Волшебный витраж - Джонс Диана Уинн - Страница 46

И вот теперь, когда Эндрю все понял, он чувствовал, как волшебство стекается к нему, стремится в Мелстон с расстояния в сотни световых лет. Оно здесь накапливалось. Кто-то когда-то поставил два волшебных витража, два набора заколдованных стекол, один – в кухне, другой – в крыше сарайчика, и теперь они, словно полюса в исполинском магните, стягивают магию в область попечения. Главной задачей Брендонов было оберегать витражи. Их надо было применять на благо всей Земли. И едва Эндрю это понял, как почувствовал, что по меньшей мере половина силы утекает в усадьбу, где обитает мистер Браун и паразитирует на его области попечения, словно слизень на салате.

Тут Эндрю улыбнулся и вспомнил мистера Стока. У мистера Стока была настоящая паранойя по поводу слизней.

Эндрю долго-долго смотрел в стекло, пропитанное лунным волшебством, и думал, как же ему быть с мистером Брауном и как поступать с разными цветами, на которые стекло расщепляло магический спектр. У Эндрю были на сей счет свои соображения, однако он понимал, что учиться правильно применять цвета придется несколько месяцев, а то и много лет. А вот чтобы избавиться от мистера Брауна, нужно лиловое стекло, самое мощное, оно сводит воедино все остальные. Другой вопрос – как это сделать, не навредив Эйдану…

– Сегодня фестиваль, – сказал Эйдан Рольфу субботним утром, заглядывая в холодильник.

Рольф, уткнувшись мордой в лапы, только застонал.

– Вредно ему столько перекидываться, – объяснил Эйдан Эндрю. – Весь в синяках. Можно, я отдам вчерашнюю запеканку Гройлю?

– Пожалуйста, – ответил Эндрю и отчаянно зевнул.

После ночи, полной волшебства, он был весь тяжелый и неповоротливый.

Эйдан, насвистывая, отнес запеканку из цветной капусты в кладовую и поставил всю миску в коробку, аккуратно надписав ее: «ЕДА ДЛЯ ГРОЙЛЯ». Запеканку из цветной капусты он теперь не любил точно так же, как Эндрю.

– А знаете что, давайте я сбегаю в магазин и куплю вам газету, – предложил он, вернувшись из кладовой.

– Только если наденешь оберег, – сказал Эндрю, который сонно варил себе кофе. – Скажи Рози, пусть запишет мне на счет.

– Оберег на мне, – ответил Эйдан и покачал кулоном на цепочке.

Он привык к нему, и теперь ему нравилось, как тепло и мягко лежит оберег на груди. Проглотив миску хлопьев с молоком, Эйдан сказал:

– Рольф, ты идешь?

Тот снова застонал – очень громко. Нет. И Эйдан весело убежал один – поглядеть, что делается в деревне.

Надежды его оправдались сполна. Делалось в деревне многое. Дорогу ему перешел мистер Сток, грохоча тачкой, в которой возлежал кабачковый дирижабль – желто-зеленое чудище, со всех сторон заботливо обложенное травкой, чтобы не поцарапать. В конце улицы Эйдан повстречал миссис Сток со старой детской коляской, где громоздилась гора поношенной одежды для ее традиционной распродажи.

– Вот решила заранее все подготовить, – сообщила Эйдану миссис Сток. – Надо еще успеть вернуться домой и испечь торт для конкурса на Лучший Бисквит. Передай профессору, Шон уже идет. Только доделает Лучшего Робота.

Так было всю дорогу до магазина. Эйдану повстречались все-все знакомые, кто с тележкой, кто со старым креслом на колесах, кто с загадочными коробками и жестянками в руках, и все стекались к шатру на футбольном поле, где должны были проходить всевозможные конкурсы. Рози Сток стояла за прилавком и ругалась. Ее Лучший Бисквит вообще не поднялся, вышел плоский, будто блин, и ей пришлось довольствоваться участием в конкурсе на Лучшее Песочное Печенье.

Эйдан купил газету и помчался назад в Мелстон-Хаус. Шон как раз подходил к дверям.

– У меня самый-самый замечательный робот! – сказал он Эйдану, размахивая руками с растопыренными пальцами. – Ты себе не представляешь, сколько всего он умеет! Обязательно зайди посмотреть!

И он положил на кухонный стол точно такую же газету.

– Да тьфу! – сказал Эйдан. – Ну что, сбегаю отнесу газету обратно?

– Ищешь повод снова улизнуть в деревню? Хочешь – беги, – сказал Эндрю, развернул газету Шона и поглядел, как там результаты скачек. – А газета в хозяйстве всегда пригодится.

Эйдан засмеялся и снова убежал – и провел утро просто лучше некуда: смотрел, как ставят и испытывают карусель и как привозят и выгружают рулоны разноцветной резины, а потом накачивают – и получается батут. А Шон направился в сарайчик, завистливо бурча, что его вечно не пускают на батут, мол, он уже большой.

