Ржавый Рыцарь и Пистолетов - Мельникова Ирина Александровна - Страница 22

На лице Алексея заходили желваки.

– Ну маманя, ну удружила! – произнес он глухо и встал из-за стола.

На пороге кухни появилась Марфа. Сердитое лицо сына и расстроенное неожиданной гости сказали ей о многом.

– Алеша, – всплеснула она руками, – никак уезжаешь?

– Уезжаю, – сказал он глухо, стараясь не смотреть матери в глаза. – Дела... – И быстро направился к выходу.

– Ночь же на дворе. Переночуй! – засуетилась Марфа. – Я с утра пирогов напеку с грибами...

– Прости, мама, я спешу! – Алексей через голову матери посмотрел на Дашу: – Прощай, миледи!

– Спасибо! – сказала она виновато. – Столько хлопот вам доставила!

– Не стоит благодарности, – буркнул он и переключился на мать: – В конце недели заеду. Позвонишь мне, если надо будет привезти что-нибудь.

– Хорошо, хорошо, сынок, – Марфа погладила его по плечу и без особой надежды попросила: – А то останься?

– Нет, – сказал он жестко, – не уговаривай! Поеду я... – И, не глядя в сторону Даши, бросил: – Все! Пока!

– Пока! – произнесла Даша. Она понимала, что определенно поступила неправильно, и все-таки не связывала это ни с Марфой, ни тем более с Алексеем. Разве мало в ее жизни приятных мужиков встречалось? И были они гораздо интереснее и симпатичнее, чем этот хамоватый спасатель. Ну и что же, что бывший десантник? Ей в жизни и генералов хватает, а тут полковник! К тому же небось со сдвинутой крышей, как у всех, кто прошел Афган и прочие «горячие точки». И все его достоинства в том, что вытащил ее из заноса! Но это входит в его должностные обязанности. Не попадись она, вытаскивал бы из машины другую дуру малахольную. И целовал бы, наверно, точно так же, и в постель намеревался бы залезть...

Собрав вместе весь букет доводов против Алексея, Даша успокоилась. Ну разыгрались слегка гормоны, и что здесь такого? Не впервой ей обуздывать собственные инстинкты. Бросаться в объятия первого попавшегося мужика отнюдь не в ее привычках. И вообще, она любит... Господи, кого она любит? Нет, никого ей не надо, ни пылких любовий, ни страстных признаний. Все, поезд ушел... Ту-ту, уже на другой станции!

Она судорожно перевела дыхание и поймала взгляд Марфы. Та, оказывается, снова сидела напротив и с участием смотрела на Дашу.

– Что-то Алешка, видно, наплел тебе нехорошего? Серьезный он у меня, но как найдет... Верно, понравилась ты ему. Расстроился, что уезжаешь, а сказать гонор не позволяет. Или у тебя и впрямь важные дела? А то останься, погости. У нас тут красота. За домом и лес сразу, и озеро. – Марфа вздохнула и повторила: – Красота!

– Не могу, правда не могу, – сказала Даша и положила ладонь на руку Марфы. – А сейчас я бы спать пошла. Завтра рано вставать. Только, – улыбнулась она, – после кофе могу не заснуть.

– Пошли, пошли, – заторопилась Марфа и повела ее на второй этаж. Остановилась возле одной из трех дверей, выходящих в небольшой зал: – Вот, постелила тебе. Алешкина спальня, но он в ней и не спал ни разу. Обычно внизу на диване велит себе постелить.

– Спасибо, – сказала Даша и переступила порог.

Марфа вошла следом и вдруг серьезно посмотрела на нее.

– Если не сможешь заснуть, ляг на спину, руки положи вдоль тела ладонями вверх и скажи три раза: «Ангелы-хранители, небесные покровители, спуститесь мне на ладони и скажите мне сущую правду». Потом загадай желание. А завтра расскажешь, что приснилось. Если что-то яркое, красивое, то все в твоей жизни будет хорошо, если черное, грязное, неприятное, то, сама понимаешь...

– Хорошо, – Даша обняла Марфу и поцеловала ее в щеку. – Спасибо вам, обязательно спрошу... – И пожелала: – Спокойной ночи.

– Приятного сна, – отозвалась Марфа и перекрестила Дашу. – Благослови тебя бог!

