Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сибирская амазонка - Мельникова Ирина Александровна - Страница 24


24
Изменить размер шрифта:

Они вышли во двор, и атаман, довольно щурясь, оглядел отмытое до эмалевого блеска небо.

– Вовремя дождичек упал, ох, вовремя! Видно, дошли наши молитвы до всевышнего. Иначе всю бы ночь пришлось в логу пахать. Огонь уже на тайгу стал перемахивать... – Он повернулся к Ивану: – Когда на озера думаете отвалить?

– Все-таки завтра! – Иван приложил ладонь к глазам и посмотрел в сторону гольцов, которые, казалось, плавали в лучах заходящего солнца. – Надо лошадей проверить да тюки уложить как следует.

– Все правильно, – согласился атаман, – а если с утречка до солнышка выйдете, то как раз к закату до озер доберетесь. Будет время и балаган соорудить, и ужин сготовить.

– Ты ж говорил, что там зимовье есть? – удивился Иван.

– Есть, – кивнул головой Шаньшин, – только оно на острове расположено. Переночуете на берегу, а с утра мои бесенята лодки осмотрят. Они всю зиму простояли, может, рассохлись, или какая друга беда стряслась. Если на них нельзя плыть, значит, плот свяжете. Я вам и пилу дам, и топор. А на острове вам раздолье будет, и вряд ли кто потревожит.

– А с лошадьми как же?

– А тож на лодках али на плоту переправите! Они у нас бедовые, ко всему приучены.

Алексей и Иван в сопровождении атамана прошли к воротам. Они были распахнуты, и гостей дожидалась уже знакомая им тройка с казаком в новом чекмене на облучке. До майдана рукой подать, но Никита и здесь решил показать широту своей души и особое расположение к гостям. Он и Гаврюха тоже обрядились в парадную форму: темно-синие чекмени, широкие шаровары с красными лампасами, высокие папахи с алыми шлыками. Но в отличие от гостей к месту джигитовки они готовились ехать верхом.

Казак на облучке отпустил вожжи, и добрые лошади с места тронулись крупной рысью. Атаман и Гаврюха с шашками наголо скакали по бокам экипажа, дымя пылью.

На плацу выстроилось не меньше двух сотен казаков. Как и атаман, они оделись в парадную форму. Музыканты стояли поодаль. Завидев летящую от дома атамана тройку, ударили в бубны и барабаны, зазвенели литаврами.

Не слишком часты праздники у казаков. Служба такая, что отдых редко выпадает. Поэтому желание Шаньшина показать гостям все, на что способны станичники, было воспринято с радостью. Плох тот казак, кто не готов похвастаться своей удалью, не сумеет защитить честь казачью.

Вблизи музыкантов собралась приличная толпа женщин-казачек в ярких шелковых и атласных кубельках,[24] из-под которых выглядывали длинные юбки, широкие, в несколько оборок. На шеях звенели монисты и ожерелья. Женщины держались степенно и едва слышно переговаривались. Девки же, одетые еще ярче, чем их матери и старшие сестры, с разноцветными лентами в косах, табунились чуть в стороне, весело гомонили, поднимались на цыпочки, выискивая зазноб в казачьей шеренге, и ревниво оглядывали друг друга. Боялись, не перещеголяет ли кто нарядами... Малолетки шныряли между взрослыми, задирали девок, получая от них тычки и затрещины. Не служилые еще парни тоже терлись возле местных красавиц, примечали себе невест. И все без исключения щелкали семечки.

Еще дальше, в специально вырытых в земле неглубоких ямах полыхали костры. На них в огромных котлах кипело, шипело, исходило вкуснейшими запахами и брызгало жиром мясо. Всем этим заправляли три седых казака, судя по движениям, то ли слишком усталые, то ли изрядно захмелевшие.

Шаньшин обвел майдан довольным взглядом.

– Конечно, особым военным хитростям мы не обучены, – разгладив ладонью усы, он с еще более гордым видом оглядел свое воинство, – служим только по дедовской науке, а воевать придется, так и повоюем. Мои казачки – что пикой, что саблей! Только крикни: «Гони! Коли! Руби!» Ни одна вражина не спасется от лавы казачьей. Как ни убегай от конного, все равно настигнет. Мой дед у Платова (казачьи полки атамана Войска Донского генерала Матвея Платова участвовали в Отечественной войне 1812 года, брали Берлин, дошли до Парижа) служил, Кутузова, как тебя, Иван Лександрыч, видел. Так он меня учил: бей врага нещадно, изнуряй и тревожь беспощадно, и днем и ночью, утром и вечером, с тылу и с головы, слева и справа. Лупи его в хвост и гриву, а себя оберегай! Но допрежь по сакме[25] все про него выведай, а после уж шашки наголо – и вперед! И тут все дело в быстроте и натиске! Особливо если враг в смятении, не давай ему опомниться ни в коем разе.