– А я ведь очень осторожно прыгаю, профессор! Это нечестно!

– Безобразие, – согласился Эндрю, не слушая его.

Его озадачили итоги вчерашнего первого заезда в Гудвуде. Выиграл его Богатей Ронни, а за ним следовали Захватчик Браун и Раздача.

– Как это прикажете понимать? – бормотал он себе под нос, когда впорхнула Стейси с третьим экземпляром той же самой газеты.

Эндрю расхохотался. Стейси тоже.

– Три – волшебное число, – заметила Стейси и наскоро поцеловала Эндрю. – Извини. Если бы не газета, мне не удалось бы улизнуть из дому. У папы десять Лучших Роз, а мест на выставке всего шесть, и он не знает, какие выбрать. При всей этой нервотрепке он печет песочное печенье и бисквит и покрывает глазурью Лучший Кекс С Глазурью, а ведь ему еще составлять Лучший Букет и выбирать Лучший Розовый Куст! Сумасшедший дом, честное слово!

– Понимаю, – кивнул Эндрю: он все не мог просмеяться. Вот чудесно, что Стейси и смех так тесно связаны. – Что скажешь про результаты?

Стейси взяла одну из лишних газет и изучила раздел про скачки.

– А то и скажу, что ты еще не научился так ловко их толковать, как я, – заявила она. – Что тебя интересует?

– Можно ли Эйдану идти на фестиваль, – ответил Эндрю. – Там же будет этот Браун, а у нас вторым номером Захватчик Браун…

– После Богатея Ронни, а Ронни будет открывать фестиваль, – протянула Стейси. – Судя по всему, это будет главное событие дня, и оно не имеет к Эйдану никакого отношения. Давай-ка поглядим, что нам скажет последний заезд в Лингфилде. – И она прочитала: – Первой пришла Гроза, второе место разделили Исполин и Огненный Дождь. Честное слово, Эндрю, я тут вижу плохую погоду – и все. А поскольку это последний заезд, будем надеяться, что ненастье приключится во второй половине дня. Да ладно, Эндрю, пусть мальчик сходит. Если ты ему не разрешишь, он ужасно расстроится и все равно, скорее всего, улизнет туда.

Эндрю вздохнул. Он-то надеялся увильнуть от фестивальной скуки.

Все утро он то и дело поглядывал в небо – как там погода. В этом он был не одинок. Все в Мелстоне поглядывали в небо и бубнили, что будет гроза. Да, на небе и вправду виднелись облака, но очень высоко, с прозрачной серебристой каймой. Воздух был густой и горячий. Однако дождь так и не пошел. К двум, когда началось шествие, Эндрю смирился с тем фактом, что фестивалю – быть. И они со Стейси и Эйданом вышли к концу подъездной дороги поглядеть шествие.

Сначала шли люди с транспарантами. Естественно, был назначен приз и за Лучший Транспарант. Транспаранты Эйдана несколько разочаровали. Он видал и получше – особенно когда года два назад бабушка возила его на карнавал в Ноттингхилл. Однако он все же признал, что алый дракон с надписью «МЕЛСТОН» на боку, развевающийся на ветру, очень даже ничего. Дракона несли целых четыре человека. Эндрю понравился другой транспарант – строгий, черно-белый: он раскладывался, и получалось слово «ФЕСТИВАЛЬ» белым по черному. «Ой!» – воскликнула Стейси и рассмеялась от восторга, когда мимо проехал мотоцикл, разукрашенный так, что получался слон, а на слоне ехал местный хулиган Арни Сток в наряде индийского раджи. Раджа сидел в беседке, на которой было витиеватыми буквами написано «МЕЛСТОН РУЛИТ». Остальной Мелстон был единодушен со Стейси. В толпе, вытянувшейся вдоль живых изгородей, там и сям кричали «Молодчина, Арни!».

Крики и свист тонули в звуках оркестра – он маршировал следом почти совсем в ногу и наяривал народную мелодию «Мелстонская пляска». Мелодия была странная, одновременно и веселая, и грустная. Стейси сказала Эйдану, что фольклористы из-за нее ломают копья. Эйдан хотел было расспросить поподробнее, но отвлекся, поскольку увидел своего приятеля по футболу Джимми Стока: тот, наряженный в мешковатую форму, которая была ему велика, играл в оркестре на корнет-а-пистоне. Когда Джимми поравнялся с Эйданом, то бросил на него красноречивый взгляд – мол, только попробуй похихикай у меня, – и Эйдана тут же разобрал смех, и пришлось отвернуться. Так что он был только рад, когда оркестр удалился по улице, а за ним показались танцоры в средневековых костюмах и с бубенчиками. Они должны были выступать сразу после того, как Ронни Сток откроет фестиваль.