Талисман Белой Волчицы - Мельникова Ирина Александровна - Страница 22

– Я думаю, на сегодня споров хватит, – наконец сказал Владимир Константинович и посмотрел на большие настенные часы. – Пора спать! А завтра мы отправимся с тобой, Машенька, в урочище Кайтак. Я познакомлю тебя с интереснейшим человеком. По сути, он официальный гробокопатель. И все, что ни найдет в курганах, обязан сдавать в казну. Деньги ему платят небольшие, но на жизнь старику хватает. Там в урочище он себе даже юрту выстроил...

– И ты уверен, что он все сдает в казну? – улыбнулась Маша скептически. – Наверняка лучшие образцы уходят в руки коллекционеров и заезжих перекупщиков. Ты не можешь отрицать, что подобное явление тебе тоже знакомо.

Владимир Константинович развел руками:

– Конечно, от этого никуда не денешься. Даже в нашем обществе любителей древней истории находятся охотники до могильных сокровищ, хотя уставом общества строго запрещено приобретать древности с рук, если они найдены не в ходе археологических раскопок.

– Самое обидное, что деньги за подобные находки, зачастую бесценные, пропиваются в кабаках, а сами находки или исчезают бесследно в купеческих коллекциях, или переплавляются в тиглях, превращаются в безвкусные сережки и колечки для тех же купеческих дочек. – Маша сердито нахмурила брови и с негодованием посмотрела на Алексея.

И он вновь почувствовал себя виноватым, словно только что вдел сережку из «бугорного» золота в ушко какой-нибудь... Анфисы Никодимовны. Нет, что ни говори, даже эта замечательная встреча с очаровательной девушкой, задушевные беседы и пылкие споры за поздним чаем не смогли изгнать из памяти те несколько мгновений, когда он мысленно уже попрощался с жизнью, а затем непомерно радовался тому, что жизнь не оборвалась в тех таежных буераках, в которые он столь неосмотрительно сунулся...

Так же как не выпадала у него из головы встреча с Анфисой на дороге в Тесинск. Мысленно он уже не раз прикидывал, могла ли она опередить его, чтобы оказаться у заслонки, оттянуть затвор в сторону и спустить камни ему на голову. И каждый раз приходил к выводу: нет, не могла, потому что проехала мимо и скрылась из виду задолго до того, как ему в голову пришла шальная мысль полезть в гору...

Вероятно, кто-то следил за ним от слободы. И настолько тщательно хоронился, что даже Ермашка и Зайцев, которые на подобных хитростях зубы съели, не заметили злоумышленника и не сумели даже достоверно определить, кто это был на самом деле: мужик или баба? И этот тайный наблюдатель непременно хотел его уничтожить, не напугать, а именно уничтожить...

Только кого могло так сильно задеть его появление в Тесинске? Михаила Кретова? Но он вряд ли подозревает об истинных интересах молодого горного инженера. Хотя не нужно держать Мишу за простачка. Стоит вспомнить его подвиги в Герцеговине и в Сербии. Наверняка он знает толк в разведке, и где гарантия, что его нукеры уже не просчитали все наперед Тартищева... Анфиса? Только какой у нее резон сводить с ним счеты? Ну не поддался на ее чары и даже нагрубил при первой встрече...

Но из-за этого ведь не сживают со света? Алексей вспомнил ненавидящий взгляд серых, слегка навыкате глаз и даже содрогнулся от мысли: нет, как раз подобная особа без особых угрызений совести способна уничтожить просто за то, что не проявил должной почтительности да еще позволил себе насмешки над дочерью всесильного Никодима Кретова.

И вообще, что ей надо в Тесинске? Не для того ж она приехала почти за триста верст, чтобы встретиться со своим протеже бухгалтером Столетовым, смахивающим на большую землеройку? Но даже если она следит за Алексеем, вряд ли догадывается о его роли в происходящих событиях. И хотя он в доме ее папеньки представился полицейским чиновником, она наверняка не приняла его слова за чистую монету. Так же как и его имя. «Чингачгук – Большой Змей», – вспомнилось вдруг Алексею, и он улыбнулся...

