— Сразу сказать не могу. Лучше посмотрите в отделе объявлений.

— Я не могу довериться незнакомому человеку. Я не доверяю даже… — Договорила взглядом: не доверяю даже вам. Даже матери или Дугласу. Даже самой себе. — Мистер Блэкшир, — сказала она вслух, — я…

И вдруг плечи ее начали сотрясаться, как будто она занималась тяжким трудом, а лицо исказилось, словно она заранее узнала, что отпрыск, которого она родит, окажется деформированным уродцем.

— Мистер Блэкшир… я… о Господи…

Отвернувшись, она прижалась лбом к стене и закрыла лицо руками. Блэкширу стало жаль ее не потому, что она заплакала, а потому, что он видел, какой борьбы ей это стоило. Гора потрудилась и родила мышь.

— Ну, ну, не плачьте. Все будет хорошо. Не принимайте к сердцу.

Он говорил ей те же слова, что и своей жене Дороти, когда та плакала, слова, которые сами по себе ничего не значили, но удовлетворяли потребность Дороти во внимании и сострадании. Потребности мисс Кларво были более глубокими и в какой-то мере темными. Словами ее было не пронять.

Блэкшир закурил еще одну сигарету, отошел к окну и сделал вид, будто разглядывает хмурое небо и сочащиеся моросью облака. Если дождь к вечеру разойдется… если так, я завтра утром не пойду в контору… пожалуй, прав мой врач, мне надо совсем отойти от дел… но что я буду делать со своими свободными днями и что они сделают со мной?

И внезапно он с удивлением понял, что его положение на жизненном пути не лучше, чем у мисс Кларво. Оба достигли плоскогорья, ограниченного с одной стороны крутыми скалами, а с другой — пропастями. Блэкшир когда-то лазал по горам и исследовал ущелья. Мисс Кларво не делала ни того ни другого, но все же они находились на одном и том же плоскогорье.

— Элен… — Он обернулся и увидел, что ее в комнате нет.

Через несколько минут она вернулась, лицо ее было вымыто, волосы причесаны.

— Пожалуйста, извините меня, мистер Блэкшир. Я не часто показываю себя дурой на людях, — сказала она, скривив губы. — Во всяком случае, такой набитой дурой.

— Извините, что я огорчил вас.

— Не вы. Кое-что другое. Наверно, я ужасная трусиха.

— Кого вы боитесь: вора или той женщины?

— Думаю, это одно и то же лицо.

— Пожалуй, вы слишком буквально толкуете ваш сон.

— Нет. — Она бессознательно начала тереть лоб, и Блэкшир заметил уже затянувшуюся неглубокую царапину. — Как вы думаете, может один человек воздействовать на другого так, чтобы с тем произошел несчастный случай?

— По-моему, может, если воздействие со стороны первого достаточно сильное и оно совпадает с желанием второго наказать самого себя.

— Есть вещи, которые нельзя объяснить только психологией.

— Видимо, есть.

— Вы верите в экстрасенсорное восприятие?

— Нет.

— Тем не менее оно существует.

— Может быть.

— Я чувствую… я очень ясно чувствую что… что эта женщина намеревается уничтожить меня. Я знаю это. Если угодно, назовите это интуицией.

— Назовите это страхом, — сказал Блэкшир.

Элен грустно посмотрела на него:

— Вы совсем как мой отец. Для вас не существуют вещи, которые вы не можете потрогать или почуять. Отец был лишен музыкального слуха; прожил жизнь, так и не узнав, что такое музыка. Всегда думал, что люди, слушающие музыку, только притворяются, будто слышат нечто такое, чего на самом деле нет.

— Это не очень удачное сравнение.

— Возможно, оно верней, чем вы думаете. Что ж, не смею больше вас задерживать, мистер Блэкшир. Я очень ценю, что вы нашли время прийти повидаться со мной. Я знаю, как вы заняты.

— Я вовсе не занят. Практически я уже отошел от дел.

— О, я не знала. В таком случае надеюсь, вы в полной мере насладитесь вашим досугом.

