Кот в тупике - Мерфи Ширли Руссо - Страница 1

Ширли Руссо Мерфи

Кот в тупике

Глава 1

Кошка съежилась в темноте под столом библиотеки, ее шоколадные полоски сливались с тенью, зеленые глаза сверкали, а хвост нетерпеливо дергался, пока она смотрела на последних посетителей, которые замешкались у стойки выдачи книг. Почему люди такие копуши? Почему они так любят тратить зря время — свое и ее? Что такого происходит за час до закрытия, что делает их столь медлительными?

Над головой кошки чернели окна. За стеклами сплетались ветвями старые дубы. Лунное сияние отражалось от узловатых ветвей, освещая крыши. Часы показывали 21. 15. Пора гасить свет. Пора предоставить эти священные залы ей, Дульси. Не ужели эти люди никогда не уйдут? От негодования она готова была прикрикнуть на них, чтобы они убирались. Сейчас ее время!

За частоколом ножек столов и стульев виднелась открытая дверь. Там был сад. Листья отсвечивали, словно восковые, а призрачно-бледные лепестки лилий напоминали растопыренные пальцы покойника.

Три женщины вышли в сад и под сенью темных дубовых ветвей двинулись по мощеной дорожке к улице. За ними поспешала Мэйвити Флауэрс, уже на ходу она пыталась поудобнее уложить книги в тяжелой сумке. Ее форменная одежда горничной в лунном свете казалась белой как снег; жесткие седые волосы ерошил ветер. Белая синтетическая юбка сзади сильно помялась — Мэйвити почти час просидела, перебирая любовные романы, чтобы отложить пять-шесть самых невероятных повествований, которые позволяли ей отвлечься от повседневных забот.

Дульси представила, как Мэйвити торопится в свой крошечный домик, наливает себе чашку чая, возможно, даже облачается в уютный махровый халат и устраивается поудобнее, подставив под уставшие за день ноги пуфик или мягкую скамеечку. Вечернее чтение позволяло ей на несколько часов уйти в мир грез и отдохнуть после целого дня суеты с пылесосом и щетками в чужих домах.

Мэйвити и Вильма, хозяйка Дульси, познакомились еще в начальной школе и дружили уже более пятидесяти лет. Они были очень разными: высокая, по-прежнему атлетически сложенная и уверенная в себе Вильма — и маленькая, морщинистая, хилая с виду Мэйвити. Людям, плохо ее знающим, казалось, что Мэйвити требуются особый уход и забота; им и в голову не могло прийти, что эта пигалица работает не хуже, чем женщины вдвое моложе ее. Мэйвити не жаловала кошек, но с Дульси они были друзьями. Заходя к Вильме, Мэйвити всегда гладила кошку и ласково с ней разговаривала; она говорила, что та красива, что ее шерстка с шоколадными полосками похожа на мех норки и что Дульси — совершенно особенная кошка.

Мэйвити даже не подозревала, насколько это было верно. Правда привела бы ее в ужас. Бедняжка была бы потрясена до глубины души, узнай она, что все выбранные ею в тот вечер романы Дульси уже прочитала и нашла их скучными и утомительными.

Через открытую дверь было видно, как Мэйвити, освещенная желтым сиянием уличного фонаря, торопливо дошла до угла, свернула в темноту на противоположной стороне улицы и исчезла в черном туннеле эвкалиптовой аллеи. В библиотеке оставалось еще семь человек.

Вот четверо вышли из компьютерного зала в глубине библиотеки. Казалось, они еле-еле передвигают ноги. Четыре человека прошли в нескольких сантиметрах от кошкиного носа: обтянутые шелком лодыжки над высокими шпильками; голые костлявые мальчишеские ноги в кожаных сандалетах; поношенные мокасины и следом крошечные белые ботинки, над которыми виднеются отделанные кружевом белые носки, — мама и дочка. И все они медлительны, как застрявшие в варенье пчелы: то и дело останавливаются, чтобы осмотреть стоящие на полках книжки или полистать растрепанные журналы.

