Схаас - Мерцалов Игорь - Страница 73

Истер подошла к юго-восточному окну и, запрокинув голову, проговорила:

— Мы камень от камня, земля от земли, мы с миром пришли и с миром ушли, мы зыбкая тень тишины, мы серая тень тьмы… Как вечное солнце, века и века текла под скалой ледяная река, несла наши искры в кипучих волнах, бурлила и пенилась на валунах… Мы брызги, мы волны, мы самый поток, мы север, мы запад, мы юг и восток…

Истер мотнула головой, стряхивая наваждение, по ее длинным волосам пробежала волна зловещего закатного огня.

— Пропасть… Вот о чем они поют. Нет, не поют, конечно, это все только слова, у них нет слов. Это то, чем они живут, ллугу, существуют. Мудрая и бессмысленная песня без начала и конца…

— Им нет дела, и они не помогут? Но как же штурканские шаманы, как ты сказала, с ними договорились, в смысле опередили нас?

Однако Истер как будто не слышала вопроса.

— Мудрая и бессмысленная, совсем как этот умирающий мир. Глупцы! — с неожиданно ядовитым презрением прошипела она. — Скоро этот мир опустеет совсем! Орки вернутся на землю, в свой родной край, штервы потянутся за ними, потому что сами не смогут жить без них… Уйдут и крайзоши, и волчецы, а вам останется вечное скитание в сумерках, вечное ожидание… которое уже никогда не сбудется, никогда! Никогда ваши искорки не разгорятся в теле сильном и умном, чувствующем, понимающем ужас и красоту жизни… И ваши искорки угаснут от безнадежности, ибо не Всевышним они возжены и невечны… И никогда не будет ничего. Ни ясного полдня, ни звезд, ни луны. На неподвижность обречены: река никуда вас не принесет и ветер уже никогда не спасет… — прочитала она нараспев, как заклинание, и тут же горько рассмеялась: — Да пропади вы пропадом! Я же слышу, как вы вползаете в тела штурканов, но вы обманулись, это ненадолго, они скоро умрут. Спешите перекинуться в калунов, в победителей…

Внизу послышались шаги, и над полом башни показалась голова Раххыга. Джок бесшумно скользнул к нему, схватил за плечо и прошептал:

— Ни звука! Спускайся и тихо жди нас внизу.

Раххыг удивленно изогнул свои тяжеленные надбровные дуги (такими бы орехи колоть, ни к селу ни к городу подумал Длинный Лук), но спорить не стал, исчез бесшумно.

Джок не понимал, что происходит, но чувствовал важность момента. Истер слепо шарила по скалам невидящими глазами, ее губы продолжали что-то шептать, а лицо все больше бледнело. Вожак Зеленой Вольницы осторожно приблизился и встал за спиной юной ведьмы. Ему удалось кое-что расслышать:

— А серые тени погаснут во тьме уже без надежды на помощь извне… Ни собственных мыслей, ни воли, ни сил, призыв безответный разверстых могил… Навеки окутает нас тишина… Тоскливые призраки горького сна…

И так без конца, без конца, без конца…

Одно и то же, поток слов, теряющих всякую связность, лишь растет в голосе безумное, звенящее напряжение. Лицо стало белее мела. Вдруг Истер пошатнулась, и Джок, испугавшись, схватил ее за плечи, развернул лицом к себе и хорошенько встряхнул:

— Истер, что с тобой? Ответь мне, Истер!

Она потянулась к нему, прижалась к груди, но так и не увидела, только шарила дрожащими руками по плечам и лицу Длинного Лука:

— Я… где? Где я? Джок!..

— Истер, да очнись же ты! — Он положил девушку на пол и накрыл своим плащом. Голова ее покоилась на левой руке Джока, правую юная ведьма обхватила пальцами с неожиданной силой.

— Джок, помоги мне… Я ничего не вижу, только серые… тени у края могил… Джок!

Длинный Лук озирался в отчаянии, но ничего стоящего придумать не мог. Что делать? Что вообще происходит?

Но делать что-то надо, ведь нельзя же потерять Истер! Она знает, как вернуться назад, как разгромить Рэдхэнда, она… Да что там, достаточно того, что она Истер. Он наклонился.

— Что я должен делать? — спросил он и, не придумав ничего лучше, принялся, неожиданно для самого себя, покрывать ее лицо поцелуями. И когда он коснулся губами ее губ, Истер вдруг обхватила руками его голову и ответила жадным, долгим, ненасытным поцелуем. Ему едва хватило дыхания, перед главами поплыли цветные круги, но вот девушка откинулась на его руку и глубоко вздохнула.

