Почем фунт лиха - Милевская Людмила Ивановна - Страница 13

— Очень хорошо, — ангельским голоском сообшила Нелли. — Я тебя с нетерпением жду.

— Нет, ты не поняла, — стараясь не слишком выходить из себя, уточнила я, — не ты меня ждешь, а я тебя.

— Почему это?

— Потому что у меня обстоятельства. Сейчас я приеду на Гданьскую, запрусь в квартире дядюшки, и горе тому, кто попытается меня оттуда выкурить до твоего приезда.

— А почему ты не хочешь уехать «Красной стрелой» или, в крайнем случае, улететь самолетом?

— Я на это не пойду, — категорично заявила я. — У меня обстоятельства.

— Какие обстоятельства?

— Жуткие.

Последнее сообщение подействовало на Нелли. После некоторой заминки она спросила:

— Откуда звонишь?

— Из автомобиля соседа, которому я за бесценок сдала дачу, — ответила я, мастерски делая вид, что не замечаю отрицательной реакции Коли. — Он везет меня на Гданьскую, после чего я запрусь в квартире до твоего приезда.

— Хорошо, через три часа выезжаю, — наконец-то сжалилась надо мной Нелли. Мне сделалось дурно.

— Как? Целых три часа? Выезжай немедленно! — голосом, полным слез и отчаяния, прокричала я.

— Сонечка, не могу. Я пообещала Саньке купить велосипедик.

Санька (трехлетний сын Нелли) — святое. Я знала, что между моей жизнью и Санькиным велосипедиком Нелли, не задумываясь, выберет велосипедик.

— А к какому времени ты должна купить этот дурацкий велосипедик? — не падая духом спросила я.

— Завтра утром в десять часов няня привезет Саньку с дачи. Он наверняка огорчится, если я не выполню обещания.

— Хорошо, черт с тобой, куплю я ему велосипедик. Куплю, обрати внимание, безвозмездно, то есть в подарок, так что выезжай немедленно, а то к утру не успеем обрадовать ребенка. Ты слышишь? Немедленно, если тебе дорога моя жизнь.

Нелли, скрывая радость, поклялась, что в таком случае выезжает прямо сейчас, лишь только помоет посуду, вынесет мусор, почистит ковер и протрет с мебели пыль. Я знала, что никакие угрозы не заставят ее отложить эти срочные дела, а потому смирилась. Тщательно расспросив Нелли о приметах желаемого велосипедика, я пообещала беречь свою жизнь и, сказав «гуд бай», выразительно посмотрела на соседа.

— Где здесь по пути продаются велосипеды? — спросила я, предвидя осложнения.

— Какие велосипеды? — неприятно удивился Коля.

— Трехколесные, желательно красные.

— Без понятия, — сказал он с явным намерением отмахнуться.

Глупый, он не подозревал, какая бывает на свете хватка. Отмахнуться от меня не удавалось еще никому, даже моей бабушке покойной, Анне Адамовне.

— Очень нужно, — сказала я, увлажняя глаза и дрожа голосом.

— У меня встреча, бля, важная.

— Очень, очень нужно.

— У меня очень важная, бля, встреча, — повысил голос Коля, нервно взглянул на часы и прочувствованно добавил:

— Блин!

— Не представляете, как меня обяжете, маленький детский велосипедик, вот такусенький, — показала я, грациозно разводя руки в сторону и щедро выдавая взглядом очень рискованные обещания.

Коля засмотрелся на меня с самым настоящим интересом. Очевидно было, что фантазия его небогата.

— Ну хорошо, — со вздохом сдерживаемой радости согласился он. — Заскочим куда-нибудь по пути.

Покупать велосипед Саньке, рискуя собственной жизнью, мне казалось в порядке вещей. Странным было то, что сосед пошел у меня на поводу со значительным, я бы даже сказала преступным запозданием.

«Раньше он не мешкал бы и секунды. Старею», — грустно подумала я, уносясь мыслями в более благоприятное прошлое, когда мужчины срывались с места по одному моему взгляду и на край света неслись выполнять любые мои желания. Ох, какие это были времена…

Глава 6

Час спустя я в сопровождении соседа и двух его лбов, несущих разобранный по частям велосипед, села в джип, а еще через двадцать минут автомобиль остановился на Гданьской напротив дома моего дядюшки.

