Талисман Белой Волчицы - Мельникова Ирина Александровна - Страница 59

– Ясно теперь! То-то вы у меня тогда о Гуране выспрашивали. Я еще подивился: с чего бы это? – Егор удивленно покачал головой. – И как только вас Гурановы людишки не загребли?

– Так я ж тебе говорю, ночью я был, когда людишки спали. И знаешь, кто меня на тот хутор вывел? – спросил Алексей и сам же ответил: – Разлюбезная наша Анфиса Никодимовна! Правда, отказалась сообщить, зачем это сделала, но я все равно докопаюсь, с какой целью она меня среди ночи по степи таскала. Смотри. – Он вынул из кармана брусок с клеймом. – Его мне отдала Анфиса той ночью. И заявила, что нашла в кармане Тригера незадолго до его гибели. Одно из двух: или клеймо Тригеру подложили и Анфиса действительно его у него вытащила. Возможно, даже по чьей-то наводке. Или выступает как подстава. Из этого следует, что кому-то из близкого окружения Анфисы, а вполне вероятно и братьев Кретовых, очень нужно, чтобы мы посчитали Тригера жуликом и тем самым завели бы расследование в тупик. С этой же целью клейма подложили в косяк бани. Соображаешь, Егор Лукич?

– Тут и козе понятно, потому, наверно, его и в бадью столкнули, – вздохнул урядник, – только Захарка теперь не скажет, кто его заставил подобное злодейство учинить.

– Значит, будем плотно работать с теми, с кем Захарка на заводе и в слободе общался. Всех проверим и обязательно найдем, кто ему приказы отдавал. – Алексей жестко посмотрел на урядника. – Захар и Ерофей погибли, и кто-то этому обстоятельству чрезвычайно обрадуется. Но концы в воду им не спрятать, мы их обязательно добудем и на просушку вывесим! – И посмотрел на Ермашку. – Постой, помнишь, я тебя спросил про Анфису и Столетова? А ты замялся, с чего бы это?

Охотник озадаченно уставился на него узкими глазками, потом перевел взгляд на урядника.

– Говори, чего уж там, – махнул тот рукой.

– Я Столетову двух тетерок к столу принес по весне. В саду еще снег лежал. А они с Анфисой Никодимовной на веранде... днем... как собаки... – Он сплюнул и, вернув малахай на свое место, опустился на корточки у порога трактира и вытащил из-за пазухи трубку.

– Ну б... девка, – от всего сердца высказался урядник, – постели ей мало! – и уточнил: – Я про это скотство давно знаю. – Он засмеялся и посмотрел на охотника. – Ермашка тогда и про тетерок забыл, прибежал, глаза по полтиннику...

– Как звери... – опять пробурчал Ермашка и яростно зачиркал огнивом, пытаясь разжечь свою трубку.

Алексей вернул брусок с клеймом в карман, залпом допил уже остывший чай и пододвинул к себе служебную книжку агента. Задумчиво глянул в нее и перевел взгляд на урядника.

– Дело в том, что на днях я побывал в доме Михаила Корнеича для того, чтобы побеседовать с Анфисой по поводу клейма и выяснить еще кое-какие вопросы. – Алексей не выдержал и с торжеством посмотрел на урядника. – И нечаянно оказался свидетелем ее любовного свидания со Столетовом. Выходит, они давние любовники?

– Выходит, так! – согласился урядник.

– Теперь разберемся: мог ли Столетов быть заинтересован в смерти Тригера? – задал вопрос Алексей и сам же на него ответил: – Конечно, мог! И в первую очередь по заводским делам. Возможно, Тригер что-то прознал или уличил его в каких-то махинациях. Как ты считаешь, Егор Лукич?

– Вполне мог, – с готовностью поддержал его урядник. – Дела на заводе в последнее время почему-то не ладились, хотя и литье исправно шло, и товар на складах не задерживался.

– То-то и оно, что в последнее время. Но не нарочно ли Столетов все так подстроил, что и железо в амбарах скопилось, и деньги из кассы на зарплату рабочим исчезли?

– Да-а, – покачал головой урядник, – занятно все получается, Алексей Дмитрич! А ведь тихоня такой, слово без «простите-извините» не скажет!

– Надо непременно Михаила Корнеича попросить, чтобы он ревизоров вызвал. Пускай бухгалтерию проверят. И чует мое сердце, не все в его книгах столь гладко, как он пытался в том всех уверить. Только не пойму пока: какой ему резон завод разорять? По его словам, он долгое время не мог устроиться на службу и этим местом явно дорожит. Но пока суд да дело, надо с нашей стороны проверить, не встречались ли по каким делам Столетов с Бугатовым и Матвеевым. И если встречались, то что это были за дела?

