Потрошитель мозгов - Мэрфи Уоррен - Страница 15

— Почему же он не тронул меня в больнице? Когда был переодет медсестрой и легко мог меня устранить?

— Должно быть, решил, что ты начеку. А это означает, что даже самые совершенные электронные системы способны на ошибку. А может, он не знал, что станет делать один из нас, если другой погибнет. Похоже, он хочет расправиться одновременно с нами обоими, потому и заминировал палату, где лежит Смит.

— Вот еще одна проблема — Смитти.

— В мире есть и другие императоры.

— Я почему-то предан именно этому.

— Дом Синанджу славится своей преданностью. Но преданность — это одно, а глупость — совсем другое. Императоров много, а мы одни. И мы должны хранить верность многим вещам. И прежде всего Синанджу, хотя ты этого еще как следует не осознал. Кстати, ты должен быть предан Синанджу больше, чем кто-либо другой, поскольку однажды ты станешь Мастером Синанджу.

— Мы должны что-то сделать для Смитти, — продолжал настаивать Римо.

— Если бы мы уехали в Персию, со Смитом не случилось бы этого несчастья. Самое большее, что можно сделать для императора, — это служить ему, пока он пребывает в здравии. И больше ничего.

— Я не согласен. И хотя он больше не сидит в своем кабинете, забавляясь с компьютером, он все еще наш босс. Как мой, так и твой.

— Твой — возможно. Но не мой. Если ты наемный работник, то я свободный человек, работающий по контракту. — Чиун поднял вверх руку. — Но Смита мы спасем.

— Как?

— Ты видел, как в его палату вошла обычная сестра И она не потревожила взрывное устройство!

— Да, видел.

— Мина настроена только на нас — тебя и меня. Мы спасем Смита тем, что будем держаться подальше от него и таким образом не приведем в ход взрывной механизм.

Римо хотел еще что-то сказать, но Чиун уже не слушал его — он снова отвернулся к телевизору, и Римо пришлось покорно ждать, пока кончится очередная серия «мыльных опер» «Пока вертится Земля» и «Невинные и порочные», чтобы получить ответ на еще один злободневный вопрос.

— Как ты думаешь, какую ловушку подстроит нам Гордонс? — спросил наконец он.

— Такую, какую мы сами подскажем ему, — ответил Чиун и наотрез отказался обсуждать далее этот вопрос, приведя пословицу, что, если лить воду на мокрый камень, он не станет более мокрым.

Днем Римо позвонил Смиту из придорожного кафе. Играл музыкальный автомат — мелодия напоминала завывания подростка, заглушаемые грохотом барабанов. В кафе сидели несколько рокеров в черных куртках — прически их выглядели так, будто они использовали вместо расчески корни деревьев из мангровых лесов. Они пили пиво и приставали к посетителям. Бармен пытался сохранять достоинство, делая вид, что ничего не замечает. Потому что иначе ему пришлось бы что-то предпринять, а ему этого очень не хотелось.

Дозвонившись, Римо узнал, что Смит в целом чувствует себя лучше.

— Состояние стабилизировалось, — сообщил Смит, — и врачи обещают, что к концу недели снимут повязку с левого глаза. Они говорят, что на следующей неделе я уже смогу вставать.

— Только не смейте это делать! — воскликнул Римо.

— Я знаю. У вас есть какие-нибудь зацепки? Я здесь оказался совершенно не у дел. Не могу же я пользоваться обычными телефонными линиями! Я даже не могу установить секретные — кто знает, от чего эта штука взлетит на воздух?

— Да, — согласился Римо.

— Итак, ваши идеи? — повторил Смит.

— Ну, видите ли, мы... разрабатываем один план.

— Отлично, — похвалил Смит. — Если бы не вы, меня бы, наверно, уже не было в живых.

— Держитесь, Смитти, — произнес Римо, чувствуя себя совершенно беспомощным.

— И вам того же, — сказал Смит.

Римо повесил трубку и попросил у бармена стакан минеральной воды. Рокер с волосатыми, как у обезьяны, лапами и украшенным свастикой немецким шлемом времен Второй мировой войны предложил ему выпить что-нибудь покрепче.

— Я не пью, — ответил Римо. — А также не курю, не ем мяса, не хитрю и не испытываю враждебности к окружающим.