— Тебе лучше? Что это было?

Она содрогнулась всем телом:

— Нет! Я не хочу… говорить. Только не отпускай меня, Джок, только не отпускай…

Краски медленно возвращались на ее щеки. Джок, уставший сидеть наклонясь, поднял девушку с холодного пола и стал расхаживать по башне, укачивая ее на руках. Истер сжалась в комочек. Прикосновение к доспехам Рота, видимо, мучило ее, и она держала пальцы на лице Джока.

Снизу вновь появилась голова Раххыга. Глянув на такую умилительную картинку, он поморщился и осторожно кашлянул.

— Я же сказал: жди нас, мы скоро!

— Да я что, я только хотел сказать, что разведчики на крайзошах видят пыль на горизонте, как раз против солнца. Штурканы идут быстрее, чем мы думали, у нас почти не остается времени.

— Я знаю, — зачем-то соврал Длинный Лук. — Делай, что тебе сказано.

— Размещение войск не менять? — уточнил дотошный Раххыг.

— Пока нет. Да сгинь ты, наконец!

Четвертый раз просить не потребовалось, вздохнув, старшина полез вниз. Джок посмотрел на Истер, и у него отлегло от сердца: девушка слабо, но улыбалась:

— С подчиненными надо говорить не грубо, а жестко… Руки не устали?

— Я не знаю такого слова.

— Не зарекайся. Я вот недавно сказала, что собралась жить вечно, — и тотчас едва не погибла… Однако поездка не прошла даром. Теперь я хорошо понимаю, что такое орочье шаманство. Даже слишком хорошо… И понимаю, почему Клахар беспокоится. Орки не общаются с духами, не обращаются к движению мира. Они ищут сходство своей сущности с другими. Понимаешь, выходит, что шаманам Штурки проще колдовать против Клахара, — например, если они входят в общение с сущностью камней, они в чем-то подобны этим камням. А Клахар слишком мудр и силен, он уже отдалился от своих соплеменников. Я бы сказала, что Клахар ближе к людям и эльфам. Редчайший в истории случай, единственный в мире полуорк-полуэльфинит… Обладатель таланта, он поднялся на свою вершину. Будь он таким в былые времена, он, возможно справился бы с Аннагаиром…

— Вот как? Что ж, выходит, он и со мной может справиться?

— Я обещала не лгать, — прикрыла глаза Истер. — Думаю, да. Скорее всего, да. Однако он не сделает этого, пока я рядом! Я слишком нужна ему. Эти знамения о нашем приходе, чем бы они там ни были, всполошили всех орков в Закатном мире, теперь войны уже не избежать. А без нас с тобой Клахару придется туго.

Она спрыгнула с рук Джока и потянулась, с улыбкой сообщая ему:

— Я только что сделала то, чего ему не удавалось уже давно, так я думаю. Я вошла в общение с сущностью скал, будучи сама собой, а не орочьей шаманкой. Это был страшный миг… — Она вновь содрогнулась, но пересилила себя. — Они едва не превратили меня в свое подобие. Они утянули бы меня к себе, если бы не ты. И Клахара они могут утянуть. Простые шаманы орков общаются с сущностями без опаски. А мы слишком отличаемся от этих мертвых скал, для нас это было бы хуже смерти… Но теперь все позади. И я точно знаю, где спрятались наши враги.

— Как тебе это удалось?

— Мертвые штервы тоже чуть было не уподобились мне, — с невеселой улыбкой сказала Истер. Они услышали и поняли меня — великое возмущение овладело ими. И я услышала… Идем вниз.

Раххыг в окружении двадцати бойцов ждал их у входа в Смотровую башню с самым скептическим выражением морды.

— Позволите говорить? Я осмотрелся, как вы приказывали. Они разбились на два отряда. Один ждет впереди, на левой дороге, оттуда легко можно отжать нас хоть к Первому провалу, хоть обратно сюда. Второй отряд не обнаружен, но я уверен, что он скрыт в пещерах второго подъема от Порога. Видите вот он, на равном расстоянии от Смотровой башни и перекрестка. Ударят с тыла, куда бы мы ни пошли, хоть обратно к Смотровой, хоть к Порогу, хоть к Первому провалу. Я бы сделал именно так.