Фанера над Парижем - Милевская Людмила Ивановна - Страница 24

Пока.

В дальнейшем я рассчитывала на свой безупречный ум. И хитрость. Уж этого добра у меня навалом.

ГЛАВА 14

Расставшись с Тамаркой, я поспешила к Коровину. Не зря же я кокетничала с ним, завлекала. Уж если на то пошло, то с большей охотой я занялась бы красавцем Равилем, но великий магистр пока у нас маэстро Коровин, следовательно, выбор невелик.

С этой мыслью я и вошла в дом. К моей радости, толпа почитателей из салона второго этажа переместилась на первый этаж в приемную. Или переместилась сама, или Коровин непринужденно ее туда переместил. К последнему выводу я и склонилась, заметив, как Коровин тайком подает мне усиленные знаки.

Повинуясь этим знакам, я, прячась от Розы и Маруси, незаметно порхнула на второй этаж. По гостеприимному жесту помощника Коровина, приглашающему в салон, я мгновенно поняла, что не ошиблась: меня здесь ждали.

Уверенным шагом я вошла в комнату. Салон был пуст. На столе одиноко лежала корзинка, насквозь пронзенная карандашом, та самая, которая еще недавно грациозно и ловко танцевала под тонкими нервными пальцами Равиля, выводя грифелем по бумаге откровения императорского духа.

Я взяла в руки корзинку и попыталась на той же бумаге что-нибудь ею начертать. Вышло нечто несуразное, слишком далекое от желаемого — курица лапой нацарапает красивей. Лишь после этого я в полном объеме оценила мастерство Равиля, который управлял корзинкой, едва ее касаясь. Порой мне казалось, что его пальцы над ней просто парили, а грифель действительно сам собой выводил французские фразы.

Я вновь попробовала, вцепившись в корзинку руками, управлять ею. Опять ничего не вышло. Буквы были слишком крупны и в ровный ряд не ложились. Снова восхитилась я умением Равиля. К тому же от Маруси я слышала, что Равиль всегда писал разным почерком. Роза же утверждала, что проверяла сама: почерк в точности соответствовал тому духу, который являл откровения.

«Какой талант», — подумала я.

Скрипнула дверь. В комнату вбежал радостный Коровин.

— Софья Адамовна, вы окрылили меня! — с восторгом воскликнул он, но, увидев в моих руках корзинку, озабоченно заметил:

— Это нельзя. Это не игрушка. К такой вещи может прикасаться лишь рука медиума. Я удивилась:

— Почему?

— Вместилище духов, — с серьезнейшим видом пояснил Коровин, после чего я отбросила от себя корзинку, как гремучую змею.

Коровин успокоился и обласкал меня взглядом. Было очевидно, что он мечтает поскорей удалиться со мной в комнату, где «сексодром», которую он по непонятной причине называет кабинетом. Я же имела на Коровина абсолютно другие виды.

— Мы здесь одни? — озираясь по сторонам, прошептала я.

— Конечно, — тоже переходя на шепот, ответил он.

— Меня волнует вопрос, который, по сути, является тайной. Могу я положиться на вас?

— Можете, можете, — заверил Коровин, знаком приглашая меня присесть к столу.

Я присела, Коровин устроился напротив и был достаточно от меня далек, что радовало.

— Так в чем проблема? — спросил он. Для пользы дела я решила позволить себе некоторую откровенность, а потому воскликнула:

— Жив ли один человек, муж моей подруги? Признаюсь честно, я не слишком верю в ваших духов. Мистика лишь обостряет во мне чувство юмора, но порой с такими чудесами соприкасаешься, что не захочешь, а подумаешь: «Чем черт не шутит…»

Коровин удивленно уставился на меня, как бы вопрошая: «А я-то здесь при чем?»

— Вам я поверила сразу, — отвечая на его немой вопрос, воскликнула я. — Обладая всеми мистическими знаниями и понимая их силу, могли бы вы помочь мне установить одну истину?

— Что именно вас интересует?

— Хочу знать, жив ли муж моей подруги.

— Только это?

— Да, остальное, похоже, я знаю сама.

— Чем больше мы знаем, тем легче установить истину, — воскликнул Коровин.

«Да, но я вовсе не собираюсь делиться своими знаниями», — мысленно ответила ему я.

