Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и поэмы

Багрицкий Эдуард Георгиевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и поэмы - Багрицкий Эдуард Георгиевич - Страница 14

Изменить размер шрифта:

«Потемкин»

Над дикой и песчаной шириною,

Из влажных недр сырой и горькой мглы

Приходит ветер с песней грозовою

И голосят косматые валы.

И броненосной тяжестью огромной,

Гремя цепями якорей крутых,

Он вышел в мрак, соленый и бездомный,

В раскаты волн, в сиянье брызг ночных.

Воспитанные в бурях и просторах,

Матросской чести вытвердив урок,

Вы знаете и нежной зыби шорох,

И диких бурь крутящийся поток.

Вы были крепки волею суровой

И верой небывалою полны,

И вот дыханием свободы новой

Вы к жизни радостной возбуждены.

И, кровью искупая кровь родную,

Свободное приблизив торжество,

Вы заповедь воздвигли роковую:

«Один за всех и все за одного».

И вы, матросы, видели воочию,

Как черной кровью истекает враг,

Как флаг Андреевский разорван в клочья

И развевается кровавый флаг!

В сиянье бомб, и в грохоте, и в громе,

Сквозь пенье бомб и диких чаек крик

Все ближе, все прекрасней и знакомей

Чудесного освобожденья лик.

Пусть берега окрестные в тумане,

Пусть волны мечутся и голосят,

Пусть в зарослях пустынных Березами

Перед рассветом выстрелы гремят,

Пусть пышет порт клубящимся пожаром,

Мозолистой и грубою рукой

Вы стройте в остервененье яром

России новый броненосный строй.

И, позабыв мучительные годы,

Вы выплыли в широкие моря,

И над огромным Кораблем Свободы

Раскрыла крылья ясная заря!

1922

Россия

Тревогой древнею полна,

Над городищами пустыми

Копье простершая жена

Воздвиглась в грохоте и дыме.

Степной ковыль и дикий прах.

Сияли росы. А в лесах

Косматый вепрь и тур суровый

Толкались меж кустов густых,

И глотки клокотали их,

Когда трещал пожар багровый.

И ты носилась по лесам

Охотницею необорной

По топким кочкам и по мхам

Сквозь строй стволов, сухой и черный.

И там, где смоляная мгла

Текла над волчьею тропой, —

Отпущенная тетивой,

Звенела легкая стрела.

И после ловли и охот

В страну, где солнечный восход

Колышет тяжкое сиянье,

Ты клалась, затаив дыханье…

И вот, одежду изорвав,

Из-за кустов и жестких трав

Стерей ты видела разбеги,

Где, вольным солнцем сожжены,

Гоняли к рекам табуны

Воинственные печенеги.

О Русь, тебя ведет стезя

До заповедного порога.

Пусть страшно тешатся князья

Междоусобною тревогой.

Пусть цокает татарский кнут

По ребрам и глазам огромным,

Пусть будет гноищем бездомным

В ночи последний твой приют!

О страстотерпица, вперед,

Тебя широкий ветр несет

Сквозь холод утр, сквозь влагу ночи,

Гремя и воя в пустоте.

И к соколиной высоте

Ты жадно подымаешь очи.

И вот, как пение рогов,

Клубясь промчался рой веков.

Ты падала и восставала,

Ты по дороге столбовой

Бродила с нищенской клюкой

Иль меч тяжелый подымала

И шла на заповедный бой.

Теперь ты перешла рубеж, —

К былому нет возврата ныне.

Ты гулкий кинула мятеж —

Как гром — на царские твердыни.

И в блеске молний роковом,

На камнях и листве опалой,

Ты дивной и ужасной встала

На перекрестке мировом.

И, покидая душный лог

В туманах, за морем сердитым,

Тебе, храпя, грозит копытом

Британии единорог.

О Русь, твой путь тернист и светел.

Пусть галльский красноглазый петел

Наскакивает на тебя,

Ты видишь зорь огонь широкий

И, вольность буйную любя,

Идешь без страха в путь жестокий.

1922

Александру Блоку

От славословий ангельского сброда,

Толпящегося за твоей спиной,

О Петербург семнадцатого года,

Ты косолапой двинулся стопой.

И что тебе прохладный шелест крыл ни,

Коль выстрелы мигают на углах,

Коль дождь сечет, коль в ночь автомобили

На петопырьпх мечутся крылах.

Нам нужен мир! Простора мало, мало!

И прямо к звездам, в посвист ветровой,

Из копоти, из сумерек каналов

Ты рыжею восходишь головой.

Былые годы тяжко проскрипели,

Как скарбом нагруженные возы,

Засыпал снег цевницы и свирели,

Но нет по ним в твоих глазах слезы.

Была цыганская любовь, и сипни,

В сусальных звездах, детский небосклон.

Всё за спиной.

Теперь слепящий иней,

Мигающие выстрелы и стон,

Кронштадтских пушек дальние раскаты.

И ты проходишь в сумраке сыром,

Покачивая головой кудлатой

Над черным адвокатским сюртуком.

И над водой у мертвого канала,

Где кошки мрут и пляшут огоньки,

Тебе цыганка пела и гадала

По тонким линиям твоей руки.

И нагадала: будет город снежный,

Любовь сжигающая, как огонь,

Путь и печаль…

Но линией мятежной

Рассечена широкая ладонь.

Она сулит убийства и тревогу,

Пожар и кровь и гибельный конец.

Не потому ль на страшную дорогу

Октябрьской ночью ты идешь, певец?

Какие тени в подворотне темной

Вослед тебе глядят в ночную тьму?

С какою ненавистью неуемной

Они мешают шагу твоему.

О широта матросского простора!

Там чайки и рыбачьи паруса,

Там корифеем пушечным «Аврора»

Выводит трехлинеек голоса.

Еще дыханье! Выдох! Вспыхнет! Брызнет!

Ночной огонь над мороком морей…

И если смерть — она прекрасней жизни,

Прославленней, чем тысяча смертей.

1922, 1933