Глава 9

Поначалу Даша и впрямь долго не могла заснуть. Слишком много впечатлений набралось за последние сутки, в большинстве своем не слишком приятных. Но она старалась не думать об Алексее и представила, что завтра будет происходить в Сафьяновской. Это также не прибавило ей хорошего настроения и не успокоило ее нервы. Тогда она вспомнила про листок бумаги и достала его из бюстгальтера, усмехнувшись при виде фигурки Рыцаря и знакомых фамилий. Рядом с номером Паши она подписала: «Лайнер», ведь практически никто, кроме разве налоговой инспекции, уже не помнил его настоящей фамилии – Свиридовский.

Само собой сложились строчки стихов, она их быстро записала в уголке, где оставалось свободное место. И тотчас усталость навалилась на нее и заставила закрыть глаза. Уже засыпая, Даша вспомнила вдруг слова Марфы. Стряхнула с себя сонное оцепенение, произнесла трижды заклинание и почувствовала, будто легким перышком провели по ее ладоням, а перед глазами проявилось небо, бездонное, яркое, того изумительно бирюзового оттенка, который бывает только в горах и на море. Даша вздохнула полной грудью и открыла глаза. Нет, все это лишь плод ее воображения.

Она снова опустила веки. И теперь перед ней явился огромный луг, покрытый сочной молодой травой. Она сидела прямо на траве в огненно-красном платье и играла на каком-то странном инструменте, то ли на лютне, то ли на арфе, но, скорее всего, ни на том, ни на другом: слишком уж фантастичным было это переплетение множества золотых, причудливо изогнутых трубочек.

– Нет, это я тоже сама придумала, – Даша открыла глаза и в изумлении подняла голову от подушки. Ночи за окном как не бывало.

Проспала! Даша как оглашенная вскочила с постели, оделась и быстро спустилась вниз.

Марфа, оказывается, суетилась возле плиты, а на столе в блюде высились горкой розовые пирожки.

– Ой, встала! – улыбнулась хозяйка. – Я заглянула, ты спишь! Раскраснелась вся! Думаю, успеет еще подняться.

– Нет, мне надо спешить! – повинилась Даша. – А то не успею к выносу тела.

– Хорошо, хорошо, – закивала головой Марфа. – Умывайся да завтракать садись.

Когда Даша вернулась из ванной, на столе уже дымились чашки с чаем.

Марфа присела напротив и с любопытством спросила:

– Ну, что, загадала, как я учила?

– Загадала, – улыбнулась Даша и рассказала и про небо, и про луг, и про себя в красном платье.

Марфа в веселом изумлении покачала головой.

– Хорошо-то как увиделось! Все сладится у тебя, да еще как славно сладится! – а потом перегнулась через стол и заглянула Даше в глазе: – Чует мое сердце, еще не раз встретимся с тобой, девонька! По-хорошему встретимся.

Через двадцать минут Даша покинула приютивший ее дом. Уже садясь в машину, она поняла, что не спросила фамилии его хозяев. Но сам дом был слишком заметен на фоне серых изб Кирбижеля. И Даша подумала, если судьба ее вновь заведет в эти места, то она непременно навестит его. Обязательно! Чего бы ей это ни стоило! Даша включила зажигание и помахала рукой Марфе, наблюдавшей за ней из окна...

Марфа смотрела вслед удаляющейся машине до тех пор, пока та не скрылась за углом. «Сон тебе в руку, деточка!» – подумала она с непонятной для себя грустью и отошла от окна.

Она приблизилась к кровати, чтобы заправить постель, рука непроизвольно потянулась к подушке, той, у которой наволочка была в горошек. И тут же заметила рядом с ней сложенный вдвое листок бумаги. Видимо, выпал из кармана неожиданной гостьи.

Старушка развернула его. Неужели что-то важное обронила? Будет тогда каяться или, того хуже, вернется с полпути. Такая сейчас молодежь пошла, не понимают, горемычные, что самое последнее дело дорогу себе заказать. Плохая примета, и не бабушкой Марфой придуманная. Испокон века на Руси заведено, заповедано: замыслил дело – не оставляй на завтра, ушел – не возвращайся, чтобы бесы, которые твой путь заметают, тебя самого не замели.

Но с листка на нее глянули столь веселые и озорные рожицы, что Марфа не выдержала и улыбнулась. «Ишь ты, – подумала она, разглядывая рисунки, – веселая бабенка, оказывается! Художница, что ли, или писательша? Детские книжки рисует или пишет? Что ж сама-то вся раздрызганная, словно и жизни боле не будет? А картинки славные, добрые картинки!»