Дульси, лежавшая клубочком на ковре под столом, вздохнула и закрыла глаза. Медлительность — прерогатива кошек, у людей нет к этому настоящего таланта. Только кошка может притворяться, что уходит, и при этом не двигаться с места; только кошка может исполнить этот неспешный, плавный танец — «ухожу не уходя» — с нужной долей высокомерия и изящества.

Дульси нечасто была так строга к человеческим слабостям. В дневные часы она являла собой чистейший образец кошачьей прелести, была чрезвычайно любезна и терпелива с посетителями библиотеки, когда они — особенно пожилые люди и ребятишки — гладили ее или пытались с ней поиграть. И она сама искренне их любила. Статус официальной библиотечной кошки вполне ее устраивал. Дома с Вильмой они тоже замечательно ладили, и вообще, по мнению Дульси, вместе им жилось просто прекрасно.

Но когда опускалась тьма, и ветер раскачивал дубы и сосны, и под его порывами недовольно роптали листья эвкалиптов, тонкий налет воспитанности таял под напором первобытной дикости и примитивных страстей, и кошкой овладевало жадное любопытство. Поэтому к вечеру, когда она уже была готова заняться своими делами, неторопливые граждане ее раздражали. Но еще больше ее нервировал не в меру внимательный взгляд заведующей библиотекой.

Позвякивая ключами, Фреда Брэкет с кислой миной прохаживалась перед столом выдачи книг — ей так же, как и Дульси, не терпелось поскорее выпроводить посетителей, но совсем по другой причине. Фреде хотелось поскорее развязаться с ежедневной рутиной и на несколько часов забыть о работе и книгах вообще, в то время как Дульси с нетерпением ожидала возможности добраться наконец до этих тысяч томов — с такой страстью ребенок жаждет остаться один в кондитерской.

Фреда заняла этот руководящий пост два месяца назад. За это время она не проявила к библиотеке и ее читателям ни малой толики душевного тепла или хотя бы какой-то человеческой заинтересованности. Да и чего еще можно было ждать от назначенца?

Любимая племянница члена городского совета, Фреда была выбрана из нескольких более подходящих претендентов — нынешних сотрудников библиотеки. Раньше она трудилась в крупной библиотеке большого города, которая работала по тем же принципам, что и любая крупная компания. В маленькой уютной библиотеке Молена-Пойнт Фреда установила похожие порядки, стремясь, чтобы «вверенное ей учреждение» стало таким же холодным и отчужденным, как и ее прежняя организация. Двух месяцев хватило, чтобы новые правила безжалостно уничтожили теплую уютную атмосферу маленькой библиотеки, как крыса — вчерашний пирог.

Фреда не одобряла отношение к библиотеке как к месту встреч и пыталась пресечь любые дружеские отношения между сотрудниками. Разумеется, под запрет попала и дружба работников библиотеки с читателями. Принимая во внимание размеры городка и число его жителей, это требование было полным абсурдом. Новые правила запрещали оказывать какие-либо дополнительные услуги клиентам, не поощрялась даже помощь в поиске и выборе книг — а ведь это два кита, на которых стоит библиотечный сервис.

Что касается Дульси, то присутствие кошки в библиотеке Фреда считала отвратительным и недопустимым. Это в ее представлении было такой же антисанитарией, как таракан в супе.

Впрочем, от подобных назначенцев обычно и не ждут любви к своему делу, они идут на должность ради денег или престижа. Если же работа вдруг действительно начинает нравиться назначенцу и ему удается добиться успехов, тогда его могут впоследствии нанять уже за собственные заслуги. По мнению Дульси, появление таких начальников всегда сулит неприятности. Не далее как прошлым летом полицейский следователь, занявший должность по протекции мэра, причинил немало неприятностей, с треском провалив расследование убийства.

Дульси облизнула усы и улыбнулась.

С детективом Мэрритом удалось справиться быстро, и кое-кто приложил к этому лапу. Она и Серый Джо, не мешкая, обнаружили такие улики, с помощью которых убийца был мгновенно изобличен и отправлен за решетку, а незадачливого сыщика перевели в уличные регулировщики. Деликатное кошачье вмешательство выставило его полным ничтожеством.