Первый выстрел - Тушкан Георгий Павлович - Страница 24

— Поломаешь! — испугался Алеша.

— А тебе какое дело? Это мой револьвер! — заявил Юра.

— П-почему т-твой?

— А ты себе другой возьми.

9

Пока Юра возился с револьвером, Алеша распаковал второй сверток и крикнул:

— У меня лучше!

Это был совсем другой револьвер — черный-пречерный, без барабана, без курка, с двумя стволами — один над другим. Рукоять у него была прямая, а не изогнутая. И патронов не видно.

Алеша нажимал на спусковую скобу и раз и второй, револьвер не щелкал.

— Хочешь меняться? — предложил он.

— Покажи!

Но и в Юриных руках, сколько он ни нажимал на спуск, револьвер не щелкал.

Друзья поспешно развернули и пересмотрели другие револьверы. Все были точно такие же — без курка и барабана.

— Ну, чего скуксился? Придем домой, там разберемся. Может быть, твой лучше моего.

— Да-а, лучше! Дай мне т-твой, а этот возьми себе… — Алеша готов был заплакать.

— Если бы Гога Бродский увидел твой револьвер, он бы сразу променял на него свой монтекристо, — успокоил его Юра, не без задней мысли уклониться от обмена. — А все мальчишки будут бешено завидовать нам! — в восторге кричал он.

— А д-девчонки? Весь Бандерлог п-просто с ума сойдет! Нас встретят, а мы: «Руки вверх!» — и в воздух б-бах, бах!

— Нет, не так! Ночь… Все спят… А мы входим и начинаем бахать. Сторож кричит. Собаки лают… Люди выбегают из домов. А мы тут как тут! Все сейчас же начнут просить: «Покажите! Подарите!» А мы не жадные, мы подарим. Один — папе…

— И моему п-папе, — добавил Алеша.

— Это два. Третий подарим Ильку, четвертый — дядьку Антону, пятый — дяде Яше…

— Тимишу дадим, — предложил Алеша, — чтобы, если на него нападет Гога, у Т-тимиша был револьвер, и Гога должен будет сдаться в п-плен.

— И знаешь что? Дадим один револьвер мамке Тимиша, чтобы ей было чем обороняться, когда на нее, как на ведьму, опять нападут…

— Сашке не дадим!

— Сашке не дадим! — согласился Юра. — Остальными револьверами вооружим хлопцев. И у нас будет отряд запорожцев. И мы будем брать у богатых и отдавать бедным! Явимся к Бродскому: «А ну отдайте все каминьци и каменных баб с курганов Дмитро Ивановичу в музей!»

— И п-пусть ваши черкесы, — добавил Алеша, — не дерутся нагайками возле пруда, и п-пусть все хлопцы бесплатно ловят в нем рыбу.

Мальчики пришли в такой раж, что не говорили, а кричали во все горло. Собаки лаяли. Встревоженные грачи, усевшиеся было по деревьям на ночлег, поднялись всей стаей в воздух, летали и тоже кричали.

Наконец друзья собрались домой. А чтобы черкесы Бродского, если встретятся, не отобрали револьверов, решили взять пока только два и две коробки патронов, а остальные запрятать обратно. Сказано — сделано. Они заложили нору-тайник теми же камнями, залепили их пригоршнями грязи, а на грязь уложили один к одному куски дерна. Получилось очень здорово. Теперь у них был собственный клад, своя тайна.

Стемнело, а им ни капельки не страшно. Фоксы взяты на поводки. Револьверы в руках. Грома пустили вперед. И друзья уже идут по степи. В темном небе ярко лучатся звезды, а на горизонте шумит поезд и летят светлячки окон.

Когда вышли на рельсы, револьверы спрятали в мешок, чтобы обходчик не увидел. А если черкесы даже будут сдирать с них кожу, они скажут, как тот запорожец, что их будто комары кусают. Ха-ха-ха!

Перешли рельсы. А дальше куда? Не лучше ли зайти к обходчику и спросить? Ведь он живет за поворотом.

Мальчики пошли по шпалам и очень скоро увидели его домик и его самого за самоваром.

Жена обходчика, полная, румяная женщина, собак в дом не пустила. Их пришлось привязать возле дверей. Она была очень удивлена и встревожена тем, что «хлопцы заблудились в степу». А когда узнала, в какую даль они ушли без спроса, принялась ругать их, жалела «бидных тату и мамко». Это не помешало ей усадить запорожцев за стол и накормить яичницей, молоком, творогом и медом.