— Постараюсь. — («Что ты будешь делать со свободными днями? — спросил он себя. — Коллекционировать марки, выращивать розы, смотреть двухсерийные фильмы, дремать на солнышке на задней веранде, а когда наскучит одиночество, пойдешь в парк поговорить с сидящими на скамейках стариками?») — У меня никогда не было столько досуга, чтобы я научился наслаждаться им. Этому придется учиться.

— Да, — мягко сказала мисс Кларво. — Боюсь, придется.

Она подошла к двери и отперла ее. После секундного колебания Блэкшир последовал за ней.

Они пожали друг другу руки на прощание, и Блэкшир сказал:

— Вы не забудете сообщить о пропаже денег в полицию?

— Не забуду, мистер Блэкшир. Я просто этого не сделаю.

— Но почему?

— Деньги сами по себе не имеют для меня большого значения. Я сижу в этой комнате и богатею, не пошевелив пальцем. Часы тикают — и я становлюсь богаче. Что для меня восемь сотен долларов?

— Что ж, прекрасно, но Эвелин Меррик имеет для вас значение. Полиция могла бы отыскать ее для вас.

— Могла бы, но не возьмет на себя такой труд.

Блэкшир знал, что она права. Хищение денег полицию заинтересует, но нет никаких оснований считать воровкой Эвелин Меррик. Что касается телефонного звонка, то полиция получает десятки подобных жалоб каждый день. Заявление мисс Кларво подколют к другим и забудут о нем, — ведь Эвелин Меррик не нанесла мисс Кларво никакого физического ущерба, даже ничем определенным не угрожала. Никто не станет разыскивать эту женщину, если Блэкшир не сделает этого сам.

Я мог бы найти ее, подумал он. Это ведь не расследование тяжкого преступления, для которого требуется профессиональный опыт. Мне же нужно лишь разыскать женщину. Для этого достаточно обычного здравого смысла, настойчивости и в какой-то мере везения. Уж лучше разыскивать женщину, чем собирать марки или болтать со стариками на скамейках парка.

И Блэкшир ощутил возбуждение, а затем ему пришла в голову нелепая мысль о том, что мисс Кларво придумала всю эту историю, что она ухитрилась заставить его изменить свои планы.

— Вы верите в экстрасенсорное восприятие, мистер Блэкшир?

— Нет.

— Нет?

Он посмотрел на мисс Кларво. Та улыбалась.

— Вы передумали, — сказала она, и в ее голосе не было ни нотки сомнения.

Глава 3

На другой день Блэкшир, проведя все утро у телефона, после полудня приехал в заведение, обозначенное в Центральной телефонной книге Лос-Анджелеса как Школа очарования и совершенства под руководством Лидии Хадсон. В книге числилась не одна дюжина подобных школ, отличавшихся одна от другой только по названию, местоположению и степени переоценки своих возможностей: «Мы знаем вас совсем другой», «Наших выпускниц ждут сотни блестящих предложений», «Мы с полной гарантией доведем до совершенства ваш облик, осанку, манеру держаться, вашу фигуру и ваш интеллект», «Мы научим вас красиво ходить и красиво говорить»…

Мисс Хадсон творила чудеса на третьем этаже дома на Вайн-стрит. Холл представлял собой небольшой зал, стиль которого создавали изразцы в сварных стальных рамах и знающие себе цену молодые и в той или иной степени очаровательные женщины. Две из них явно уже прошли курс обучения; свой профессиональный реквизит они носили с собой в коробках из-под шляпок, у обеих было одинаковое выражение лица, наполовину разочарованное, наполовину тревожное, как у пассажирок, которые давно дожидаются поезда и во все глаза глядят на рельсы — не покажется ли спасительный вагон.

Они засекли Блэкшира и тотчас завели оживленную беседу:

— Ты помнишь Джуди Холл? Так вот, она наконец-то обручилась.

— Да ну? Как же ей это удалось?

— Не смею строить догадки. Я хочу этим сказать, что она пользовалась довольно рискованными методами, разве не так?

— Должно быть, так. В прошлом году она пустилась во все тяжкие. Ты обратила внимание, какой у нее цвет лица? И какая манера держаться?

— Ее портит не манера держаться, а фигура.