Подхватив два свертка под мышки, я настороженно огляделась и, не заметив ничего подозрительного, решительно направилась во двор. Скамейка под сенью древ пуста. Все тихо и мирно, вокруг ни души, что радовало и как-то вдохновляло.

Приостановившись на полпути, я поправила свертки и двинулась дальше, прислушиваясь к цоканью своих каблучков. «Цок, цок, цок, цок», — гулко раздавалось по двору. «Тык, тык, тык, тык», — вдруг послышалось сзади.

Если учесть, что двор был общим для четырех трехэтажных домов, то ничего удивительного в этих чужих шагах не было. Именно так я и подумала в первый момент, но секунду спустя почувствовала оцепенение, а еще через секунду точно знала, что это за мной. Я даже знала кто — ночной гость.

«Что делать? Что?» — заметалась моя мысль по закоулкам извилин.

Пустынность двора уже не казалась благом. Я шла, не меняя ни темпа, ни направления, и старалась не крутить головой. Я прекрасно понимала: до тех пор, пока преступник думает, что жертва не подозревает о преследовании, он ничего не станет предпринимать, естественно, пока. Пока не доведет меня до подъезда, а там…

«Доведет меня до подъезда и постарается войти со мной, — предположила я. — А дальше что? Что угодно, но только не убийство. Для того, чтобы убить, нет смысла так долго за мной топать. Пиф-паф — и готово. Если с глушителем, то никто и не услышит. Значит, в пустом подъезде будет мне угрожать и чего-то требовать. Возможно, даже принудит сесть в его машину, которую наверняка оставил за углом. Он явно следил за воротами, понимая, что у подъезда долго мозолить глаза нельзя. Пока машина соседа отъезжала, я резко увеличила расстояние между нами. Иначе он попробовал бы договориться со мной прямо там, у ворот. Впрочем, все может быть и не так, как я думаю».

Пока я терзала себя домыслами, дверь подъезда неотвратимо приближалась. Я с трепетом услышала, что шаги за спиной ускоряются.

«Господи, ну хоть бы кто-нибудь вышел во двор, ну хотя бы одна живая душа», — внутренне умоляла я, но никто не выходил.

Мне хотелось сорваться с места и бежать, бежать, бежать. Но куда? Бесцельно бегать по двору не слишком-то разумно. В этом случае злоумышленник мог просто остановиться и с интересом взирать на меня до тех пор, пока мне не надоест.

Забегать в чужой подъезд не имело смысла, тогда уж лучше в дядюшкин. Выход же со двора всего один.

А если я как-нибудь изловчусь и выскользну со двора, то куда понесусь? Вдруг злоумышленнику только этого и надо, чтобы затолкать меня в свой автомобиль и увезти для страшных пыток? На улице, где меня не знает ни одна собака, насильник может волочить меня прямо за шкирку, объясняя прохожим, что я — его прелюбодейка жена, только что вытащенная из постели любовника (чего, клянусь, не было никогда). В этом случае злодею еще и посочувствуют. Вряд ли у прохожих хватит отзывчивости и сердечности, чтобы броситься проверять степень нашего со злодеем родства. Захотят ли они тратить на меня свое драгоценное время — вопрос риторический.

В общем, я вполне осознавала безнадежность положения и готова была ко всему. Вот только жаль, Санька так и не увидит завтра утром моего подарка: маленького трехколесного велосипедика со всякими новомодными прибамбасами: часиками, электронной пипикалкой и черт еще знает чем.

Я уверенно подошла к двери, положила один сверок на пол, не оглядываясь, но, слыша за спиной чужое дыхание, набрала код, подняла сверток и вошла в подъезд. Тут же что-то холодное и тупое уперлось мне в спину и шипящий голос приказал:

— Не двигайся, не делай попыток бежать. Бесполезно. Поняла?

— П-поняла, — с трудом удерживаясь на подкосившихся ногах, подтвердила я.

— Три шага вперед, — приказал голос. Я послушно исполнила приказание и услышала, как за спиной закрылась входная дверь. Подъезд погрузился во мрак.

— Мне страшно. Чего вам надо? — на всякий случай стараясь вызвать к себе жалость, промямлила я.

— Будешь сговорчивой, очень быстро узнаешь и останешься жива.

— Буду сговорчивой, — торопливо пообещала я. — Только, пожалуйста, отпустите меня поскорей. Мне надо к утру доставить маленькому мальчику вот этот велосипедик.