— А что же ты тогда делаешь, педик несчастный? — спросил парень и заржал, повернувшись к друзьям. Они тоже заржали. Веселый у них приятель.

Сзади на куртке розовой и белой краской у него было написано: «Черепа крыс».

— Я ручной хирург, — произнес Римо.

— Да? И что же это такое — ручной хирург?

— Делаю пластические операции с помощью одной лишь руки без каких-либо инструментов.

— Да? Может, и мне сделаешь, а, голубой? Хе-хе!

— О, спасибо за приглашение, — сказал Римо и подошел поближе к столу, где сидели «Черепа крыс». — А сейчас, господа, я покажу, как умею хватать за нос.

— Детская шутка, — заметил один из «черепов». — Проводишь рукой ребенку по лицу, а потом стоишь фигу и говоришь: «Видишь, твой нос у меня в руке».

— Пусть сделает, — разрешил главарь, тяжело поднимаясь со стула у стойки. — Давай, гомик, покажи, на что способен, а потом я покажу, какие операции делают при помощи цепи. — Он посмотрел на Римо сверху вниз и поиграл огромной цепью, которую не выпускал из рук.

Остальные громко загоготали.

— Не надо, ребята, — неуверенно запротестовал бармен.

— Ты что-то сказал? — обратился к нему главный «череп», сжимая цепь.

— Я имею в виду... Понимаете, это бар...

— Он первый начал. — Владелец цепи кивнул на Римо.

— Да, конечно, все в порядке, — забормотал бармен. — Я понимаю, вы вынуждены защищаться.

— Ага, — хором сказали «крысиные черепа».

— Вы готовы? — приятным голосом спросил Римо.

— Готовы, — подтвердили «черепа».

— Только чур, не блевать, — предупредил Римо. — Может быть много крови.

— С нами такого не бывает, — заверил его главарь.

— Отлично. Потому что иначе мне придется вас наказать. И помни — ты лишаешься носа.

— Давай-давай, — хихикнув, подбодрил его главарь «черепов».

— Сейчас будет фокус-покус, — произнес Римо, перебирая пальцами. Поначалу рука его двигалась медленно — так обычно замахиваются клюшкой при игре в гольф, но когда достигла цели, то всем показалось, будто она закреплена на конце длинного кнута. Пальцы раздвинулись и снова сомкнулись со щелчком, напоминающим удар хлыста. Главарь «черепов» ощутил быстрое прикосновение, словно ему вырвали молочный зуб. Из самого центра лица. И сразу он стал как-то странно дышать — как будто делал вдох прямо головой. Но то, что проходило внутри, было более влажным, чем дыхание. Он так и застыл на месте. На лице его расплылось большое красное пятно с двумя дырками посередине. Он вдруг почувствовал страшную боль.

— А вот и наш носик-курносик, — дурашливо произнес Римо и показал сидящим «черепам» правую руку. То, что лежало у него в ладони, вполне могло быть большим пальцем. Если только на пальцах бывают ноздри.

Римо повернул ладонь, и кусочек плоти скатился одному из рокеров в стакан. Пиво тут же окрасилось в розоватый цвет.

— Только без глупостей, — предупредил Римо.

— О Господи! — пролепетал рокер, в пиво которому попал оторванный нос главаря.

Как ни странно, они не полезли в драку, а восприняли все так спокойно, словно это было лишь детской шалостью. Римо приобрел над ними такую власть, что они и не думали вступать с ним в конфронтацию. Особенно когда он заметил, что ему особенно удаются операции на половых органах.

Тогда уж все поспешили согласиться, что это было лишь невинной шуткой.

— А теперь допивайте пиво, — предложил Римо, и «череп» с розоватой жидкостью в стакане тут же лишился чувств.

Пока Римо ехал в мотель на своем взятом напрокат автомобиле, по радио шла дискуссия по поводу тюремной реформы. Какая-то дама жаловалась на жестокость законов.

— Жестокие законы лишь провоцируют новые преступления, — говорила она.

Дама почему-то забыла об одной интересной закономерности: чем реже полиция пускает в ход оружие, тем больше ни в чем не повинных людей попадают под добровольный арест в собственных домах из страха перед подонками, которые не боятся показаться слишком жестокими.