— Ну как, дошли до горизонта? — усмехаясь, спросил Юхим Петрович.

Мальчики дружно объявили, что сколько ни иди, горизонт отодвигается, и попросили объяснить, как лучше до дома дойти.

Тетка Марина запретила им даже думать идти по степи ночью и заставила путешественников лечь спать. Те пошептались и легли, положив мешок под подушку, чтобы ночью убежать. Но проснулись они лишь утром от нетерпеливого лая собак.

Тетя Марина покормила и мальчиков и собак. Ребята и ей обещали обязательно принести щенка фокса. Дома у них пять щенят.

На дрезине, на которой утром привезли шпалы, Юхим Петрович повез друзей вместе с собаками к станции Эрастовка. Мальчики попросили остановиться вблизи Грачьей рощи, у дальнего конца пруда — отсюда им ближе. Юхим Петрович было заспорил, да разве Юру с Алешей переспоришь? Они, конечно, понимали, что обходчик прав — со станции ближе. А если они встретят на станции того самого жандарма и он отберет револьверы?..

На прощанье «Тарас Бульба» и «Наливайко» обещали не только щенка, но и деньги за проезд.

— Лучше горилки! — засмеялся Юхим Петрович, но сразу же поправился: — Водки не надо, а щенка принесите на станцию кассиру. Або ж дайте знать, я сам зайду.

И снова они идут, даже бегут по степи. И снова светит солнце, журчат песни жаворонков, сюрчат суслики и ветер ведет хоровод.

По пути они раз двадцать пробовали выстрелить, но курок не взводится, хоть плачь! А разве может быть сюрприз без пальбы? И тогда они решили перенести салют на завтра, когда исправят курки.

Во рву, отделявшем опытное поле от степи, они зарыли револьверы и обе коробки патронов, завернув все в бумагу.

Домой они шли, побаиваясь.

Конечно, были крики, слезы, расспросы, упреки… На этот раз не избежать бы Юре трепки, если бы не его чистосердечное раскаяние. Он признался во всем с самого начала: как они в прошлом году решили пойти к горизонту, чтобы посмотреть, что за ним, и что к горизонту, на край света, чтобы поддержать небесный свод, ходил Геракл. Юра подробно рассказал о вчерашнем их походе: как они увидели настоящую лисицу, как встретили обходчика, как поезд зарезал зайца, как собаки охотились на барсуков, а Гром — обжора. Юра рассказал и о ночевке у обходчика, где их накормила тетя Марина, а потом подвезли на дрезине. А за это они подарят Юхиму Петровичу щенка. Папы не было, поэтому о кладе Юра умолчал. И он и Алеша решили, что рассказ о кладе должен прозвучать в громе выстрелов.

Мама, Ариша и дядя Яша прикинули, сколько верст они прошли — получилось чуть ли не тридцать!

Теперь все наперебой старались объяснить Юре, что такое горизонт и земной шар. Он быстро соглашался со всеми, лишь бы его поскорей отпустили.

После умывания и завтрака, взяв с него честное слово, что он не убежит сейчас же со щенком к обходчику — ему это разрешат потом и помогут, — его отпустили погулять.

Глава V. НАВАЖДЕНИЕ

1

Юра и Алеша вбежали в мастерскую. К сожалению, дядько Антон был не один. Фомич, помешивая стоявший на плите столярный клей, язвительно спросил:

— А где ваше «здрасте», уважаемые слесари-плотнички, будущие работнички?

— Здравствуйте! — дружно крикнули мальчики.

— Так, так! Когда я был мальчонкой, — продолжал Фомич, — как сейчас помню, наш мастер Елистрат Лукич еще вон где шествует, а мы, ученики-подмастерья, уже шапки долой и низкий поклон бьем, полное, что ни на есть, уважение мастеру кажем. А ежели ты «здрасте» не можешь из себя выдавить, значит, ты мастера ни в грош не ставишь. Мастер будет учить, а ты будешь нос задирать, вполуха слушать. Негоже… Слышь, Антон, разве занятия с этими ветролетами сегодня начинаем?

— С четверга! — бросил слесарь, не оборачиваясь.

— Мы ходили г-горизонт смотреть! — заговорщическим тоном похвастался Алеша.

— Да ну! — Лицо Фомича изобразило такой восторг и удивление, что мальчики сразу почуяли издевку.