Дети Эдгара По - Страуб Питер - Страница 18

— Что же мне с тобой делать, что делать? — ворковала она, когда бабочка расправила крылышки и поднялась с кровати. Она летела, описывая короткие стремительные дуги; Джейн поспешила задуть свечи, пока бабочка до них не добралась. Потом накинула кимоно, не включая свет, закрыла дверь в спальню и побежала в кухню за фонариком. Там она ничего не нашла, но вспомнила, как Эндрю говорил ей, что в подвале есть фонарь.

Она не спускалась туда с тех пор, как её провели по квартире в первый раз. Там горел яркий свет, вдоль стен тянулись длинные аккуратные шкафы с выдвижными ящичками, винная стойка от пола до потолка с бутылками кларета и старого бургундского, компактная стиральная машина и сушка, маленький холодильник, ведра и щётки, ожидающие еженедельного визита уборщицы. Фонарь она нашла на крышке холодильника, рядом с ним коробку запасных батарей. Пощёлкав кнопкой фонарика, она посмотрела на холодильник и рассеянно открыла его.

При виде таких запасов вина она подумала, что холодильник, наверное, забит пивом. Но там оказалась лишь длинная пластмассовая коробка с красной крышкой и красным стикером биологической опасности на боку. Джейн поставила фонарь на место, нагнулась, осторожно вытащила коробку и опустила её на пол. Сверху была этикетка, надписанная чётким архитектурным почерком Эндрю.

— Хм, — сказала она и открыла коробку.

Внутри оказался маленький красный контейнер для биологически опасных отходов и десятки полиэтиленовых пакетиков с одноразовыми шприцами, ампулами и суппозиториями. Все они содержали морфин в разных дозах. От удивления Джейн вытаращила глаза, потом открыла один пакет. Вытряхнула с полдюжины ампул с морфином себе на ладонь, аккуратно закрыла пакет, вернула его в коробку, а коробку поставила в холодильник. Потом схватила фонарь и бросилась наверх.

Поймать лунную моль удалось не сразу. Сначала надо было найти подходящего размера банку, потом очень осторожно заманить бабочку внутрь, так, чтобы она не повредила свои хрупкие шпоры. Для этого Джейн положила банку на бок, поставила позади неё лампу на гибкой ножке и включила её, так чтобы свет проходил сквозь дно банки. Минут через пятнадцать бабочка села на банку и начала балансировать, пытаясь крошечными лапками удержать равновесие на скользкой изогнутой поверхности. Ещё несколько минут, и она забралась внутрь и устроилась там на кучке листков, которые Джейн пропитала спиртом. Тогда она крепко закрыла банку, оставила её на боку и стала ждать, когда бабочка умрёт.

За следующую неделю она приобрела ещё три особи. Papilio demetrius, японского парусника с элегантными оранжевыми глазками на бархатисто-чёрном фоне; огненного червонца, который, по правде говоря, был вовсе не огненным, зато с очень милыми крылышками тыквенного цвета; и Graphium agamemnon, малазийский вид с ядовито-зелёными пятнами и ярко-жёлтыми полосками на тускло-коричневом фоне. Рискнув покинуть Кэмден-таун, она поймала парусника в частных апартаментах какого-то садомазохистского клуба в Ислингтоне, a Graphium agamemnon — в припаркованной машине позади шумного паба в Крауч-энде. Редкая медянка попалась ей поздно ночью на незастроенном участке рядом с Тоттенхем-корт-роуд, где столбики кровати она заменила обломками металлической ограды. Морфин оказался полезным приобретением, хотя всё равно ей приходилось ждать, пока мужчина кончит, и только потом втыкать ампулу ему в горло, целясь в сонную артерию. Тогда бабочки получались уже сонными и через минуту-другую умирали без всякого вреда для крыльев. Избавляться от оставшейся одежды было легко, труднее бывало с бумажниками, которые она запихивала в глубину мусорных контейнеров, когда могла, или прятала в кухонное ведро, а потом караулила, когда появится мусорная машина.

В Южном Кенсингтоне она обнаружила магазин энтомологического оборудования. Там она купила запас препаратов для накалывания бабочек, а заодно небрежно поинтересовалась, не купит ли владелец пару выставочных экземпляров.