Пыльная дорога вилась между приземистыми, сильно разрушенными временем и стихиями древними холмами, покрытыми рыжей выгоревшей травой, по которой тут и там паслись табуны низкорослых тесинских лошадей и отары овец под присмотром табунщиков и чабанов в драных овчинных шубах, надетых прямо на голое тело.

Созерцание красных от ржавчины камней, покрытых разноцветными заплатами лишайников, мелкая как порох пыль, казалось, пронизавшая весь окружающий мир, отсутствие даже намека на ветерок, способный разогнать нестерпимую духоту, – поводов для разговоров не давали. И поэтому пассажиры небольшого экипажа предпочитали дремать под его мерное раскачивание и скрип колес, перемежаемые глухими ударами обода о выступающие над пылью камнями.

Иногда плоские обломки песчаника застывали на вершине небольшой возвышенности или холма. Алексей уже знал, это – могильное захоронение. И судя по тому, что камни стояли, а не лежали на своих местах, – недавнее, поэтому и не привлекло к себе внимания местных охотников за сокровищами далеких предков.

Вскоре дорога разошлась веером на четыре едва заметных в траве колеи. Они поехали по одной из них, которая все забирала и забирала влево, пока не привела к пологому холму с двумя огромными камнями на вершине.

– Самбыкские ворота, – сказал учитель и натянул поводья, останавливая лошадей. – Дальше пойдем пешком.

Они вышли из экипажа.

Владимир Константинович вытянул руку в направлении камней.

– Это дорога духов. Она ведет в урочище Кайтак, где проводят камлания местные шаманы. Обычно это связано с какими-то особыми событиями или народными праздниками. Православная церковь категорически против подобных явлений, поэтому камлания проводятся тайно, в ночное время. И зрелище, скажу вам, впечатляющее.

Они поднялись на холм, с которого открывался вид на просторную долину с разбросанными на равном удалении друг от друга пологими холмами, чья правильная форма не вызывала сомнения, – все они произведения рук человеческих – древние усыпальницы, могилы динлинских князей, когда-то правивших на этих землях, в них же и упокоившихся.

– Вон вход в урочище Кайтак, – показал учитель на узкую щель меж двумя скальными утесами, – но мы туда не пойдем. Все-таки не стоит беспокоить духов, хотя, если судить по погоде, они сегодня в благостном настроении. Но не будем испытывать их терпение. Говорят, они частенько сердятся и закрывают дорогу в Кайтак. То туман упадет внезапно, то сильный ветер с ног сбивает, то дожди проливные идут и единственную тропу заливают... – Владимир Константинович улыбнулся и подмигнул молодым людям. – Что ни говорите, язычники были гораздо ближе к природе, боялись ее и преклонялись перед ней, оттого, видно, и мстила она им гораздо реже, чем теперь.

– Что касается мести, то это довольно проблематично, – фыркнула Маша. – Древние верования возникли, и я согласна с этим, прежде всего от бессилия перед внешними обстоятельствами. Природа – всегда сильнее человека, вне зависимости от его верования и отношения к ней. – Она посмотрела на Алексея и улыбнулась ему: – Кажется, вам уже наскучили наши споры, Илья Николаевич? Но видит бог, я счастлива безмерно, что снова увиделась с дядюшкой. Мне просто несказанно повезло, что он поселился в Тесинске. Здесь истинная Мекка для археологов. Я собираю материалы для книги о сокровищах древних курганов.

– Вы, Илья, не смотрите, что Маша у нас барышня хрупкая и миловидная, все, что касается археологии, она готова с мечом защищать, причем один на один, как Пересвет против Кудеяра, – улыбнулся Владимир Константинович, – и я горжусь безмерно, – учитель обнял девушку и притянул к себе, – что она закончила курс университета в Сорбонне, имеет звание бакалавра по древнейшей истории. У нее уже есть научные труды по скифской культуре, а также по истории древнего каганата,[14] который существовал здесь в восьмом веке.

Маша подошла к одному из камней у подножия кургана, потом перешла к огромной каменной стеле, по которой разбежалась неплохо сохранившаяся вязь древних знаков, и огляделась по сторонам.