Коровин задумался.

— Для этого случая, пожалуй, лучше подойдет планшетка, — вслух рассуждал он.

«Хоть гашетка, лишь бы поскорей», — подумала я.

— Речь идет о мужчине? — спросил Коровин.

— Думаю — да, раз это муж подруги.

— В наше буйное время приходится уточнять. Муж и жена — понятия уже весьма расплывчатые и неоднозначные.

Мне нечего было возразить.

— Когда он пропал? — Вопрос застал меня врасплох.

— Альфред Гавриилович, — растерялась я, не собираясь идти на такую откровенность, — почему сразу пропал?

— Если он не пропал, тогда вы должны бы знать, жив он или нет, — резонно заметил Коровин.

— Полагаюсь на ваш опыт, — сдалась я. — Пропал он в понедельник.

— А сегодня среда, следовательно, два дня назад, третий день пошел, — уточнил Коровин.

— Выходит, что так. Но он не совсем пропал. Известно, что его похитили.

Тут я встревожилась и спросила:

— Вы можете гарантировать секретность всех последующих моих сообщений?

Коровин только руками всплеснул. Я же не успокоилась и пояснила:

— Тайна не моя, поэтому и волнуюсь. Так что хотелось бы знать, что вы можете гарантировать…

— Софья Адамовна, голубушка, — прервал меня Коровин, — вы сами все себе прекрасно гарантируете. Что я знаю? Кого-то похитили. Это и без ваших сообщений можно предположить. В таком мегаполисе, как Москва, уж обязательно кто-нибудь кого-нибудь похитит. Без этого просто невозможно прожить такому большому городу.

Его логика успокоила меня.

— Хорошо, Альфред Гавриилович, полагаюсь на вашу порядочность, — продолжила я. — Так вот, мужа моей подруги похитили и требуют выкуп.

— Выкуп советую уплатить, — вставил Коровин.

— В этом направлении ведется работа, но дело в другом. У меня возникли серьезные опасения: жив ли муж моей подруги?

— А почему, собственно, они у вас возникли, эти опасения?

— Дело в том, — я предельно понизила голос, — дело в том, что муж моей подруги болен. — Я оглянулась по сторонам и спросила:

— Вы уверены, что нас никто не подслушивает?

Коровин отшатнулся:

— Софья Адамовна! Вы слишком недоверчивы!

— Просто мне кажется, что нас подслушивают. Шорох слышите?

— Нет, не слышу, — признался Коровин. — Впрочем, можем перейти в мой кабинет.

Я ужаснулась:

— Нет-нет, не стоит, думаю, мне показалось.

— В таком случае, продолжайте. Что за болезнь? Вы начали говорить о болезни.

— Да-да, болезнь. Даже две болезни: порок сердца и клаустрофобия.

— Клаустрофобия? — удивился Коровин. — Такое редкое заболевание?

— Не скажите. Оказывается, она частенько встречается. Наша Роза слегка этой штукой больна.

— Надо же. Кстати, вы утверждали, что знаете, кто похитил этого вашего мужа.

— Не моего, не моего, — напомнила я. — Моего мужа вряд ли похитят, разве что из желания доставить мне удовольствие. Однако я не утверждала, что я точно знаю похитителей, но почти вычислила их благодаря своим уникальным способностям.

— О способностях ваших наслышан, — любезно заверил меня Коровин. — Значит, похитителей много?

— Точное количество еще мною не установлено, но это дело нескольких дней. Хотелось бы знать, вы можете оказать конкретную помощь?

— Могу точно сказать, жив ли похищенный и даже местонахождение его укажу, если вы снабдите меня для этого всем необходимым.

В голосе Коровина была абсолютная уверенность, но я изменила бы себе, если бы на этом моменте не заострила свое внимание.

— С какой долей вероятности вы можете это мне сказать? — спросила я.

— Стопроцентно, — обиженно сообщил Коровин. — Если получу все необходимое, стопроцентно. Осечки еще не было.

Я восхитилась. Совершенно искренне. Наша милиция, разведка — где они? Чем занимаются? Почему не хватают этого человека и не используют его во благо Родины?

— Что от меня требуется? — загораясь энтузиазмом, воскликнула я.

— Фотография, — спокойно молвил Коровин. Мой энтузиазм как рукой сняло.