Тот пожал плечами.

— Посмотрим. Что предлагаете?

— Ну, сейчас у меня только одна Argema mittrei. — Джейн поправила очки и обвела магазин взглядом. — Много морфид, павлиноглазка атлас: ничего необычного. Но, возможно, у меня будет ещё одна, и в таком случае…

— Да ну, сатурния? Откуда вы её взяли? — Брови продавца поползли вверх, и Джейн вспыхнула. — Не беспокойтесь, я стучать не стану. Господи, да я мог бы завязать с бизнесом. Конечно, на витрину такое не выставишь, но, если надумаете с ней расстаться, дайте мне знать. У меня есть клиенты, для которых я собираю информацию.

Три дня в неделю она ходила в зоопарк, на свою добровольную службу в секции насекомых. Как-то в среду, через день после поимки роскошного экземпляра Urania leilus, чьи крылья сильно пострадали от проливного дождя, она вошла в лабораторию и увидела Дэвида Бирса, который сидел и читал «Кэмден нью джорнал». Он поднял от газеты глаза и нахмурился.

— Вы всё ещё бродите одна по вечерам?

Кровь застыла у неё в жилах, во рту пересохло; повернувшись к нему спиной, она поспешила к кофейной машине.

— А что? — спросила она, изо всех сил стараясь сохранить ровный тон.

— А то, что здесь статья про кое-какие местные клубы. Судя по всему, пропали несколько человек.

— Правда? — Джейн сделала себе кофе, ребром ладони смахнула со стола пролитые несколько капель. — Что с ними случилось?

— Никто не знает. Исчезли два парня, семьи рвут и мечут, всё такое. Может, просто сбежали. Кэмден-таун пожирает мальчишек живьём. — Он отдал газету Джейн. — Хотя одного из них в последний раз видели возле Хайбери-филдс, у какого-то секс-клуба.

Она пробежала статью глазами. Ни о каких подозреваемых речи не было. И тел тоже не нашли, хотя подозрения, что случилось неладное, были. («Кен в жизни бы не уехал, не предупредив нас или своё начальство…»)

Всем, кто знал хоть что-нибудь, предлагали связаться с полицией.

— Я по секс-клубам не хожу, — твёрдо заявила Джейн. — К тому же они оба парни.

— Ммм. — Дэвид откинулся на спинку кресла, меряя её хладнокровным взглядом. — А кто побывал в «Улье» в первую неделю в Лондоне?

— Это танцевальный клуб! — отрезала Джейн. Она расхохоталась, свернула газету в трубку и легонько стукнула его по плечу.

— Не беспокойтесь. Я буду осторожна.

Дэвид продолжал разглядывать её, сверкая карими глазами.

— А кто сказал, что я из-за вас беспокоюсь?

Она улыбнулась, но, когда повернулась к раковине и начала перемывать бутылки, губы ее были поджаты.

День выдался промозглый — скорее, конец ноября, чем середина мая. В расписании значились только две группы школьников; обычный поток посетителей пересох. Компания пожилых женщин поохала над тараканами и, едва взглянув на бабочек, прошаркала в другое здание. Дэвид Бирс беспокойно пробежал через лабораторию к клеткам, которые надо почистить, а потом в техотдел с новыми жалобами. Джейн приготовила и надела на булавки двух жуков-оленей, чьи острые лапки кололи ей пальцы, пока она протыкала блестящие каштановые панцири. Наконец она занялась наведением порядка в ящиках, как попало набитых бланками и микроскопами, компьютерными деталями и анатомическими инструментами.

Было уже около трёх, когда Дэвид появился снова, в блестящей от дождя куртке, со спрятанными под капюшон волосами.

— Собирайтесь, — велел он, стоя в незакрытой двери. — Идём обедать.

Джейн оторвала глаза от компьютера: она как раз обновляла список экземпляров.

— Вообще-то я совсем не голодная, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Идите вы.

— Да ну вас. — Дэвид громко хлопнул дверью и направился к ней, оставляя на плиточном полу мокрые пятна от кроссовок. — Это подождёт до завтра. Пошли, ни хрена тут срочного нет, потом сделаете.