Иван засмеялся:

– Ты, Никита Матвеевич, точно как наш Тартищев рассуждаешь. Следы, быстрота, натиск, смятение... Не давай опомниться... А твой дед, случаем, в полиции не служил?

– А это завсегда так, коли дело важно ведешь, в полиции или в дозоре, – ответил степенно атаман и, кашлянув, многозначительно посмотрел на есаула, гарцевавшего рядом на вороном жеребце.

Тот пришпорил коня и помчался к выстроившимся в шеренгу казакам. Озабоченно оглядел строй. Он знал, что атаман не выносит беспорядка, особенно при построении. Увидев, что казаки стоят образцово, развернул лошадь навстречу Шаньшину.

– Смир-рна-а! – разнеслось над плацем, подняв ворон над лесом, который подступал почти к самому майдану. – Шашки вон!

Выхваченные из ножен сабли сверкнули молниями и легли на казачьи плечи.

Атаман подскакал к шеренге, натянул поводья. Конь остановился как вкопанный и осел на задние ноги. Шаньшин поднес ладонь к папахе.

– Здорово, молодцы-пожарцы! – гаркнул он так, что вновь поднялся вороний грай, но его перекрыло ответное приветствие доброй сотни крепких казачьих глоток.

А следом грянуло и вовсе раскатистое, как гром:

– Ур-ра-а!.. Ур-ра-а!..

Из толпы зрителей послышались восторженные крики взрослых, визги девок и ребятни, замелькали в воздухе шапки, а музыканты выдали на барабанах столь лихую и бравурную дробь, что даже лошади запрядали ушами и затанцевали под всадниками.

Через полчаса плац было не узнать. Куда исчезли стройные шеренги казаков и чинные зрители за ограждением из ошкуренных жердей?

Одни казаки джигитовали стоя, другие рубили хворост, третьи из-под брюха мчавшейся лошади стреляли в цель. Алексей и Иван сидели на стульях на небольшом возвышении и только успевали поворачивать головы вслед за рукой атамана, который пояснял им, где и что происходит, как называется и чему служит. Вот перед ними пронесся Гаврюха, отбивавшийся двумя саблями от четырех «врагов». А там несколько всадников на полном скаку поднимали рассыпанные по земле монеты. Другие же, промчавшись галопом, пронзали дротиками соломенные чучела. Третьи вертелись в седле так, что не разобрать, где руки-ноги, на скаку валились на бок и бороздили землю руками или пролезали под брюхом у коня. Многое проделывали казаки такого, отчего у гостей дух захватывало, и даже видавшие всякое зрители заходились в восторженных криках.

Но более всего поразила гостей стрельба из лука. Несколько казаков, в том числе и Гаврюха, попадали в цель с несущейся во весь опор лошади.

Иван повернулся к Шаньшину:

– А ты, Никита Матвеич, умеешь из лука стрелять?

Шаньшин весело зыркнул на него глазами, вскочил на коня и дал ему шенкеля. Выхватив из рук Гаврилы лук и разогнав лошадь, на скаку выпустил раз за разом несколько стрел в стоящие рядком соломенные чучела. В каждое чучело вонзилось со свистом по стреле, и непременно в грудь.

– Здорово! – прошептал Алексей и посмотрел на Ивана: – Я тоже хочу попробовать...

– Очумел! – прошептал тот в ответ. – Ты ж ногами до земли на их лошаденках достанешь! – И не выдержал, съязвил: – Коломенская верста!

– А это не твое дело, достану или не достану, – обиделся на приятеля Алексей и посмотрел на подскакавшего к ним довольного атамана. У того даже усы были в пыли, а что тогда говорить о новом чекмене и шароварах? Но лицо Шаньшина сияло, как самовар, а гордость так и распирала воротник бешмета.

– Ну что, гости дорогие, каковы мои молодцы? Удальцы, да и только! – Никита Матвеевич с гордостью обвел взглядом казаков, которые спешно приводили себя в порядок, готовясь занять место теперь уже в колонне. Напоследок атаман должен был произнести несколько благодарственных слов, отметить лучших, а после под крики «ура!» конная колонна пройдется парадом по плацу на радость зрителям.

вернуться

24

Кубелек – женский казачий костюм в талию с прямыми узкими рукавами.

вернуться

25

Сакма – след в траве (татарск.).