– Я думаю, не нужно нам голову раньше времени ломать, Алексей Дмитрич, – прервал его рассуждения урядник. – Забросим пока Михайле Корнеичу живца насчет ревизора. Пусть и впрямь проверит Столетова. А мы пока другими делами займемся.

– Да надо бы еще проследить за китайцем, что вокруг Анфисы вьется. Сдается мне, Егор Лукич, что он тоже себя не за того выдает.

– Сделаем, Алексей Дмитрич, проследим! – бросил руку к козырьку урядник и весело подкрутил свой лихой ус. – На этого косорылого у меня уже давно кулак чешется!

– Кулак пока отставить, – усмехнулся Алексей, – но проверить, каким образом этот Линь-цзы к Анфисе прибился, пожалуй, стоит. И где бывает, тоже хотелось бы знать. Не все же время он рядом с Анфисой проводит.

– Знамо дело! – согласился урядник. – А что с Хатангой делать?

– Хатангу я думаю навестить завтра! Все-таки требуется узнать, кому он сбывает более ценные вещички, которые добывает из курганов. Судя по всему, он нашел более выгодного покупателя, чем Михаил Кретов. Да и хочу ему Анфисино клеймо показать, вдруг он и вправду знает, кто подобным промыслом занимается.

– Вряд ли, – покачал головой урядник. – На него как сухотка напала, он все свои дела забросил. А раньше и по кости резал, и по дереву, и кузнец был отменный. Тамги лошадиные делал, это я знаю. Бывало, что конокрадам их сплавлял... Но вот чтобы для слитков... Нет, такого за ним не наблюдалось.

– И давно у него рука не действует?

– Да почитай года два уже! Или три? Точно, три! – обрадовался своей памяти урядник. – С той поры он на курганы и переключился. С одной рукой в кузнице делать нечего! А слитки только с весны появились.

– Ладно, попробую с ним поговорить, хотя вряд ли получится. Нелюдимый старик, с характером...

– Это точно! – прищурился хитровато урядник. – Характер у него препротивный! Разве что шкалик с собой прихватить? Или два?

– Или два, – обреченно вздохнул Алексей. – Без шкалика, насколько я понимаю, в Тесинском уезде мало какие дела решаются.

– Что делать, погода здесь такая! К шкаликам располагает! – Урядник с притворным огорчением развел руками и ухмыльнулся: – А Хатангу на шкалик поймать проще, чем щуку на ельца. Охоч он до казенки, как девка до генеральской любви!..

Дорога шла по кромке поля с неубранными еще щедрыми овсами, и лошади то и дело замедляли шаг, тянулись губами, чтобы отщипнуть метелку-другую. Осень вызолотила сбегавшие с холмов березовые колки, желтым огнем опалила коренастые лиственницы, стоявшие дозором вдоль дороги. А она то ныряла вниз с увала, то карабкалась на него, еще не просохшая после ночного дождя, разбитая колесами крестьянских телег и копытами лошадей. Из-за ближней сопки вынырнул вдруг стонущий клин журавлей, покружился в просторном небе и опустился на озеро, заросшее густым камышом и рогозом. Их многоголосый крик-переплач отзывался в сердце печалью и непонятной тоской. Словно в огромном храме отпевали они скончавшееся лето, курлыкали и причитали, прощаясь с теплом и родными местами.

– Надо гору перевалить, чтобы дорогу спрямить. – Егор кивнул на скалистую гряду, поросшую мрачным пихтарником вперемежку с кедрачом.

– Я уж как-то раз спрямил, – засмеялся Алексей, – чуть голову в камнях не оставил.

– Нет, здесь опасности никакой, – покачал головой урядник, – разве что змеи иногда попадаются. Но они сейчас все на камнях, на солнцепеке, так что сразу заметим. А еще я вас водой целебной напою. Тут неподалеку целебный источник бьет, так к нему народ со всей округи за водой ездит. Да и я ногу промою, глядишь, все быстрее зарастет!

Всадники свернули с дороги и стали подниматься вверх по горе, пока не выехали на тропу. Она виляла по кедровой тайге, украшенной березовыми перелесками, обходила крупные россыпи камней, крутые обрывы, затем, спустившись с гряды, подвела к мелкому броду через реку и вновь пошла на подъем. Но все чаще и чаще на их пути стали встречаться неприступные скалы. Алексей иногда поглядывал на урядника, но, к его удивлению, лицо того было совершенно спокойным. Он беспечно покачивался в седле, безмятежно насвистывал сквозь зубы и обводил горы равнодушным взглядом.